|
 |
Юрий ГРИБОВ,
«Красная звезда». |
Волга здесь не очень широка, всего с полкилометра, и не определишь сразу, куда она течет, в сторону городка Конаково, до которого нет и десяти верст, или к областной Твери: так спокойна и недвижима в великой реке вода. По лесистому, чуть-чуть возвышенному берегу одно за другим тянутся высокие здания. Их тут с десяток, и все вместе называются они казенно и длинно: «Закрытое акционерное общество. Санаторно-оздоровительный центр Карачарово». А если покороче, по-житейски, то просто санаторий. Так его до рыночных времен и называли...
Кажется, впервые об этих местах я услышал от писателя Владимира Солоухина, с которым часто, по-дружески встречался. Бывало, когда ни увижу его, он или приехал из Карачарова, или завтра же в те края собирается. Зимой и летом, в любую погоду.
- Слушай, - как-то спросил я его, - что это за Карачарово такое, что тебя как магнитом туда тянет?
- Ну как же! - удивился Владимир Алексеевич. - Это же уютнейший, райский уголок. Рядом знаменитое Завидово, резиденция «Русь», где от трудов праведных отдыхают лидеры государства и именитые гости. И рыбалка, и охота - все тут в лучшем виде. Дух от сосновых боров идет такой, что на ходу пьянеешь...
По-владимирски окая, Солоухин еще долго описывал прелести Карачарова, рассказывал, как там почти одним махом написал повесть «Приговор», грибов насушил, вдоволь похлебал с рыбаками ухи.
Восторги Солоухина, известного знатока природы, вспомнились мне, когда нам, ветеранам войны, выделяли путевки. Я попросился в Карачарово. Сказали, что можно, но только глубокой осенью.
Один раз съездил - понравилось, второй раз отдохнул - понравилось еще больше. И вот недавно вернулся после третьего заезда уже с дерзкой тайной мыслью: вот бы где домик срубить да и жить себе вдали от столичного «углубления реформ»...
С некоторых пор Карачарово именуют санаторием военным. Фронтовики заняли здесь плацдарм целым «полком»: постоянно отдыхают и лечатся в санатории человек по пятьсот или шестьсот. Немало инвалидов, немощных. Смотришь, один старик с палочкой, другой с костылем, у третьего рукав пустой, а лица веселые, разговор бодрый. Это оттого, что попали они в родную стихию, где каждый тебе друг и брат. Один полковник, второй генерал, а тот боцманом был на Балтике. Подначивают друг друга, шутят:
- Эка, парень, орденов-то у тебя, как у маршала Жукова!
- А я под его началом служил! На 1-м Белорусском! Берлин брал!
Немало в ветеранском «полку» и фронтовичек. Со мной за столом сидела Серафима Григорьевна Васина, которую за мягкость характера, за душевность прозвали Святой Серафимой. Когда мы узнали, что наша Серафима была снайпером на войне и не один десяток фрицев ухлопала, зауважали ее еще больше...
Кормят в санатории прилично. По теперешним нищенским временам даже хорошо. Многие ветераны дома этого не видят. А ведь питание - это главное, для некоторых важнее лечения.
На медицину тоже грех жаловаться: в лечебном корпусе, каких и в Москве поискать, современное оборудование, ванны, массаж, есть плавательный бассейн. Единственный, по-моему, недостаток - очереди на прием к врачу в корпусах. Это самых нервных раздражает, и они вместо процедур просто гуляют на свежем воздухе, пьют местную минеральную водичку, покупают у деревенских бабулек яблоки, которых в этом году уродилось много.
По вечерам во Дворце культуры устраиваются танцы, показывают кинофильмы. На старые картины ветераны еще ходят, а новые, современные и смотреть неприлично: стрельба, жулики, вульгарные девицы. Регулярно устраиваются экскурсии по памятным местам. Есть что посмотреть и в самом Карачарове. История его интересна, ведет в древние времена. Сохранился дом князя Григория Григорьевича Гагарина, художника и общественного деятеля, который здесь жил и водил дружбу с Пушкиным, Брюлловым, Лермонтовым. Усадьба его вместе с парком занимала больше шестидесяти гектаров. В парке было полсотни аллей: липовых, дубовых, кленовых, березовых, еловых. Сейчас все это великолепие превратилось в запущенный лес. Поваленные вековые деревья, гниющий лес убирать некому.
Действует при санатории и небольшая симпатичная церквушка. Духовное окормление осуществляет молодой батюшка. Народу здесь всегда много, в том числе и молодого. Горят свечи возле икон, таинственно и вкусно пахнет ладаном. Люди, униженные тяготами жизни, ищут утешения у Бога...
Санаторий заметно хорошеет, расстраивается, но, кажется, больше для богатых. В короткий срок, например, возвели трехэтажное здание из красного кирпича, в котором будет всего двенадцать номеров «люкс». Двенадцать человек или семей поселятся в этих хоромах, а платить они будут примерно столько же, сколько тратится на весь «полк» фронтовиков. Сейчас «люкс» стоит восемьсот рублей в сутки, а санитарка получает рублей шестьсот в месяц. В большом доме князя Гагарина, именуемом пятым корпусом, кажется, восемь «люксов». Женщины, убирающие номера, с любопытством поглядывают на богатых жильцов: кто они такие, где столько денег взяли?
Среди ветеранов прошел слух, что с нового года бесплатные путевки отменят, с плацдарма фронтовой «полк» выбьют одним ударом. Не очень верилось в эти тревожные разговоры: ведь даже в самые трудные годы власть не обижала стариков, а сейчас вроде подъем обозначился, и на тебе, отбирают льготы.
Я пошел к генеральному директору Павлу Андреевичу Кутузову. Павел Андреевич - человек опытный, из военных, отставной подполковник, руководил здравницами в Прибалтике, на Рижском взморье. Он сказал, что слух о бесплатных путевках имеет реальную почву, уже есть директива на этот счет.
- Желающих отдыхать у нас много, - добавил генеральный директор и этим как бы дал понять, что обойдется и без ворчливого старичья. Конечно, обойдется. Толстосумы и за ценами не стоят, и спокойнее с ними. Они и сейчас за сауны, бильярды и рестораны немалые деньги выкладывают, а с фронтовика что возьмешь? Рынок есть рынок...
А ветераны, кажется, не особенно и обиделись. Они ко всему привыкли. Отдых незаметно шел к концу. Погода продолжала радовать. Я гулял целыми днями. С берез падали последние листья, сухо и звонко шуршали под ногами. Через Волгу, в синем прохладном небе, тянулись на юг перелетные птицы. Местный пароходик резал носом речную гладь. Карачарово — уютный, милый уголок. Расставаться с тобой не хочется.
 
|
