- Валерий Никитич, меня больше всего удивило то, что одним из авторов данной публикации является академик Василий Мишин, бывший главный конструктор ракетно-космических систем...

- Не могу ничего сказать по этому пов

оду. Но вот второй автор упомянутой статьи - Гелий Салахутдинов опубликовал в прошлом году целую книгу-пасквиль (иначе, к сожалению, не назовешь) под названием «Блеск и нищета К. Э. Циолковского», где гениальные открытия и озарения «великого калужанина», во многом опережающие уровень современной науки, объявляются фантастическими бреднями изобретателя-самоучки или же плодом старческого маразма. Под сомнение ставится даже вклад Циолковского в развитие ракетной техники и другие открытия, хотя еще до революции Циолковского поддерживали такие светила отечественной науки, как Д. И. Менделеев, Н. Е. Жуковский, А. Г. Столетов, а в советское время его учениками считали себя творцы практической космонавтики — Ф. А. Цандер, С. П. Королев, В. П. Глушко... Признавал приоритет Циолковского и Герман Оберт — один из пионеров ракетной техники на Западе. Объясняются современные нападки на корифея русской и мировой науки достаточно просто: есть люди, которым просто не дано природой (или Богом, если хотите) понять глубинные закономерности биосферы и ноосферы. Практика подсказывает, что подобные «ниспровергатели» являются, как правило, своего рода интеллектуальными геростратами: страдая комплексом неполноценности и осознавая собственную бездарность, они начинают заниматься очернительством великих предшественников. Как выразился Артур Шопенгауэр: «Каждый принимает конец своего кругозора за конец света».

- Почему именно Циолковский стал сегодня их главной мишенью?

- Циолковский — не только гениальный ученый, по праву ставший символом науки ХХ века, но еще и гениальный философ-провидец. Его идеи во многом опередили свое время, быть может, на века. В своей «космической философии» он наметил почти все основные направления, которые лежат в основе бионоосферной теории, и всюду, где только можно, проводил идею жизнесущности мироздания. В основополагающем философском эссе «Монизм Вселенной», систематически обобщающем идеи великого русского мыслителя, содержится своего рода возвышенная космическая оратория в честь материи, человека и его счастливого будущего. «Я хочу привести вас в восторг от созерцания Вселенной, — обращается к современникам и потомкам калужский мудрец, — от ожидающей всех судьбы, от чудесной истории прошедшего и будущего каждого атома. Это увеличит ваше здоровье, удлинит жизнь и даст силу терпеть превратности судьбы. Вы будете умирать с радостью и в убеждении, что вас ожидает счастье, совершенство, беспредельность и субъективная непрерывность богатой органической жизни».

Свободно оперируя колоссальными временными периодами, Циолковский подразделял космическое бытие человечества на четыре основные эры: 1) эра рождения (нынешняя эпоха развития цивилизации, положившая начало освоению космоса); 2) эра становления (расселение человечества по всему космосу); 3) эра расцвета (существование людей во взаимосвязи с другими космическими цивилизациями); 4) терминальная (или лучевая) эра (когда в результате несоизмеримого с нынешними мерками развития человечества оно сольется со всем космосом). Каждая эра может продолжаться несколько миллиардов лет, а в отношении последней Циолковский предупреждал, что в настоящее время идею «лучистого человечества» понять практически невозможно (она представляется нелепой и абсурдной), «однако удивительные предчувствия никогда не обманывали мыслящего человека».

- В принципе, как пророк, он предсказал и реакцию современников на свои гениальные озарения...

- Окружение Циолковского совершенно не понимало его философии. Лишь один из всех, кто знал Циолковского близко, относился ко всем его видениям и откровениям всерьез. Это был молодой калужанин, будущий прославленный ученый и основатель новой науки — гелиобиологии Александр Леонидович Чижевский (1897—1964). Его уже при жизни называли Леонардо да Винчи ХХ века и с этой формулировкой выдвигали на Нобелевскую премию. Они познакомились накануне первой мировой войны, когда Чижевскому — в то время выпускнику Калужского реального училища — было четырнадцать, а Циолковскому пятьдесят семь лет. Сорокалетняя разница в возрасте не помешала возникновению (а в дальнейшем и укреплению) плодотворной творческой дружбы двух корифеев отечественной науки.

