- Владимир Григорьевич, давайте начнем нашу беседу с небольшого экскурса в историю. Где начинаются истоки уникального летного учебного заведения России - Школы летчиков-испытателей, что явилось идеей ее создания?

- Сама жизнь поставила наших авиаторов перед необходимостью создания такого профессионального учебного заведения. 20 октября 1947 года Сталин подписал постановление Совета Министров СССР, в котором сказано, что: "В целях организации подготовки высококвалифицированных летчиков-испытателей, необходимых научно-исследовательским институтам, опытно-конструкторским бюро и предприятиям авиационной промышленности Совет Министров постановляет: разрешить Министерству авиационной промышленности организовать при Летно-исследовательском институте Школу подготовки летчиков-испытателей...".

Жизнь подсказывала следующее. Когда еще до Великой Отечественной войны началось бурное развитие отечественной авиации и возникло много опытно-конструкторских бюро, то каждое из них старалось идти своим путем, каждый конструктор проектировал, строил и испытывал что-то свое. И вскоре начала вырисовываться печальная картина - резко возросла аварийность. Возникла потребность в выработке единой методики испытаний авиационной техники, единой школы подготовки. В этом, на мой взгляд, все было естественно и закономерно. Так же, как было закономерным появление школ бального танца, театра или фигурного катания на льду. В авиационных кругах все чаще стали говорить о том, что необходима какая-то организация, которая бы занималась подготовкой и переподготовкой летно-испытательного состава, повышением квалификации авиационных специалистов.

Созданию такой школы помешала война. Но сразу после Победы по инициативе Михаила Михайловича Громова, первого начальника Летно-испытательного института, в 1947 году Школа летчиков-испытателей (ШЛИ) была создана. 17 сентября 1984 года ей присвоено имя Героя Советского Союза Александра Васильевича Федотова. В 2002 году, дай Бог здоровья, будем отмечать ее 55-летие.

- Кроме выработки единой методики испытаний и подготовки, какие еще задачи изначально стояли перед Школой?

- Прежде всего постоянно решался и решается сегодня главный вопрос - безопасность полетов. Слушателей набирали из Военно-Воздушных Сил, как правило, летчиков опытных, в основном не ниже 1-го класса. Программа летного обучения в Школе включала в себя освоение ими 10-12 типов самолетов с общим налетом 120 часов и содержала: полеты на простой и сложный пилотаж; полеты в сложных метеоусловиях в автоматическом и ручном режимах днем и ночью; полеты по определению летных характеристик воздушных судов и двигателей; полеты по определению характеристик маневренности, устойчивости и управляемости; полеты по программам летных исследований заводских серийных самолетов; полеты на отработку действий летчика при отказах двигателей на различных режимах полета, отказах систем управления и другие варианты исследований.

- Чем была обусловлена задача освоения слушателями Школы более десятка разнотипных воздушных судов?

- Это не просто произвольный набор летательных аппаратов. Мы считаем, что подготовка летчика-испытателя на разных типах машин вырабатывает у него такие качества, которые в дальнейшем помогут ему лучше ориентироваться в различных кабинах с присущей только им авионикой, изучить индивидуальные полетные характеристики воздушных судов.

В настоящее время выпускники Школы - ведущие летчики-испытатели опытных конструкторских бюро, авиационных заводов, многих летно-исследовательских институтов. Освоенные в ШЛИ многие типы самолетов и вертолетов, позволяют им лучше ориентироваться и более грамотно давать оценку любому летательному аппарату.

- Какому направлению подготовки будущих летчиков-испытателей в Школе отдается предпочтение: летному или инженерному?

- Больше, наверное, уделяется внимание подготовке испытателя как летчика-профессионала, а не исследователя. Хотя не раз жизнь подсказывала, что не мешало бы сместить акценты на инженерно-исследовательское направление. И такие попытки были.

Недавно я встречался с коллегами из Англии. Так они вот чем меня удивили. Спрашивают, есть ли у вас летчики-испытатели, которые играют на скрипке, рояле или неординарно проявили себя в области математики. Они, оказывается, просчитали, что такая разносторонность интересов способствует более гармоничному развитию обоих полушарий человеческого мозга, а то у летчика-испытателя в силу специфики работы получается "недозагруз" одного из них, и это снижает эффективность его профессиональной деятельности. Специально музыкального образования мы своим слушателям не даем, но среди них много талантливых людей не только в летном деле, а вот "зашоренных", "узконаправленных" не встречал.

