...Он приехал в Чечню в декабре девяносто девятого вместе с гуманитарной колонной из Волгограда. Поначалу ребята из бригады смотрели на него, как на чудака: старик с папкой и карандашами появлялся порой в самых неожиданных местах. "Батя, тут у бородатых снайперов на камуфляж рефлекс. Не ходите без нужды". А он не тушевался, но и на рожон не лез:

- Судьбы не минуешь, коль она начертана. Да и возраст свое берет - мне-то уже шестьдесят четыре. - Садился где-нибудь в сторонке и колдовал над бумагой. Ребята глядят - а на листе знакомое лицо появляется. Ну а когда стал художник рисунки раздавать, так вовсе родным стал для парней. Просили его даже: "Меня нарисуешь?"

Он не отказывал никому. Олег Александрович искал образы для будущих скульптурных портретов и находил их. Мягким карандашом он делал быстрые, репортажные рисунки. Дедов давно уловил: чем быстрее рисуешь, тем вернее передаешь настроение человека на сей миг. Да иначе во фронтовой полосе и невозможно.

Он не всегда стремился к экстремальным сценам. Напротив, с молодых лет его привлекало все прекрасное, поэтичное. Под его резцом рождались светлые романтические образы, которые можно принять за творения Эрзи. Но в Волгограде, где Олег Александрович обосновался с 1972 года, все дышит военным героизмом. Там он создал памятник Ф. И. Толбухину, барельефы на станции скоростного трамвая "Комсомольская", памятник погибшим в Чечне воинам 20-й гвардейской дивизии...

...Перед штурмом Грозного Олег Александрович стал делать набросок портрета командира. В рубленых чертах - суровость, в глазах - задумчивость. Ему скоро ребят своих под пули вести. Готов рисунок. Дедов пишет внизу: "майор такой-то". Тот увидел: "Не подписывайте. Плохая примета". И Дедов, не искушая судьбу, хранит в памяти массу фамилий, названий мест, всего, что он видел.

А глаз у него цепкий, острый - что надо. Едет по Чечне старый художник с бойцами на броне. А впереди - лощина и поворот. Он толкает ребят в бок - хорошее место для засады. Те изумляются: "Ну ты, батя, даешь. Тут недавно наш БТР обстреляли. Надо бы тебя с собой брать, стольких бы опасностей избежали". В другой раз Дедова насторожила группа чеченцев, которые с напускной эмоциональностью разговаривали на обочине. "Отвлекают внимание", - вслух подумал Дедов. Бойцы насторожились, остановили БТР. И точно - чуть впереди на дороге был прикопан фугас...

За время поездок по Чечне видеть Олегу Александровичу приходилось всякое. Остановили в лесу чеченца. Местный, говорит. Дескать, за хворостом ходил. Но больно уж наспех собрана вязанка за плечами. А движения рук - резкие, четкие, как у человека, который не один год обращается с оружием. Въехали в село, а маленькие, смуглые ребятишки выбегают на пыльную дорогу и целятся в них из воображаемых пистолетов: "Пух! Пух!" Разные случались встречи, но ни одна не прошла бесследно...

...Июль. Граница Дагестана и Чечни. Амбразуры блокпоста. Вокруг пышно разрослась "зеленка". На ее фоне обнаженный по пояс солдат с крестиком на груди. Он остановился передохнуть, поставив рядом, как пику, остро наточенную косу. Солдат делает в густой траве перед блокпостом просеки, чтобы кто не подполз незаметно.

- Я хоть и быстро рисовал,- вспоминает Олег Александрович, - а ребята товарища поторапливают: "Не стой, как девушка с веслом. Подстрелят". Там ведь воздух словно соткан из опасности.

Но именно это напряжение, когда звон тишины вдруг превращается в свист пули, избавляет лица людей от благодушия и

безучастности, отсекает наросты будничной рутины. На рисунках Дедова не только героический подвиг, ратный труд, концентрация воли и мужества. Это еще и жизнь во всех ее проявлениях. Миг за мигом.

Отдежурили солдаты на блокпосту, отдыхают в палатке. Вокруг бронежилеты, оружие, каски. А один паренек не спит - задумался с книгой в руках:

- Тут будто про меня написано: "Словно я весенней гулкой ранью проскакал на розовом коне".

Другой солдат пишет письмо домой. Не окончил фразу,

необыкновенно пронзительным взглядом смотрит поверх листа. Он дом свой сейчас увидел, мать, речку в камышах. Взгляд такой пронзительный, какой бывает на старых иконах у святых отроков...

Много набросков собрал Олег Александрович в своей папке. И каждый из них продолжает жить. Как-то, уже вернувшись в Волгоград, ехал художник в электричке, перебирал рисунки. Напротив двое ребят:

- Вы, отец, тоже в Чечне бывали? Тут у вас на рисунке товарищи наши!

На том рисунке были ребята из заканальной части города - Саша и Сережа. Стоят рядом, как два витязя. Землю оборонять от врага вышли. И видно по лицам, что стоять будут крепко, насмерть. Вспомнилось, как провожали они его на поезд. Саша порезал ему на газетке ножом огурец. Мол, в поезде народу - битком. И опять на сердце художника стало по-отечески тепло.

Увидев рисунки Дедова, коллеги как один отмечали: "Ты натуру подбираешь под скульптуру". Олег Александрович и в самом деле уже выполнил несколько скульптурных портретов, но специально персонажей не подбирал. Просто война оставляла на лицах людей несмываемую печать. Это и отец Филарет из Святодухова монастыря - со взглядом воителя и святого. Это и механик с натруженными, в ссадинах и жилах пудовыми кулачищами. И боец-башкир с таким впечатляющим лицом, что любой бандит при встрече с ним превратится в мокрую курицу.

Но самое потрясающее впечатление производят рисунки Олега Дедова, сделанные им в волгоградском гарнизонном госпитале. Какое высокое благородство на лицах молодых ребят, поставивших на карту жизнь свою и здоровье, чтобы не жили мы под страхом террора. Они свой долг выполнили, а в глазах глубокая печаль о судьбе своей, близких. Выполним ли мы свой долг перед ними?

На рисунках: перед боем; письмо домой; отец Филарет; Эдуард И., госпиталь.