О том, что вертолет падает, командир отряда специального назначения Сергей Давыдов понял, когда ветки деревьев вдруг застучали по днищу винтокрылой машины. Сильный удар развернул пулемет, у которого он сидел, оставив в руках сломанный приклад. Он только и успел подать команду: "Группируемся!.." Еще память зафиксировала подчиненных, лежащих без движения в салоне вертолета, яркий свет в том месте, где раньше находилась хвостовая балка машины.

Вертолет тащило по склону горы. Еще минута - и вспыхнут топливные баки, а там взрыв... В тот момент, вспоминает Сергей, он действовал больше по инстинкту: подал какую-то совсем неуставную команду и начал выталкивать подчиненных из вертолета.

Солдаты быстро пришли в себя, заняли круговую оборону. Вот только на всю группу оказались один командирский пистолет и несколько десятков ручных гранат. Все личное оружие осталось в вертолете.

Рассказывая об этом, Сергей Давыдов не смотрит на меня. Затягивается сигаретой и словно снова погружается в события того дня.

- Как же вы вырвались с одним пистолетом и гранатами?

- У нас был запасной комплект средств связи, - так же отрешенно продолжает он свой рассказ. - Во время падения кое-что разбилось, но кое-что работало. Все же вызвали подмогу. Нам предстояло продержаться чуть-чуть...

"Чуть-чуть" растянулось на сорок минут боя, и, если бы не вылетевшие на помощь спецназовцам вертолеты огневой поддержки, не подоспевшие подразделения из других частей, судьба их была бы под вопросом. Это, как говорит Сергей, он понял, когда уже вернулись на базу. В тот момент он второй раз нарушил свое негласное правило - налил подчиненным по сто граммов, поздравил со вторым днем рождения и отправил в баню.

А потом был нелицеприятный разговор с командованием.

- Знаете, - вспоминает Сергей, - мне выговаривали за то, что я лично отправился на задание. Такой необходимости, мол, не было: вполне рядовой облет территории. По уставу личное участие командира батальона специального назначения в боевой операции возможно, только если это особо важное задание. Но я привык думать о своих людях, прежде чем посылать их на задание, и хотел лично осмотреть район предстоящих действий.

Это для Давыдова уже вторая война. От первой чеченской у комбата остались сложные воспоминания.

- Суеты было много, бестолковщины, - с горечью констатирует он. - Теперь порядка больше.

Уверенность в том, что из любой передряги тебя вытащат, по мнению комбата, серьезно сказывается на самочувствии подчиненных. О них сам Сергей говорит с уважением: "Какой бы разгильдяй ни был, он прекрасно понимает, что от командира зависит его жизнь". Подтверждений этому масса. Сколько милицейских колонн попало в Чечне в засаду, какие они несли потери. Все дело в командирах, их опыте и знаниях, ну и, конечно, в личной подготовке каждого.

В то время когда он пришел служить, в войсках шла полноценная боевая подготовка. "Воевали" по полной программе: захватывали объекты, в том числе и пусковые установки стратегических ракет. Причем все было настолько высокоорганизованно, что иной раз у него создавалось впечатление, что воюет в реальных боевых условиях. Лейтенанты, которые сегодня приходят в часть, по его мнению, совсем "зеленые", думают, что их тут будут чему-то учить. Да, будут. Но надо привыкать все делать самостоятельно. Сам Сергей, как говорит, учился не только по книгам. До службы в спецназе прошел солидную школу. Окончил Рязанское воздушно-десантное училище, попал на Украину. Но продолжить службу в десанте не удалось.

- Был на хорошем счету у командования. Это, наверное, и подвело, - вспоминает он.

Пришел тогда в штаб части запрос из Новосибирского высшего военно-политического училища с просьбой прислать взводного на спецфакультет. Выбор пал на него. Ехать он, по правде говоря, не хотел. Хотел служить в регулярных частях, а тут тихое место... Переводу сопротивлялся как мог. Дошло даже до того, что командир части вынужден был пригрозить увольнением из армии... Обидно было оставлять десантные войска и ехать заниматься с курсантами.

Сегодня Сергей вспоминает службу взводным офицером в Новосибирском училище с благодарностью: хорошая была школа. Поэтому когда все-таки добился перевода из училища в войска, то пришел туда состоявшимся командиром.

- Нас в подразделении не так уж много, - говорит комбат. - Поэтому взаимодействие должно быть очень четким. Причем командиру нужно жить с солдатами в одной палатке, есть с ними из одного котла, отрабатывать все упражнения. Только тогда люди начинают понимать друг друга без слов.

Простейшее упражнение - передвижение по маршруту в группе. Давыдов старается заставить подчиненных думать, следить за действиями командира и делать так же. Поднял руку - все легли, рассредоточились, замаскировались. "Через тридцать секунд поворачиваюсь, смотрю, если кого заметил, считай - убит". Следующий жест - продолжить движение. Если кто остался лежать - опять убит, не следил за командиром, а значит, и за полем боя. И так во всем. Начиная от постановки и снятия мин, заканчивая специальными заданиями.

С комбатской "колокольни", когда вышедшей на задание группой можно руководить только по радио, лишь знание того, что ты лично подготовил, проверил своих людей, гарантирует их возвращение на базу. Правда, и в этом случае командир требует "включать" голову. Автоматизм, по мнению Сергея, это не только подсознательное выполнение каких-то действий, но и осмысление происходящего. Например, прежде чем дернуть кольцо парашюта, на него надо посмотреть... В итоге, если возникает нештатная ситуация, солдат не потеряется, в его голове будет четкая логическая цепочка действий, перебрав которую, он сможет найти ошибку и быстро ее исправить. Хотя, как признается командир, в разведке порой получается, что именно непрофессиональные действия приводят к успеху. Но это частности, относящиеся к банальному везению.

- Тогда в вертолете нас спас инстинкт, - говорит Сергей. - Можно оставить оружие, но связь, о которой надо думать всегда заранее, должна быть. Действовать надо в группе - и тогда даже один пистолет и несколько гранат помогут.

Как он признается, самой сложной задачей для комбата на этой войне было добиться взаимодействия с окружающими подразделениями. Были случаи, когда вышестоящие начальники просто нарезали участок фронта - дескать, удерживайте ребята... Но ведь спецназ не предназначен для этого, его люди не мотострелки и не должны воевать в окопах... А на другом конце провода просто бросают трубку телефона: исполняйте приказ...

- И как вы выходите в таких случаях из положения? - спрашиваю я.

- Ходил объясняться, - говорит Сергей. - Убеждал вышестоящее начальство, что это неправильно. Все, конечно, в рамках субординации, приказы не обсуждаются, а исполняются. Но ведь всегда есть аргументы, способные изменить принятое решение. Именно поиск этих аргументов, считает комбат, необходим каждому командиру, если он хочет, чтобы его подчиненные всегда возвращались с заданий.

В 1999 году подполковник Сергей Давыдов занял первое место в состязании комбатов-спецназовцев. Ему не раз предлагали идти учиться в академию, продолжать карьерный рост. По мнению командиров, Давыдов засиделся в должности. Сергей же пока не хочет, объясняя это просто любовью к практической работе на передовой. Может быть, так оно и лучше для командира, пытающегося оспорить утверждение, что "спецназ - это путешествие в один конец". И привыкшего всегда выдавать своим подчиненным, образно говоря, билет в оба конца.

(Фамилия офицера по его просьбе изменена).