на главную страницу

30 Мая 2001 года

История Отечества

Среда

Сто шагов до поворота

Из воспоминаний разведчика-нелегала

Вадим БЕЛОВ,ветеран внешней разведки.
Санкт-Петербург.



В каждой профессии - свои секреты, и разведка здесь не исключение. Поэтому не будем уточнять, где находится обозначенный в рубрике 7-й этаж и что именно там расположено. Тем более что для некоторых из наших читателей это прозвучит как пароль. Уточним также, что изменены все фамилии, в том числе и самого автора. Сохранена лишь ситуация, происшедшая в начале его работы "на нелегалке"...

Проснулся я от потянувшейся из полуоткрытого окна струйки прохладного воздуха. До звонка будильника оставалось еще минут пятнадцать - за те три месяца, которые я жил в снятой у старушки Либерманн комнате, у меня выработалась привычка просыпаться заранее. Это было вызвано суровой необходимостью отвечать бодрым голосом на стук хозяйки, которая ровно через пять минут после трескотни будильника стучала в дверь комнаты, засовывала в щель остренький носик и объявляла, что пора вставать. Еще через пять минут она повторяла свое вторжение и, чувствуя идущую из окна прохладу, каждый раз с укоризной заявляла: "У-у! Сибирь!.." Мне становилось смешно: точное попадание в "яблочко" при стрельбе вслепую. Это помогало быстрее проснуться и не ляпнуть ей в ответ что-нибудь на родном языке. Сейчас я уже не опасался этого, но привычка возникла и мне она даже нравилась.
Продолжая лежать, я прикинул план на день, не суливший ничего экстраординарного: после завтрака нужно было идти на работу, вечером предстоял сеанс связи с Центром.
Вечер я провел за телевизором в компании фрау Либерманн и ее давних соседей и друзей - супругов Вайлер. Их визит был мне на руку, так как гарантировал, что доброжелательная хозяйка не будет обременять меня своими заботами после того, как я уединюсь в своей комнате. Я ощущал странноватое удовольствие от пребывания в обществе этих трех стариков, выходцев из начала века, казавшихся мне постаревшими героями романов Ремарка... Интересно, как бы они отреагировали, узнав, что я - не техник в НИИ, а лейтенант КГБ?
Вечер в приятно успокаивающем обществе прошел как обычно: телефильм, сводка новостей, обсуждение цен, погоды и состояния здоровья, травяной чай с кусочком торта. Я выставил обществу 250-граммовую бутылочку вишневого ликера - не только от широты души, но и затем, чтобы сон скорее сморил мою добрейшую фрау... Затем, сославшись на тяжелый день, пожелал всем вместе и каждому по отдельности доброй ночи и хорошего сна, выслушал от каждого те же пожелания и ушел к себе.
Убедившись, что гости ушли, а хозяйка легла и, очевидно, уснула, я стал готовиться к сеансу: подготовил блокнот с клетчатой бумагой, проверил, как пишет авторучка, тщательно запер двери в гостиную и на лестничную площадку... Кстати, этой дверью пользовалась моя жена, также снимавшая комнату неподалеку и заходившая по мере возможности. Но ведь в этой стране мы с ней пока еще даже и не были помолвлены.
Минут за шесть до начала сеанса я включил приемник, пошарил по нужному диапазону для проверки работы техники. Наконец, настроившись на волну Центра, ровно в 23.47 услышал знакомые позывные. Слышимость была отличной, помехи практически отсутствовали, текст был принят без единого пропуска, хотя объем радиограммы оказался раза в три больше обычного. Выключив приемник, я приступил к ее расшифровке.
Когда я прочитал текст, то очень хотел выразиться на родном языке - не столько из-за характера нового задания, которое было не очень сложным, сколько из-за срока исполнения.
Центр в присущей ему энергичной и деловой манере сообщал, что некоторое время тому назад некий мой коллега познакомился на одной из крупных международных ярмарок с гражданином одной из европейских стран Жюлем Сен-Бьером и убедил его в целесообразности негласного сотрудничества. Однако Сен-Бьер на оговоренное свидание не явился. Не пришел он и на резервное.
"Не Жюль, а жулик", - возмутился я и решил в наказание так и именовать его в переписке. Однако Центр располагал информацией, что в настоящее время Сен-Бьер гостит у своей невесты Моники Ризенер, проживающей в доме своих родителей в моем городе по адресу: Широкая улица, 48. Центр предоставлял мне карт-бланш в действиях по выяснению причин неявки Жюля на встречу с "новым другом". Ответ требовалось дать в ближайший понедельник - то есть мне оставалось всего три дня...
