|
 |
Александр КОЧУКОВ,
«Красная звезда». |
С Алексеем Семеновичем Жадовым мне довелось познакомиться при не совсем обычных обстоятельствах. Маршалу Советского Союза В.И. Чуйкову исполнялось 75 лет, и редакция «Красной звезды» готовила специальный материал. Между тем отношения у редакции с Василием Ивановичем «обострились» — на один из опубликованных материалов он потребовал дать опровержение и... получил отказ.
- Вы заварили кашу, - сурово посмотрел на меня главный редактор генерал-лейтенант Николай Иванович Макеев, - вот теперь и расхлебывайте ее.
- Тогда разрешите воспользоваться вашей «кремлевкой».
- Это еще зачем?
- Маршал дал мне свои координаты. Сказал звонить, коли нужда будет...
- С вами не соскучишься...
Узнав что к чему, Василий Иванович сказал: Рокоссовского и Еременко уже нет, Василевский болен...
- Хочу, чтобы написал обо мне генерал армии Жадов, мы с Алексеем Семеновичем командовали армиями в Сталинграде, после войны я находился на посту главкома Сухопутных войск, а он был у меня первым заместителем... Кстати, когда нужна статья?
- Хотелось бы побыстрее...
- Через три дня вы получите материал.
Действительно, через три дня в редакцию прибыл гонец и вручил мне пакет. Поначалу я обрадовался, но начал читать статью, и радость моя улетучилась...
Когда генерал Макеев прочитал первый абзац материала, то откровенно загрустил.
Тенденциозный заголовок «Ровесник века» «подпирал» такой текст:
«Герою гражданской войны, легендарному и талантливому полководцу Великой Отечественной Маршалу Советского Союза Василию Ивановичу Чуйкову сегодня исполняется 75 лет. Ровесник века встречает этот день в неустанном осмыслении насущных задач партии по воспитанию верных защитников Родины. На его пути было столько боев и сражений, что сам он - живая история...»
Отложив в сторону восемь отпечатанных на машинке страниц, генерал Макеев тихонько изрек:
- Не юбилейная статья, а представление к званию генералиссимуса... Что будем делать?
- Приводить в соответствие со статьей, напечатанной в «Красной звезде» к 70-летию полководца, - высказал я давно заготовленный ответ. - Не мог же маршал, находясь не у дел, за пять лет из видного полководца превратиться в «легендарного»? И «живой историей» стать не успел...
- А как же быть с вашим «секретным сообщением», что будто Леонид Ильич Брежнев на одну из жалоб на Чуйкова наложил резолюцию: «Не трогать Чуйкова. Чуйков - это история».
Не ждал я, что главный подкатит такого «ежа»...
- Вот садитесь на мое место, - продолжал Николай Иванович, - и решайте, как поступить... Автор - не рядовой Пупкин, а боевой генерал армии. Ваша оплошность заключается в том, что сразу согласились принять от Жадова готовый текст. Редакционная «болванка» - испытанная временем вещь. Ну внес бы он какие-то поправки - куда ни шло, а ведь сейчас... Как вы намерены поступить дальше?
- На мой взгляд, выход один - приводить в соответствие, - уже не так уверенно продолжал я, - перепечатаю и повезу... сначала к маршалу Чуйкову. Под тем предлогом, что не напутали ли чего. Скажу, обсудили на редколлегии, возили в отдел печати Главпура...
Нашей «редакционной кухни» Алексей Семенович Жадов, конечно, не знал, однако принял меня, мягко говоря, прохладно. Видимо, маршал Чуйков после встречи со мной сразу же позвонил ему и рассказал о «проделках редакции». Читал материал внимательно, то и дело приговаривая: «О таком полководце надо бы поярче, поубедительнее». Однако существенных изменений в статью не внес, поставил свою подпись. Чтобы иметь стопроцентную гарантию, я попросил военачальника сделать особую отметку. В конце рукописи он написал: «С литературной правкой моего материала, сделанной майором Кочуковым А. З., согласен. Генерал армии Жадов».
