1.

Решение о серийном производстве боевых машин реактивной артиллерии Совнарком СССР принял 21 июня 1941 года. Как оказалось, за считанные часы до начала войны. Между тем в Воронеже на заводе имени Коминтерна к тому времени уже должны были изготовить 40 установок БМ-13, предназначавшихся для войсковых испытаний. Но не успели. Цех покинули только две машины. Еще пять своими силами, можно сказать, полукустарным способом изготовил Научно-исследовательский институт № 3 - разработчик нового вида оружия.

Эти семь боевых машин и стали основой для формирования 1-й экспериментальной батареи реактивной артиллерии. Батарею со штатом в 170 человек формировали в 1-м Московском артиллерийском училище имени Л.Б. Красина, где в то время был начальником полковник Ю.П. Бажанов, будущий маршал артиллерии. Командовать батареей было поручено слушателю Артиллерийской академии имени Ф.Э. Дзержинского капитану И.А. Флерову. Участник советско-финляндской войны, кавалер ордена Красной Звезды, он, конечно же, имел только самые общие, теоретические представления о реактивном движении. Командиров взводов подобрали из числа первокурсников той же академии. Взвод управления принял под свое начало лейтенант В.К. Ветряк, огневые взводы возглавили лейтенанты И.Ф. Костюков, Н.А. Малышкин и М.А. Подгорнов. Командиром пристрелочного взвода, вооруженного обычной гаубицей, стал лейтенант М.И. Науменко. Комиссар батареи политрук И.Ф. Журавлев и командир взвода боепитания лейтенант А.В. Кузьмин были призваны из запаса.

Формировать батарею И.А. Флерову помогали подполковник А.И. Кривошапов, представлявший Главное артиллерийское управление, и разработчики нового оружия инженер-конструктор А.С. Попов и военный инженер 2 ранга Д.А. Шитов.

Сформированная за четверо суток, с 28 июня по 2 июля, батарея была разветвленным и громоздким хозяйством. Кроме семи БМ-13 и полевой гаубицы, она получила 44 грузовика, предназначенных для транспортировки 600 реактивных и 100 гаубичных снарядов, запасов горючего и продовольствия, легковой и санитарный автомобили.

В те хлопотные, суетливые дни первые занятия с батарейцами провели А.С. Попов и Д.А. Шитов. По воспоминаниям М.И. Науменко, ныне генерал-лейтенанта артиллерии в отставке, доктора военных наук, эти занятия буквально завораживали. Удивительно простое по устройству бесствольное оружие, способное вести шквальный огонь мощными снарядами, казалось надежным и многообещающим.

В ночь на 2 июля батарея своим ходом убыла из столицы на Западный фронт, в распоряжение начальника артиллерии 20-й армии. Марш совершали преимущественно в темное время суток, чтобы избежать встречи с авиацией противника. Позади остались Можайск, Вязьма, Ярцево, Смоленск... Задача нанести первый в истории нового вида артиллерии удар по врагу была получена только под Оршей. Найти подходящую цель было нетрудно: в то время гитлеровцы вели себя вызывающе, особо и не прятались. Позицию И.А. Флеров облюбовал у деревни Гадичи, где в семидесятые годы был установлен скромный памятный знак. Залп, который был способен ошеломить не только противника, но, по наблюдениям Г.К. Жукова, порой заставлял пятиться и свои войска, был произведен 14 июля в 15.15. Целью было скопление живой силы и техники противника на переправе через реку Оршицу. Этот день, навсегда вписанный в историю отечественного оружия, стал боевым крещением реактивных систем залпового огня, за которыми вскоре закрепилось романтическое имя "катюша".

Потом батарея выдвигалась к Борисову, возвращалась к Орше, обрушивала смертоносный залп на противника у Рудни, за которым наблюдал заместитель командующего Западным фронтом А.И. Еременко, под Смоленском, Ярцевом, Духовщиной... Достоинством реактивной артиллерии была и ее высокая мобильность. Маневр столь мощным средством поражения вынуждал противника думать, что перед ним далеко не одна батарея. В Берлин летели полные тревоги и недоумения телеграммы. "Выстрел - глухой раскат, взрыв - высокий столб пламени. Возможно, в снаряде есть горючая жидкость, фосфор, термит либо что-то еще", - говорилось в одной из них. Из Берлина требовали во что бы то ни стало захватить установку и боеприпасы. За нашими пионерами-ракетчиками с июля началась масштабная охота.

