|
 |
Беседу вел
Ярослав ЯСТРЕБОВ. |
Председатель Комитета по международным делам Государственной Думы РФ Дмитрий Рогозин отвечает на вопросы «Красной звезды»
- Дмитрий Олегович, на недавней встрече с журналистами вы сказали, что России необходимо перейти от решения тактических вопросов к формулированию и решению задач стратегических. Что вы подразумеваете под этим?
- Самое главное, что я хочу сказать, это то, что мы длительное время работаем в режиме «пожарной команды». Проблем за 90-е годы накопилось столько, что государственная власть просто иногда пытается латать дыры и забивать те щели, которых могло и не быть, если бы оценка ситуации производилась заблаговременно и продумывались бы варианты разрешения этих проблем. Конкретный пример - это ситуация в Чеченской Республике, где было понятно изначально все, что может там произойти. Тем не менее из-за неправильных первоначальных действий проблема приобрела хронический характер и сегодня требует гораздо больших ресурсов и человеческих, и материальных, чем могло понадобиться раньше.
Поэтому речь и идет о том, что нужно начинать всякую работу и в области экономики, и в области государственного строительства, и во внешней политике с определения идеала, к которому мы хотели бы подойти. А для этого нужно учесть ресурсы, которые существуют у государства, расписать план действий и, уже отталкиваясь от него, приступить к работе. Известно, что любое государство, которое хочет считать себя стабильным, живет по определенному плану собственного развития. Китай, например, еще десять лет назад сформировал план до 2050 года и к нему подходит последовательно, применяя одну реформу за другой. Есть определенная логика в любых поступках китайского руководства. И в этом смысле Китай является предсказуемым государством.
- Не могли бы вы остановиться на вопросах выстраивания новой системы российско-американских отношений, учитывая то, как резво взялась новая администрация США решать те проблемы, которые ей кажутся актуальными.
- Мы исходим не только из каких-то публичных заявлений. На то они и публичные заявления, чтобы скрыть истинные намерения. Нам же нужно понять мотивы поведения новой американской политической элиты. Несмотря на то, что недавние заявления и Колина Пауэлла, и Кондолизы Райс, и самого президента Соединенных Штатов в основном носят «задиристый» характер, мы понимаем, что республиканцы в большей степени будут отличаться от демократов стремлением обеспечить индивидуальную, самостоятельную, ни от кого не зависящую безопасность США. Так, как они ее понимают.
Отсюда и их немедленное желание реализовать концепцию национальной противоракетной обороны. Отсюда и их желание сделать максимально эффективным присутствие Соединенных Штатов во всех уголках мира. Отсюда возможной становится и реализация концепции самого Колина Пауэлла - применение всех сил и средств для достижения быстрой победы в случае какого-то определенного конфликта. И так далее.
Мы стараемся не горячиться и не реагировать на отдельные запальчивые, может быть, излишне эмоциональные высказывания американских политиков первого уровня потому, что считаем: многие из них просто направлены на самоутверждение новой администрации перед лицом своих же избирателей. Эти заявления как бы для внутреннего использования. Хотя иногда затрагивают и интересы России. Взять, к примеру, волну шпиономании, которая поднялась в последнее время в США. По своей сути она, к сожалению, возвращает нас к временам «холодной войны».
Есть, впрочем, и второй взгляд на эти вещи. Возможно, они связаны с тем, что так называемые «русисты» или «специалисты по России» в новой администрации ничего не понимают в том, что происходит в нашей стране, или не хотят этого понимать. Что это на самом деле дилетантский, поверхностный подход, который не учитывает психологию поведения российской политической элиты в этой ситуации. Но я считаю, что, несмотря на большую вероятность как первого варианта, так и второго, а может быть, и двух вариантов сразу в действиях американской администрации, мы должны быть сдержаннее и терпимее к тому, что сейчас происходит в Вашингтоне.
- Но проблемы ПРО, проблемы расширения НАТО на Восток существуют, и они продолжают развиваться в негативном для нас отношении...
- В каком смысле - «в негативном»? Например, Россия передала свои соображения по поводу ПРО, из которых следует, что мы действительно признаем, что такая опасность существует, опасность распространения оружия массового уничтожения и ракетных технологий, и что эти технологии могут оказаться в руках очень крупных международных террористических организаций. А иногда даже таких организаций, которые имеют под своим контролем целые государства. Мы это признаем? Признаем. И мы предлагаем ответ, который, как нам кажется, адекватен этой угрозе.