НАША СПРАВКА

Когда в 20-е годы ХХ столетия в Западной Европе и Америке стали появляться работы по ракетной технике и освоению космического пространства, Чижевский принял личное и решающее участие в отстаивании русского приоритета в данной области. За свой счет он переиздал отдельной брошюрой знаменитую статью Циолковского «Исследование мировых пространств реактивными приборами» (как известно, впервые и частично она была опубликована в 1903 году, хотя изложенные в ней идеи были сформулированы еще в 1883 году), снабдив ее собственным предисловием, переведенным на немецкий язык, и разослал по основным мировым научным центрам.

Впоследствии на основании своих не

забываемых встреч Чижевский написал обширные мемуары, которые увидели свет лишь спустя более чем через тридцать лет после смерти автора под названием «На берегу Вселенной: Годы дружбы с Циолковским» (М., 1995). Чижевский же записал по памяти и философское кредо Циолковского — «Теорию космических эр», которое полностью не решались опубликовать вплоть до конца прошлого тысячелетия.

Чижевский, пожалуй, был первым, кто по достоинству оценил своего старшего друга не только как основоположника мировой космонавтики, но и как гениального философа и мыслителя. В мемуарах, написанных уже на склоне лет, Чижевский так вспоминал о своих первых юношеских впечатлениях: «Он открылся мне с какой-то оглушающей, космически страшной силой, и я увидел то, чего просто не предполагал даже увидеть, ибо считал его эрудированным, даже талантливым человеком, а столкнулся с каким-то огромным монументальным знанием и необычайной, пронизывающей интуицией, потрясшей всего меня, как небесный гром».

- Меня же более всего потрясли его идеи о генетической и космической передаче мысли и информации, о космической проницаемости мыслящей материи. А находит ли современная наука подтверждения этим идеям Циолковского?

- По новейшим данным российских ученых — преимущественно профессоров и докторов наук (Г. И. Шипов, А. Е. Акимов, В. Н. Волченко, Г. Н. Дульнева, В. Н. Бинги, Б. И. Искаков и др.), «последней» природной стихией, лежащей в основе мироздания и уже используемой на практике, выступают так называемые торсионные («скрученные») поля, допускающие мгновенное распространение любой информации. Эти поля кручения связывают воедино все уровни природной иерархии и позволяют естественным образом объяснить многие доселе непостижимые чудеса. Согласно торсионной теории, Вселенная, как «супер-ЭВМ», образует с человеческим мозгом своеобразный биокомпьютер, работающий в соответствии с торсионными законами, то есть, говоря без затей, по принципам скрученной спирали. Безусловно, данная концепция отнюдь не является истиной в последней инстанции, а всего лишь — приближением к истине. Однако она четко обозначает направление, по которому следует двигаться в процессе познания психофизических феноменов.

Торсионная теория мироздания предполагает непрерывное накопление информации во Вселенной, ее мгновенное распространение и возможность считывания разумным существом в любой точке космоса. Более того, по законам голографии любая материальная микроскопическая структура содержит и позволяет воспроизвести информацию обо всем Мире. Как считает доктор технических наук, руководитель творческого коллектива по проблемам создания искусственного интеллекта Людмила Сергеевна Болотова, «человек — космическая голограмма: в нем уже содержится вся информация о Вселенной». Это вполне соответствует древней, как сама философия, идее о том, что в принципе любая точка Вселенной содержит — хотя и в снятом виде — информацию обо всех своих сущностях и даже обо всех происходивших когда-либо событиях.

Представляется, что при дальнейшем познании и объяснении данных явлений наиболее плодотворным и перспективным оказывается использование общенаучных методологических принципов системности и целостности. Всякий социум напоминает улей, где закономерности поведения отдельных пчел обусловлены законами, присущими всей массе пчел, т.е. законами улья. Изучая поведение отдельных пчел, можно узнать очень многое, но не узнать главного — законов улья, которые вовсе не складываются механически из закономерностей поведения индивидов. То же можно сказать о современной физике и космологии: они изучают отдельные частицы, волны, поля, но в их инструментарии пока нет методов, способов и математического аппарата для описания целого.

