Проблема Кашмира остается наиболее значимым узлом противоречий в отношениях двух стран. Вопрос о принадлежности спорных территорий является главным, на котором сошлись практически все политические устремления Дели и Исламабада в регионе.

Конфликт, связанный с данными территориями, насчитывает столько же лет, сколько и само независимое существование Индии и Пакистана. Уже во время второй мировой войны, когда уход колониальной администрации из тогда еще единой Британской Индии стал очевидным, возник вопрос о будущем сосуществовании приверженцев двух основных религий Индии - индуизма и ислама. Мусульманская лига (МЛ) во главе с Мухаммедом Али Джинной наряду с Индийским национальным конгрессом (ИНК) возглавлявшая антиколониальное движение - считала, что в Индии мусульмане и индусы вполне могут именоваться нациями с учетом их культурно-исторического наследия. Поэтому-де необходимо в будущем разделить страну по религиозному принципу для обеспечения раздельного существования столь различных народов. К тому времени мусульмане составляли едва ли не пятую часть населения Индии и начали ощущать себя достаточно обособленной частью общества.

В 1940 году МЛ открыто поставила вопрос о создании в будущем отдельного государства индийских мусульман. ИНК был в конце концов вынужден согласиться с этой концепцией, хотя руководители партии, прежде всего Джавахарлал Неру, всегда выступали против раздела Индии. План предоставления независимости, выработанный под руководством лорда Луиса Маунбеттена, последнего вице-короля Индии, предусматривал создание двух государств - доминионов британской короны (впрочем, через несколько лет оба доминиона отказались от этого статуса). Территории, населенные преимущественно мусульманами, по этому плану отходили в состав Пакистана, а волю населения в спорных случаях должен был решать референдум.

Предоставление независимости Британской Индии в ночь с 14 на 15 августа 1947 года и раздел страны сопровождались чудовищной резней на религиозной и этнической почве. Число погибших за несколько недель достигло нескольких сотен тысяч человек, фактически вспыхнула гражданская война между индусами и мусульманами. Количество беженцев составило не менее 15 миллионов. В конце концов к Пакистану отошли четыре провинции Северо-Запада и Восточная Бенгалия, впоследствии Бангладеш. В индийских княжествах Джунагадх, Манавадар и Хайдарабад были некоторые сомнения по вопросу об их принадлежности, но они были довольно спокойно разрешены в пользу Индии. После раздела страны значительная часть мусульманской элиты переехала в Пакистан, хотя большинство мусульман Индии предпочло остаться на родине.

Пакистан как государство, таким образом, был рожден как плод чистой идеи и энтузиазма. Даже название страны, составленное из букв, входящих в названия ее провинций и означающее на языке урду "страна чистых", никогда не существовало прежде, а было придумано мусульманским поэтом Икбалом уже в ХХ веке. Такой недостаток самостоятельных исторических традиций всегда очень болезненно действовал на подсознание правящей элиты Пакистана. Именно то, что Пакистан создавался как часть, отделенная от материнской основы, во многом объясняет стремление многих пакистанских политиков играть на исламском факторе. Как сказал один из пакистанских политологов, поскольку и Индия, и Пакистан имеют одно историческое наследие и говорят на одном языке, ничто, кроме религиозного различия, не может стать идейной основой национальной самостоятельности Пакистана.

Наиболее остро спор о территориальной принадлежности разгорелся в княжестве Кашмир. Князь - махараджа Хари Сингх, индус по вере - к моменту провозглашения независимости окончательно не определился, в какой же из двух доминионов войдут его владения. 77 процентов его подданных были мусульманами. Следовательно, голосование могло решить проблему в пользу Пакистана, но сам князь, да и вся кашмирская элита, тоже в большинстве индусы, не жаждали стать пакистанцами.