Сон как рукой сняло. Положение осложнялось и тем, что здесь, как в любом уважающем себя городе, обязательно найдется не менее трех-четырех улиц с гордым названием Широкая. Но, заглянув в план, я успокоился: из Широких улиц две сразу же отпадали, поскольку на каждой из них могло поместиться не более 6-7 строений. Однако район, где находилась нужная улица, мне откровенно не понравился. Это была юго-западная окраина, очень зеленая и застроенная отдельно стоящими 2-3-этажными коттеджами, заселенными достаточно состоятельными людьми, как правило, хорошо знающими в лицо соседей. Это исключало длительное пребывание в районе дома...
Подумав, я решил съездить посмотреть обиталище семьи Ризенер на следующий день после работы, когда все нормальные люди ужинают или сидят перед телевизором, и совершить этот вояж, когда начнет смеркаться, чтобы меня нельзя было рассмотреть из окон. Визит к будущим родственникам нехорошего Жюля я наметил на обеденное время в субботу - это было весьма бестактно, однако позволяло не затягивать пребывание в их доме.
На субботу же я наметил скоропалительную поездку в город, где произошло злополучное знакомство моего неизвестного коллеги с Сен-Бьером. Нужно было обзавестись железнодорожным билетом, датированным днем посещения и способным послужить подтверждением того, что его предъявитель действительно приехал из города, где Сен-Бьер приобрел нового друга... Дорога в один конец занимала около трех часов, и я, выехав в пять утра первым поездом, вполне поспевал вернуться к обеду.
Вечерняя пятничная прогулка полностью подтвердила все предположения: шестой от угла коттедж в два с половиной этажа, ухоженный, с небольшим садиком; вход, метров на шесть отстоящий от тротуара; боковые стороны этого прохода обнесены аккуратной проволочной изгородью, образующей нечто вроде коридора, напомнившего мне въезд в родную разведшколу, оконченную несколько лет тому назад. Увиденное мне весьма не понравилось - единственным утешением было то, что соседние особнячки находились на значительно большем удалении, чем я предполагал, а все ограды участков были окаймлены с внутренней стороны зелеными изгородями выше роста человека. Ближайший перекресток находился шагах в ста...
Поездка прошла без задержек, и я успел выпить в вокзальном ресторане пару чашек кофе, так как из-за раннего подъема и долгого сидения в поездах чувствовал себя довольно вялым.
Побродив и поездив по городу часа полтора и посетив несколько заранее подобранных магазинов, я окончательно убедился в отсутствии нежелательного сопровождения и направился в гости к ничего не подозревавшему семейству Ризенер. В соответствии с временем дня улочки микрорайона оказались совершенно обезлюдевшими.
После звонка дверь быстро открылась, и в проеме показался, как я решил, лично глава семейства. выше среднего роста, плотный, седой, цвет лица красноватый, физиономия вполне добродушная. Он вопросительно глянул на меня: "Чем могу?"
Принеся заранее подготовленные извинения по поводу вторжения в столь неподходящее время, я пояснил, что хотел бы на несколько минут повидаться с мсье Сен-Бьером. Хозяин широким жестом предложил пройти в прихожую, из которой через открытые двери виднелась кухня-столовая, где все трудившееся над тарелками вдруг подняли головы и воззрились на меня.
Задержавшись в прихожей, старший Ризенер спросил доверительно приглушенным голосом: "Вы из полиции?"
С этой секунды я ощутил, что время потекло значительно медленнее, зато мысли завертелись как лопасти вентилятора. Первое, что почти рефлекторно сорвалось с моего языка, было: "Почему вы так решили? Никогда не думал, что меня можно принять за полицейского..."
По счастью, мне было предоставлено время для осмысливания ситуации, так как простодушный Ризенер решил сразу же ответить на заданный вопрос. Он провел меня в кухню и указал на Сен-Бьера:
- Вот наш будущий зять. Недавно он был на ярмарке по делам фирмы и познакомился с двумя людьми, которые оказались из русского КГБ и предложили ему работать на них. Сегодня утром он рассказал нам об этом, и мы, обсудив проблему всей семьей, решили, что это нам не подходит, и сообщили в полицию. Нам ответили, что заедут в течение дня. Поэтому я и решил, что вы из полиции.
Я понял, что должен вести себя, как перепуганный обыватель, влипший в очень неприятную историю и мечтающий только о том, как побыстрее унести ноги без осложнений, - тем более что задание по существу уже было выполнено. Пробормотав: "Господи, какой ужас! Неужели такое бывает?..", я сказал, что нахожусь здесь проездом, а мой случайный знакомый по ярмарке - неужели он из КГБ?! - просил меня посетить Сен-Бьера и напомнить ему относительно договоренности о встрече.
- А вы сами-то кто? - спросил вдруг Ризенер. - Есть ли у вас какие-нибудь документы?