Россия говорит: давайте не будем трогать глобальный Договор по ПРО 1972 года, а давайте попытаемся найти ответ на эти угрозы в рамках того, что в наших руках присутствует: нестратегическая ПРО, ПРО театра военных действий или ПРО для Европы. Можно называть систему по-разному. Мы считаем, что наши предложения разумны, а главное, они вписываются в рамки уже существующих договоренностей, в то, на что мы уже пошли в 1997 году, когда Олбрайт и Примаков подписали известное Соглашение по разграничению стратегической и нестратегической противоракетной обороны.
Мы глубоко убеждены, что американцы в каком-то смысле блефуют. Откровенно говоря, в политике всегда присутствует блеф, но в данном смысле они блефуют как-то очень дерзко. Все остальные прекрасно понимают, что это - попытка Соединенных Штатов обезопасить свою территорию далеко не от Ирана, Ирака и Северной Кореи, а прежде всего от возможного ответного удара Российской Федерации или Китая в случае, когда эскалация военного конфликта дойдет до крайней точки кипения. Поэтому реагировать на национальную ПРО будут не эти «страны-изгои», которые так небрежно отнесены американцами к списку «хулиганов», а Россия и Китай. Они будут вынуждены опять искать в своих технологиях то, что было бы простым, более примитивным даже, но достаточно эффективным ответом на этот новый «щит».
Никогда щит не был сдерживающим фактором в гонке вооружений. Наоборот, он всегда стимулировал потенциального партнера или противника, или агрессора к тому, чтобы удлинить свой «меч», сделать его кривым, косым, но достающим до своей жертвы. Так и в области глобального противостояния. Мы считаем, что лучше укорачивать «меч», прятать его в ножны. Поэтому мы говорим о необходимости заключения Договора СНВ-3, то есть о переходе к более глубоким сокращениям стратегических ядерных сил, доведении их уровня до 1400-1500 боеголовок с обеих сторон.
- Но, может быть, они не боятся втягиваться в гонку вооружений, рассчитывая, что мы ее не выдержим?
- А мы и не собираемся втягиваться. Мы же не враги сами себе. Это Советский Союз мог себе позволить равенство в мускулах. Ни одна нормальная страна, ни одно нормальное государство, которое думает о своих деньгах, не пойдет на такие бешеные траты. Когда был Карибский кризис, соотношение ракет с ядерными боеголовками между Соединенными Штатами и Советским Союзом составляло 17 к 1 не в пользу последнего. Тем не менее ни один трезвомыслящий американский политик даже при такой диспропорции не смог принять для себя решения об обмене ударами, потому что потенциальный ущерб, который могли нанести намного меньшие советские ядерные силы, все равно был неприемлем для США. Поэтому многие эксперты сделали еще с тех, с шестидесятых, годов вывод, что безопасность может быть достигнута стратегической асимметрией. Неважно, сколько раз вас убьют, важно, чтобы вы имели возможность ответить обидчику хотя бы единожды, но гарантированно, так, чтобы отбить у него охоту на вас нападать.
- Но одно дело, когда мы рассматриваем проблему изолированно, и совсем другое, если рассматриваем ее в комплексе, в частности с тем, что НАТО расширяется на Восток. Можно вспоминать еще ряд позиций, по которым Запад принимал решения, не прислушиваясь к мнению России.
- Я считаю, что среднему европейцу нужно предложить что-то, что могло бы его реально заинтересовать. Что такое Европа сегодня? Европа ведь с Соединенными Штатами не собирается сливаться. Наоборот, она экономически дистанцируется от Соединенных Штатов, пытается освободиться от их опеки. В последнее время приняты решения и по созданию самостоятельной «оборонной европейской составляющей». Хотя пока Европа себе не может позволить полной самостоятельности. Поэтому я здесь попытался бы с точки зрения экспериментальной идеи посмотреть на перспективу заключения гораздо более глубокого союза между Россией и Европой.