Однако до референдума дело не дошло - 21 октября 1947 года пуштунские племена с территории Пакистана, а затем и "пакистанские добровольцы" вторглись в княжество с намерением силой решить вопрос о принадлежности Кашмира. 24 октября на территории, занятой ими, были провозглашены создание суверенного образования Азад Кашмир (Свободный Кашмир) и вхождение всего княжества в состав Пакистана. В ответ Хари Сингх заявил о присоединении Кашмира к Индии и обратился к Дели за военной помощью.

Спешно посланные индийские войска остановили агрессоров недалеко от столицы Кашмира - Сринагара. Затем 28 октября - 22 декабря 1947 года состоялись переговоры по проблеме принадлежности Кашмира, на которых стороны в принципе сошлись на необходимости свободного волеизъявления его народа. Однако военные действия продолжались, в них вскоре оказались задействованы регулярные воинские части Пакистана, бои приняли затяжной характер и продолжались почти год. Эти события считаются первой индо-пакистанской войной. К 1 января 1949 года под эгидой ООН была наконец установлена линия прекращения огня, и Кашмир оказался разделенным на две части, подконтрольные соответственно Индии и Пакистану. Под пакистанский контроль попало 77,5 тыс. кв. км - без малого половина княжества.

Несколько резолюций ООН (№ 38 от 17 января, № 47 от 21 апреля 1948 года и № 51 от 5 января 1949 года) призывали стороны к выводу войск и проведению плебисцита, однако ни Пакистан, ни Индия не пожелали вывести свои части, заявляя об оккупации части Кашмира противоположной стороной. Вскоре Азад Кашмир фактически вошел в состав Пакистана и там было образовано правительство. Разумеется, Индия не признает этого, и на всех картах территория Кашмира изображена индийской. (СССР с самого начала считал Кашмир незаконно оккупированной территорией Индии, в отличие от США, которые заявляли о "нерешенной проблеме", в целом, однако, поддерживая Пакистан).

В 1956 году после принятия закона о новом административном делении страны Индия предоставила своим кашмирским территориям статус штата Джамму и Кашмир с зимней столицей в г. Сринагар и летней - в г. Джамму. Резиденцией правительства Азад Кашмира стал г. Музаффарабад, часть земель была выделена в особое агентство "Северные территории" с главным городом Гилгит.

С тех пор Кашмир так и остается яблоком раздора между Индией и Пакистаном. Обладание хотя бы частью Кашмира приобретает для Пакистана значение по нескольким причинам, помимо поддержания национального престижа. Во-первых, таким образом Индия оказывается отрезанной от непосредственного выхода в центральноазиатский регион и к Афганистану. Во-вторых, Пакистан получает общую границу с Китаем, что для него особенно важно в политическом и военном плане.

В апреле 1965 года разразилась вторая война Индии и Пакистана - на этот раз основной ареной боев стал пустынный и безлюдный южный участок их границы - пересыхающий соленый лиман Качский Ранн. Были столкновения и в Кашмире. Война фактически ничем не кончилась: как только начались муссонные дожди и Качский Ранн стал непригодным для передвижения бронетехники, бои затихли сами собой. Впрочем, уже тогда обозначился перевес Индии, которая понесла почти вдвое меньшие потери.

В марте 1971 года начались волнения в Восточном Пакистане. Разгоревшийся там гражданский конфликт унес за несколько месяцев больше миллиона жизней бенгальцев. Почти десять миллионов беженцев перешли в Индию, часто за ними вслед через границу проникали пакистанские войска. Пограничные столкновения переросли в третью - самую крупную индо-пакистанскую войну 4-17 декабря, которая окончилась капитуляцией 93-тысячного пакистанского контингента в Восточном Пакистане, отторжением от Пакистана этой провинции и провозглашением там независимого государства Бангладеш. Летом 1972 года в городе Симла в Индии главы обоих государств подписали соглашение, закрепившее "результат войны". Согласно документу, стороны обязались впредь разрешать все спорные вопросы мирным путем. В Кашмире была установлена линия прекращения огня, которая впоследствии получила название Линии контроля.