Первый творческий контакт с Жадовым стал перерастать в деловые отношения с ним. К тому времени мне удалось опубликовать в журнале «Волга» большой материал документальной прозы «Финал Сталинградской битвы» и я работал над новой документальной повестью «Последняя депеша Паулюса». А 66-я армия под командованием генерала Жадова в ходе Сталинградского сражения сыграла одну из решающих ролей в разгроме и пленении окруженной группировки врага.
- 26 января 1943 года, - рассказывал Алексей Семенович, - 21-я и 62-я армии соединились в районе Мамаева кургана. В результате окруженная группировка противника была расчленена на две части - южную и северную.
Южная группа, зажатая в центральной части Сталинграда, была разгромлена, и ее остатки во главе с генерал-фельдмаршалом Паулюсом сдались в плен, северная группа врага под командованием генерал-полковника Штреккера продолжала сопротивление.
- Трагедия заключалась в том, что Гитлер вывел северную группу из подчинения Паулюса и приказал ей сражаться до последнего солдата.
- Да, это так. Но Гитлер находился за тысячи километров от места сталинградской катастрофы, не мог даже представить себе тот ужас и крах, которые охватили его войска.
Наутро 2 февраля в войсках нашей 66-й и соседней 65-й армий был назначен решающий штурм тракторного завода и завода «Баррикады».
Около 8 часов утра раздался звонок из 343-й стрелковой дивизии.
«Товарищ командующий, - доложил полковник И. М. Водопьянов, - наверное, штурмовать корпуса тракторного завода не придется. В 1151-й полк явился парламентер - лейтенант 24-го немецкого танкового полка. Он сообщил, что весь полк в составе пятисот солдат в строю и свыше восьмисот раненых согласен сдаться в плен на условиях, что их накормят и окажут медицинскую помощь. Говорит, что они уже в течение трех суток не получают ни грамма пищи, солдаты истощены до крайности, артиллерийский и минометный огонь во время вчерашнего нашего наступления нанес им большие потери».
Не ожидая указаний своего командования, большие группы солдат и офицеров противника начали самостоятельно выходить из укрытий, выстраиваться и следовать в направлении наших войск. Только за один день 2 февраля было взято в плен подразделениями 66-й армии 17 тысяч немецких солдат, несколько сотен офицеров, в том числе 7 полковников и 5 генералов.
- И фашистские генералы стали поднимать руки вверх?
- А куда им было деваться. К тому же потихоньку стало приходить прозрение. Ведь в Сталинграде Гитлер их обманул. Обещал окруженных исправно снабжать боеприпасами, горючим и питанием по воздуху - не вышло, послал на выручку бронетанковый кулак Манштейна - у того оказалась, как говорят в народе, кишка тонка.
«Фюрер» кинул последний «пряник» - присвоил многим генералам досрочно высокие звания, гораздо выше тех, что были предусмотрены должностями. Генералы приняли «пряники», а покончить жизнь самоубийством, на что втайне надеялся Гитлер, отказались. Даже фельдмаршал Фридрих Паулюс предпочел сдаться в плен, а не застрелиться...
Наши встречи с генералом Жадовым продолжались. Когда «климат» их потеплел настолько, что можно было задать любой вопрос, я однажды спросил:
- Алексей Семенович, говорят, вы вступили в войну под одной фамилией, а победу встречали под другой. Вокруг этой истории - море легенд.
- Расскажите хотя бы одну, - попросил военачальник. - Интересно, что говорят о тебе в народе.
- Самая распространенная версия сводится к тому, что товарищу Сталину не понравилась ваша фамилия и он приказал взять другую. В то время в Сталинграде находился Константин Симонов, который и придумал: «Жадов». В награду за оказанную «услугу» вы после войны выдали за него замуж свою дочь.
Генерал армии не просто смеялся, а хохотал, повторяя при этом:
- Вот народ, вот народ... Константин Михайлович Симонов действительно приходится мне зятем. Но инициатива замены фамилии исходила от самого Верховного Главнокомандующего. Все остальное - досужий вымысел.