Я еще раз, но более многословно повторил уже сказанное и протянул ему водительское удостоверение с совершенно другой, чем "моя", фамилией, но с моей фотографией, абсолютно подлинный железнодорожный билет, датированный сегодняшним числом. Хозяин был вполне удовлетворен этими "верительными грамотами", и беседа приняла значительно более дружеский и даже теплый характер. Ризенеры и Жюль, перебивая друг друга, еще пару раз красочно изложили происшедшее и поделились переживаниями. Несмотря на острое желание как можно быстрее покинуть гостеприимный дом, я для поддержания дружеского общения, а главное, чтобы не вызвать подозрений - не менее ярко и со смаком описал свои чувства по поводу "вляпывания в грязную и совершенно невероятную шпионскую историю" и "опасения возможных неприятностей в будущем". Выразить эмоции мне оказалось несложно...
При этом я напряженно прислушивался: не подъезжает ли к дому машина, но все было тихо. Очевидно, мне удалось неплохо выразить свои страхи, поскольку в заключение беседы, длившейся минут десять, Ризенеры, ставшие обаятельными и милыми, начали меня успокаивать, говоря, что прекрасно поняли, что я абсолютно ни при чем.
Это предоставило мне отличный шанс сердечно поблагодарить всех за понимание и побыстрее откланяться... По традиции все члены семьи, вкупе с не умеющим сохранять служебную тайну Жюлем, вышли на крыльцо проводить гостя. После дружеских рукопожатий и взаимных заверений в полном сочувствии я, подхватив свой атташе-кейс, неспешно проследовал по узкому проходу до тротуара, ежесекундно ожидая, не появится ли долгожданная полицейская машина. К счастью, полицейские, размягченные спокойным субботним днем, не спешили отлавливать иностранного шпиона, тем более что платили им не за это.
Повернув на тротуар, я направился к перекрестку, до которого оставалось шагов сто, чтобы поскорее исчезнуть из поля зрения благоприобретенных друзей, к которым я даже успел проникнуться симпатией. Идя вдоль опрятных оград, я просто физически ощущал спиной взгляды Ризенеров, которые, в чем я не сомневался, отошли от крыльца и смотрят мне вслед. Я испытывал острое желание стартовать как на соревнованиях и, чтобы устоять от соблазна, начал шепотом уговаривать себя: "Медленнее. Шагом. Не оглядываться". Видимо, мой голос, звучавший как бы извне, помог мне растянуть путь до поворота почти до двух минут и ни разу не оглянуться - я боялся, что в этом случае сорвусь и побегу. Метров за двадцать до угла мою спину буквально начало жечь. Тем не менее я кое-как добрался до перекрестка и, поворачивая за угол, вполне естественным образом бросил взгляд на пройденный путь.
Действительно, все семейство стояло напротив дома. Заметив, что я оглянулся, все мне прощально замахали. У меня хватило духа и наглости ответно помахать им, после чего я навсегда скрылся за поворотом. Собственных уговоров идти помедленнее хватило еще метров на десять, после чего я не выдержал и перешел на бег, благо улица была по-прежнему совершенно пустой. Думаю, какой-нибудь рекорд мною тогда был установлен...
На ближайшей остановке я вскочил в первый же автобус, чтобы как можно скорее очутиться подальше от приветливого дома Ризенеров и не оправдавшего надежды Жюля. Через семь - восемь остановок вышел и устроился на открытой террасе маленького ресторанчика, где заказал симпатичной официантке самую большую кружку пива, пообещав вскоре повторить заказ, чем расположил ее к себе. Приличная доза была нужна не столько для утоления жажды, сколько для того, чтобы оправдать длительное сидение, необходимое для приведения в порядок "растрепанных" мыслей.
Минут десять сидел я, ни о чем не думая, просто наслаждаясь пустотой субботних улиц. Когда напряжение несколько спало, я мысленно прошелся по заранее подготовленному маршруту ухода из этого района, позволявшему уверенно определить отсутствие слежки. Затем, поскольку пиво еще не кончилось, а сиделось хорошо и удобно, я прикинул текст ответа в Центр, решив сразу сообщить лишь существо дела:
"Все обстоятельства и цели своего знакомства на ярмарке "Жулик" раскрыл семье невесты. Ими проинформирована полиция. Детали - обычным каналом".
Проверка на маршруте заняла с учетом обстоятельств визита часа четыре, после чего я мог уверенно считать себя совершенно "чистым".
...Самым тяжелым эпизодом из всей моей "нелегальной жизни" я считаю те злосчастные сто шагов до ближайшего угла на улице Широкой в некоем городе одной из европейских стран.


Назад
List Banner Exchange

НАШ АДРЕС:

redstar@mail.cnt.ru

 

Полное или частичное воспроизведение материалов сервера без ссылки и упоминания имени
автора запрещено и является нарушением российского и международного законодательства Rambler's Top100 Service Aport Ranker