Симлское соглашение, однако, по-разному толкуется каждой из сторон. Пакистан, полагая проблему Кашмира нерешенной, считает ее международным спором, оставляя за собой право выносить данный вопрос на обсуждение на международных форумах и допуская вариант посредничества других государств в деле ее решения. Индия же считает это своим внутренним делом, в котором не может быть задействована третья сторона. К тому же Индия настаивает на необходимости переговоров по данной проблеме без затрагивания всех остальных двусторонних спорных моментов и претензий.

С течением времени в Дели и Исламабаде постепенно сложились группировки, объективно заинтересованные в сохранении противоречий и выступающие за дальнейшее продолжение враждебных отношений. Целый спектр политических деятелей и группировок, умело используя "образ врага" - соответственно Индии или Пакистана, зарабатывают неплохой политический капитал. Многочисленные религиозные фанатики - индусские в Индии и исламские в Пакистане, провозглашая лозунги борьбы с иноверцами, заметно подогревают страсти. Усиленная пропаганда "образа врага" в средствах массовой информации формирует общественное мнение обеих стран в духе непримиримости и шовинизма. При этом кашмирская проблема начинает казаться чем-то привычным и обыденным, а межгосударственное противостояние - нормальным образом существования.

Все это время в Кашмире не было и дня без обстрела погранзастав той или иной стороны, нередко с применением артиллерии, или вооруженной вылазки боевиков. А в мае 1999 года началась новая эскалация напряженности в Кашмире. До тысячи боевиков, проникнувших из Пакистана, преодолели Линию контроля в пяти секторах. Отбросив гарнизоны погранзастав, они укрепились на индийской стороне, взяв под контроль ряд тактически важных высот и дорог. Боевиков прикрывала пакистанская артиллерия, ведшая огонь через Линию контроля.

Индия была вынуждена бросить в бой до десяти дивизий при поддержке фронтовой авиации. В тяжелейших горных условиях, когда зачастую артиллерия и бронетехника оказывались бессильными, индийские войска медленно выбивали яростно сопротивлявшихся боевиков из их укреплений, пещер и узких расселин. За месяц боев потери только войск министерства обороны Индии составили, по официальным данным, 449 человек убитыми и почти полторы тысячи ранеными, два самолета и несколько вертолетов. К середине июня индийцам удалось наконец отбить большую часть высот, однако бандформирования окончательно покинули индийскую территорию только после того, как премьер-министр Пакистана Н. Шариф все же признал, что они контролировались из Исламабада, и санкционировал их отход. Это решение стоило ему поста премьера - 12 октября 1999 года он был свергнут начальником штаба сухопутных сил Пакистана генералом Первезом Мушаррафом (кстати, уроженец Дели, после раздела страны переехавший в Лахор), который и стал главой исполнительной власти Пакистана.

Новое пакистанское руководство заняло вначале однозначную позицию, заявив о нежелании продолжать переговорный процесс в его настоящем виде. Ряд индийских политиков также утверждали о невозможности ведения диалога с правительством, пришедшим к власти столь незаконным образом. К такому состоянию вражды и недоверия добавилось и ядерное противостояние. Хотя у сторон пока еще, по-видимому, нет ядерных зарядов на вооружении, ядерный фактор широко используется ими как метод взаимного политического шантажа.

В такой обстановке - для многих неожиданно - в первой половине этого года наметились некоторые тенденции к снижению напряженности. В мае Первез Мушарраф в ответ на приглашение посетить Индию дал принципиальное согласие нанести визит в Дели, который и должен состояться на днях. Мировое сообщество с одобрением встретило сообщение о предстоящем индийско-пакистанском саммите, отмечая, что от него во многом зависит, будет ли это очередная не очень длительная оттепель в отношениях двух стран или встреча послужит основой долговременного их сотрудничества, в том числе и в урегулировании Кашмирской проблемы. Этот саммит, как заявил министр иностранных дел России Игорь Иванов, отвечает собственным интересам Дели и Исламабада, а также является важной предпосылкой для укрепления региональной безопасности.