На передний план теоретических, экспериментальных и прикладных наук неумолимо выдвигаются биоэнергоинформационные проблемы. Профессор МГТУ им. Н. Э. Баумана и руководитель лаборатории «Биоэнергоинформатики» и организатор постоянно действующего межвузовского семинара «Сознание и физическая реальность» Владимир Никитич Волченко определяет биоэнергоинформатику (БЭИ) как научное направление, изучающее информационно-энергетические (ИЭ) взаимодействия в природе и обществе. БЭИ опирается на синтез естественных, гуманитарных и философских наук, а также на современные и древние эзотерические знания человечества. В мировоззренческом плане БЭИ базируется на эволюционном приоритете ИЭ-взаимодействия во Вселенной перед материально-энергетическими взаимодействиями.

- Кажется, именно против этих идей выступил ряд маститых ученых.

- Президиум РАН даже создал комиссию по борьбе с «лженаукой» во главе с одним почтенным академиком. Один из журналистов в «Аргументах и фактах» (2001, № 6) робко поинтересовался у главы комиссии, как же теперь вообще будет развиваться наука, если ученым не позволительно совать нос в таинственный мир неясного и нерешенного, и есть ли вообще критерии, отличающие науку от «лженауки». На что последовал поразительный по своей беспомощности ответ: «Наука оперирует только такими вещами, которые можно повторить. Ни один опыт, который брались проверить физики, не подтвердил наличие экстрасенсорных, эзотерических, трансперсональных и прочих способностей человека».

Что ж, давайте попробуем поиграть по правилам, установленным борцами с «лженаукой». Дадим в руки борцам с «лженаукой» кисти и краски, поставим их перед чистым холстом и скажем: «Прекрасно известно, как Репин или Суриков создавали свои живописные шедевры — «Крестный ход в Курской губернии» или «Утро стрелецкой казни», например. Возьмите даже красочную иллюстрацию для образца, если хотите. Только повторите — мы даже экспертов присылать не станем, сразу на результат придем посмотреть. Воспроизводите! Что же вам мешает, ведь все под руками, все в наличии!»

Цена подобных «пасторских наставлений» известна давно. Наиболее ярким примером может служить не какое-нибудь показательное судилище над неугодным ученым, а решение Французской академии наук по поводу метеоритов. Здесь двести пятьдесят лет тому назад также была создана комиссия по борьбе с «лженаукой», которую возглавил звезда первой величины великий химик Лавуазье. Однако вердикт академиков-экспертов по поводу метеорита, присланного им из провинции (там он посреди бела дня упал на поле на глазах многочисленных очевидцев), гласил: «Камни с неба падать не могут!»

- Теория биосферы и ноосферы, о которой вы упомянули, неразрывно связана с именем другого нашего великого соотечественника — Владимира Ивановича Вернадского.

- Вернадский внес наибольший вклад в развитие именно теории. Сами же биосферные и ноосферные явления были известны всегда и по существу всегда изучались или описывались. Правда, в других понятиях. Понятие биосферы (от греч. bios — «жизнь» + «сфера») первым употребил австрийский геолог Эдуард Зюсс (1831—1914), а научный неологизм ноосфера (от греч. noos — «ум», «разум» + «сфера») впервые прозвучал во Франции благодаря философам Эдуарду Леруа (1870—1954) и Тейару де Шардену (1881—1955). Именно с ними активно общался В. И. Вернадский во время научной командировки в Париж в 1922—1925 гг. Сходные идеи формулировал также Павел Александрович Флоренский (1882—1937) в концепции пневматосферы (от греч. pneuma — первоначально «дыхание», позднее «дух»), где упор делался не на разум, а на душу.

Тайны биосферы и ноосферы неисчерпаемы. Ибо один из самых принципиальных и оптимистичных выводов ноосферной теории (и об этом как раз говорил Константин Эдуардович Циолковский в «Теории космических эр») гласит: что бы ни случилось во Вселенной — разум будет жить, несмотря ни на что, всегда, в разных уголках и в различных обличиях. Он вечен, как сама Вселенная. Он многолик, неотделим от биосферы и ноосферы. Он неисчерпаем, как сама Жизнь, которая так же невозможна без Вселенной, как Вселенная без Жизни. Значит, Вселенная немыслима и без Разума.