- Владимир Григорьевич, какая потребность в выпускниках школы была, скажем, лет десять назад и сегодня?

- Анализ показывает, что когда мы вступили в эти так называемые рыночные отношения, то российской Школе летчиков-испытателей лиха досталось полной мерой. Раньше потребность в выпускниках школы была в пределах 10-20 человек ежегодно. Вначале у нас было двухгодичное обучение, затем плавно перешли на полуторагодичное.

Был период, когда в течение пяти-семи лет потребность в пополнении числа летчиков-испытателей вообще пропала. Школу можно было закрывать. Некоторое время мы прожили за счет старого багажа. Работы Школе летчиков-испытателей практически не было. Старели и уходили в поисках лучшей доли уникальнейшие, опытнейшие кадры. Но вот уже второй год подряд мы набираем по 19 слушателей на курс обучения. И в дальнейшем, думаю, потихонечку пойдем с набором высоты. Уверен, положение с подготовкой летчиков-испытателей будет выправляться. Конечно, все будет зависеть от общего экономического состояния государства. Выйдет Россия из оцепенения - пойдет на взлет ее авиация.

- Кто обучает летному мастерству слушателей Школы?

- В настоящее время - ее же воспитанники. Школа жила за счет летчиков-испытателей ЛИИ. Для обучения наших слушателей их в качестве инструкторов на какое-то время распоряжением начальника института откомандировывали к нам. Это был непостоянный контингент инструкторов. Чтобы летчикам-испытателям ЛИИ не выпадать из тематического плана своей основной работы, их плавно заменяли. На качестве подготовки выпускников Школы, считаю, это не отражалось. Оно всегда было очень высоким.

- Но не каждый летчик-испытатель может быть инструктором. Летное и педагогическое мастерство не всегда сочетаются...

- Отбор делает сама жизнь. Еще первый начальник Школы летчиков-испытателей Михаил Васильевич Котельников в своей работе исходил из этого принципа. Инструктором был его сын Михаил Михайлович, который показал себя одним из лучших педагогов Школы. В их числе назову Дружинина, Гордиенко, Муравьева, Васильева, Кондратьева, Агафонова и еще многих и многих летчиков-испытателей, которые в качестве инструкторов Школы передавали свой опыт молодежи.

- Владимир Григорьевич, закончилось первое авиационное столетие. Какой вклад в копилку отечественной авиации за время своего существования внесла Школа летчиков-испытателей?

- Обратимся к цифрам. Со времени своего основания Школа выпустила около 700 летчиков-испытателей самолетов и вертолетов, 63 штурмана-испытателя. Около 3.500 тысяч авиационных специалистов различного профиля прошли обучение на курсах повышения квалификации.

С особой гордостью скажу, что за высокое летное мастерство и мужество, проявленные при испытаниях авиационной техники, 56 выпускникам ШЛИ присвоено звание Героя Советского Союза и Героя Российской Федерации, 138 - звание "Заслуженный летчик-испытатель" и 16 - звание "Заслуженный штурман-испытатель". Ну, а скольким летательным аппаратам наши выпускники дали путевку в небо подсчитать трудно. Практически всем, что сегодня летают в небе.

- Какие ваши планы на ближайшее десятилетие?

- Знаете, думаю, не стоит нам сегодня искать крайнего, виноватого в том, почему в таком бедственном положении оказалась и отечественная авиационная промышленность, и наша школа. Те люди, которые создали ШЛИ, уверен, были, грубо говоря, не глупее нас. Работали, выполняли поставленные задачи. Что мы видим сегодня? Школа - структурное подразделение Летно-исследовательского института имени Громова, непосредственно замыкается на Летно-исследовательский центр. В силу этого статус ШЛИ, естественно, понизился. Школа потеряла главное - свою самостоятельность. Сегодня мы не можем самостоятельно спланировать ни количество слушателей для обучения, ни составить конкретный договор, скажем, с Министерством обороны по отбору кандидатов, ни заказать у промышленности топливо и воздушные суда, не говоря уже о выделении финансовых средств на обучение летчиков-испытателей.