- А как было в жизни?
- В командование 66-й армией я вступил 20 октября 1942 года. Принял ее от генерала Малиновского на армейском КП, где находился и командующий Донским фронтом генерал-лейтенант Рокоссовский. Дело спорилось. Вечером 24 ноября Константин Константинович Рокоссовский, заслушав мой доклад по итогам боев за истекший день, согласился с моим выводом о необходимости дивизиям армии закрепиться на достигнутом рубеже.
«Васильев (псевдоним И.В. Сталина. - А.К.) доволен действиями армии, - сказал в заключение нашего разговора Рокоссовский. - Однако ему не понравилась ваша фамилия. Он просил передать вам его пожелание изменить ее. К утру доложить свое решение».
Задача мне была поставлена щекотливая и необычная. Поменять фамилию... И отец, и дед, и все мои пращуры были Жидовы. Сам я родился, прожил почти полжизни под этой фамилией. И вдруг надо от нее отказываться. Но пожелание Верховного - больше чем пожелание. Это приказ!
В донесении, направленном утром 25 ноября командующему фронтом, я просил впредь мою фамилию читать Жадов. Через несколько дней мне вручили резолюцию Верховного Главнокомандующего.
Алексей Семенович открыл ящик письменного стола и передал мне ксероксный вариант документа с резолюцией Верховного: «Очень хорошо. И. Сталин».
- Так что управились своими силами, - улыбнулся военачальник. - Обошлись без помощи Константина Симонова.
- А вам, Алексей Семенович, приходилось в годы войны встречаться с Иосифом Виссарионовичем Сталиным? Не вспоминал ли он случай «новокрещения»?
- Мы с Верховным общались только по «ВЧ», и то нечасто. Впервые Сталина я увидел во время Парада Победы. На следующий день 25 июня в Большом Кремлевском дворце состоялся прием в честь участников парада. Первый тост был провозглашен за бойцов и командиров Красной Армии и Военно-Морского Флота. За тех, кто погиб за победу. Затем последовали тосты за Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза И.В. Сталина, за каждого из командующих фронтами и их боевых сподвижников...
Командующие фронтами командармы, когда называли их фамилии, подходили к столу правительства и чокались там со всеми. Оркестр на хорах играл в это время туш или марш. Верховный почти каждому говорил что-то.
После того как провозгласили тост за командующего 1-м Белорусским фронтом маршала Г.К. Жукова и тот вместе с другими своими генералами подошел к столу, Сталин отобрал у генерал-полковника Чуйкова рюмку, заменил ее другой - побольше. Василий Иванович чокнулся с вождем и залпом выпил до дна.
Настала очередь «праздничной экзекуции» 1-го Украинского фронта. Был произнесен тост в честь и за здоровье маршала И. С. Конева. Я подходил к столу вслед за танковыми командармами П. С. Рыбалко и Д. Д. Лелюшенко. В это время к Сталину приблизился Константин Константинович Рокоссовский и сказал, показывая на меня:
- А это ваш «крестник», товарищ Сталин.
Верховный быстрым взглядом измерил меня с головы до ног и, улыбаясь, протянул рюмку:
- Хорош «крестник», даже очень хорош. Отличился в Сталинграде и на Курской дуге, первым вышел на Эльбу и соединился с союзниками, стал Героем Советского Союза... С удовольствием поднимаю бокал за здоровье генерала Жа-до-ва!..
Уже тихо, так, чтобы слышал только я, Верховный поинтересовался:
- Домашние как реагировали?
- Хорошо, товарищ Сталин. Особенно дочь.
Иосиф Виссарионович довольно улыбнулся в усы, чокнулся со мной и пригубил из рюмки.
Умер Герой Советского Союза генерал армии Алексей Семенович Жадов 10 ноября 1977 года. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве. Его имя носит одна из площадей столицы.
 
|