Мы говорим, например, о расширении Европейского Союза. Ну а почему бы сегодня реально не приступить к тому, чтобы усерьезнить разговоры об интеграции России и Европы в экономическом плане, в плане адаптации законодательства. Это ведь имеет прямое отношение к долгам и к военным вопросам. Если говорить о долгах, которых у нас далеко за полторы сотни миллиардов долларов, то наличие их - это элемент дестабилизации как для страны-должника, так и для кредитора. И если европейские страны поймут серьезность намерений Российской Федерации, то в перспективе, конечно, неблизкой, возможно объединение в рамках единого Европейского Сообщества.
- Пока они говорят, что, может быть, лет этак через пятнадцать - двадцать...
- Пятнадцать - двадцать лет - это ничто с точки зрения безопасности и вообще истории. Само по себе начало процесса сближения уже снимает массу проблем. Во-первых, с точки зрения безопасности. Это означает, что уже сейчас можно вести разговор, допустим, о стандартизации вооружений для того, чтобы можно было поставлять на европейский рынок российскую военную технику.
- Но ведь американцы этого никогда не допустят.
- Сегодня, да. Однако, если Европа думает о своей перспективе, если она внутренне отказывается от своего слияния с Соединенными Штатами и в будущем хочет быть самостоятельной, то без России она никогда таковой не станет. Для того, чтобы реально конкурировать и быть реальным центром, отстаивающим свое своеобразие и перед лицом Америки, и перед лицом того же Китая, без России европейцам не обойтись. А для того, чтобы быть вместе с Россией, они вынуждены будут форсировать переговоры с нашей страной. Конечно, при определенном напряжении во взаимоотношениях с Соединенными Штатами. Но Европе просто надо выбирать: либо она всегда будет под Соединенными Штатами, и тогда разговоры о европейской идентичности так и останутся разговорами (а потом это просто будет зона доллара - не евро, не марки, не франка, не гульдена, а именно доллара), либо она будет следовать собственным амбициям. И тогда Россия для нее - абсолютный союзник.
И еще. Европейцам и нам угрожают одни и те же силы - международный терроризм, замешанный на религиозном факторе. Так называемые «молодые нации», которые не считаются с этими стандартами «прав человека», демократии - «молодые нации», которые цинично относятся ко всем этим старым законам Старого Континента и собираются их подмять. Это и чеченские экстремисты. Это и косовские албанцы, и многие другие. И это все - общая угроза.
- Но мы же не можем игнорировать исторический путь, историческое отношение Европы к России. И если мы слабы, то мы им не партнеры. А как, не усиливая себя, что вызывает раздражение, добиться партнерства?
- Это уже не та Европа, которая была в XVI веке или в XIX. Сейчас другой фактор - Америка. Это, знаете, как инопланетяне спустились на Землю. Уникальная страна с удивительным геоположением, с удивительными прекрасными соседями - канадцами и мексиканцами. У США потрясающие условия для обеспечения собственной безопасности. Это все во многом способствовало тому, что мировые войны, которые уничтожали европейцев, создавали американцам рабочие места и приносили огромные деньги.
Мораль, нравственность, христианские ценности - это для человеческих взаимоотношений, но никак не для межгосударственных. Поэтому я хочу сказать, что мы сегодня должны быть умнее и хитрее. Что для нас сегодня самое страшное? Условно - стать пугалом для всего мира. Вот тогда нас точно раздавят. Точнее, пока еще есть ядерное оружие, не раздавят. Но потом его не станет, так как денег просто не хватит поддерживать ядерную триаду. Значит, мы сегодня должны действовать иначе. И прежде всего искать пути интегрирования с Европой.
Или взять, к примеру, мусульманский мир. Ведь он чуть было не ополчился на нас из-за чеченской проблемы. Потребовались значительные усилия, чтобы этого не произошло. Что касается чеченского сепаратизма и бандитизма, то надо было эту заразу задавить немедленно, в первые буквально часы, а самое главное, не допускать того, что сделали Хасбулатов, Горбачев и Ельцин.
Мы - самые главные враги для себя, так как сами себя не уважаем. Научимся себя уважать - все нас будут уважать. Сила государства не в том, чтобы бряцать оружием.
Все зависит от нас самих. И если мы не станем в трудовом смысле китайцами, если мы не станем в финансовом смысле американцами, если мы не станем в накопительском смысле швейцарцами, а на самом деле не станем просто русскими, - такими, которые создавали Российскую империю, то тогда все - нужно сливать воду и сдаваться в плен. Я, конечно, шучу. Тем не менее правда состоит в том, что принцип должен быть один - разумный национальный эгоизм.
 
|