Возникает вопрос: как жить дальше? На мой взгляд, только через обретение школой самостоятельности в своей профессиональной деятельности. Школе, например, не нужны посредники при заключении договоров с Минобороны. Происходит большая потеря времени при различных согласованиях, в процесс оказывается вовлечено много людей, которые не владеют ситуацией. Так работать нельзя.

- А вы не пытались добиться для школы статуса унитарного предприятия?

- Еще лет пять назад я попробовал выйти с этим предложением, но, увы, меня не поняли.

- Возможно, институт не желает из-под себя выпускать такую уникальную, престижную организацию?

- Необязательно - отпускать. Можно было сделать дочернее государственное унитарное предприятие. Школа оставалась бы в общей системе ЛИИ, подчинялась бы институту, но обладала необходимой для общей пользы дела степенью свободы. Как дальше выгребать из нижней точки синусоиды, в которой сегодня оказалась Школа летчиков-испытателей, сказать затрудняюсь.

Самое страшное в том, что школу покидают люди. Уходят кадры, которые работали в школе десятилетиями, передавая преемственность из поколения в поколение. В школе очень маленькие оклады, а у каждого специалиста - семья, ее кормить надо. Я молюсь на ветеранов школы, которые пока еще работают в ней, но их энтузиазм источается. И я, начальник ШЛИ, ничем не могу их удержать. Обидно! Поддержки не чувствую.

Плачевное положение и с парком воздушных судов. В ЛИИ он тоже не обновляется. Опять же из-за нашей нищеты. Летать скоро будет не на чем не только слушателям ШЛИ, но и испытателям института.

Еще раз хочу подчеркнуть свою мысль: Школу летчиков-испытателей надо сделать государственной. В мировой практике примеров достаточно: США, Англия, Франция. Эти страны гордятся своими школами летчиков-испытателей, считают их национальным достоянием и не жалеют средств на их развитие. Российская Школа летчиков-испытателей должна получать бюджетное финансирование. Денег на ее содержание государство много не затратит, а доход от этого будет иметь огромный. Сумма-то нужна смешная. У меня весь фонд месячной заработной платы составляет всего 24.000 рублей.

Возможен и иной вариант. Государство не дает Школе летчиков-испытателей денег. Ну и ладно. Мы сами можем выжить без бюджетного финансирования. Дайте школе воздушные суда, на которых мы могли бы зарабатывать деньги. Их хватит и на подготовку летчиков-испытателей, и на развитие ЛИИ, и на пополнение государственной казны.

- Владимир Григорьевич, а вам не кажется, что само существование Школы летчиков-испытателей в России может оказаться под угрозой расформирования: военная авиация не обновляется и почти прекратила летать, гражданская авиация смотрит на воздушные суда зарубежного производства, а конструкторским бюро денег даже на научную тематику не выделяется. Вот и скажет какой-нибудь высокопоставленный чиновник: летчики-испытатели нам не нужны...

- Нет, никто такого не скажет. И вот почему. Как бы ни было тяжело сегодня российским авиационным ОКБ, но они живут, занимаются новыми разработками, строят опытные образцы летательных аппаратов, которые надо испытывать. И конструкторские бюро, пусть по одному человеку, но приглашают воспитанников нашей Школы летчиков-испытателей к себе на работу. Так поступили в прошлом году "микояновцы", "туполевцы". Самая благополучная российская фирма имени Сухого направила к нам в школу двух своих летчиков-спортсменов. Из них получатся настоящие испытатели.

В настоящее время средний возраст летчика-испытателя в России шагнул за 50-летний рубеж. Годы берут свое, люди уходят. И если не брать молодежь, то вскоре некому будет передать накопленный за полвека опыт. Страшно, если прервется преемственность в нашем деле.

Я глубоко убежден, что Школа летчиков-испытателей имеет не только легендарное прошлое, но и вполне определенное будущее. Сама жизнь определила ее место в развитии отечественной авиации. И какие бы тенденции ни существовали в этом развитии, новые самолеты будут рождаться, и испытывать их, давать им путевку в небо должны профессионалы высокого уровня. Опыт школы бесценен. Это стратегический ресурс России.