Регулярных донесений о действиях реактивной артиллерии требовал и И.В. Сталин. Вот что передавал ему по БОДО член военного совета Западного фронта Н.А. Булганин: "Действиями батареи РС (реактивных снарядов. - В.М.) 31.7 в Ярцевском направлении на немцев был наведен буквально ужас. Батареей РС был обстрелян находившийся в лощине батальон немцев, обратившийся в паническое бегство. Большая часть противника из батальона была уничтожена на месте. В дивизии среди красноармейцев вокруг действий этой батареи нескончаемые разговоры. Практика показывает, что батарея РС - сильно эффективное оружие" (ЦАМО РФ. Ф. 208. Оп. 2524 ДЗ Л.35).

К августу 1941 года на Западном фронте действовало уже несколько батарей реактивной артиллерии. Здесь был организован и первый в нашей армии реактивный дивизион под командованием капитана В.А. Смирнова, в состав которого вошла батарея, возглавляемая И.А. Флеровым. Действуя побатарейно, дивизион принял участие в одной из первых успешных наступательных операций наших войск - Ельнинской. В тех боях, как известно, в лице четырех стрелковых дивизий родилась советская гвардия. Символично, по-своему закономерно, что всем формируемым частям реактивной артиллерии с тех пор также присваивали звание гвардейских.

Нелегкой была служба гвардейцев-минометчиков. Ночные марши. Стремительная смена позиций. Боевые машины еще не имели броневой защиты, а своевременно уходить от обстрелов не удавалось. Остро не хватало снарядов, в сорок первом приходилось пользоваться лишь их возимым запасом, расходовать расчетливо, наверняка. И все же большие надежды, рожденные новым видом оружия, не угасали. "Товарищ Сталин, у которого побольше забот, чем у наших членов военсоветов, - говорилось, к примеру, в шифрограмме, направленной в 5-ю армию тем же Н.А. Булганиным, назначенным по совместительству уполномоченным по использованию минометных частей, - ежедневно находит возможным заниматься делом применения и использования минометных дивизионов... Товарищ Сталин лично потребовал, чтобы у членов военсоветов это дело было не десятым, а первым делом" (ЦАМО РФ. Ф. 326. Оп. 5015 Д4 Л3.4).

К сожалению, в те дни, когда уполномоченный ГКО наставлял таким образом военачальников, 1-й экспериментальной батареи уже не было. 7 октября, в самый горький и тяжкий месяц войны, капитан И.А. Флеров со своими боевыми побратимами попал в засаду у деревни Богатырь, что недалеко от Спас-Деменска. За батареей, пытавшейся вывести из окружения только боевые машины с остатками боезапаса, гитлеровцы следили с земли и воздуха. Они, пропустив батарейную разведку, внезапно атаковали колонну пехотой и танками. Израсходовав по врагу все до единого снаряды, капитан И.А. Флеров приказал взорвать боевые машины. В Центральном музее Великой Отечественной войны на Поклонной горе сегодня можно увидеть ствол дерева, в которое в те далекие годы вонзился кусок направляющей. Рядом выставлены другие покореженные взрывом детали БМ-13. Материальная часть батареи добычей врага не стала. Для И.А. Флерова и большинства батарейцев тот бой был последним. Лишь 46 минометчикам удалось вырваться из вражеского кольца. В плен, как было установлено после войны, никто не попал. Похожей была участь и некоторых других батарей, оказавшихся в окружении. Там тоже интересующая врага техника была уничтожена взрывом.

Дважды в период действий 1-й реактивной батареи в Москву направлялись наградные листы на минометчиков - командиров и рядовых. Но награждение не состоялось. Подвиг же наших первых ракетчиков заключается не только и не столько в разящих ударах по противнику. И.А. Флерову и его подчиненным удалось с честью пронести через самые трудные, самые непредсказуемые дни войны звание гвардейца-минометчика, возвысить зарождающуюся реактивную артиллерию в глазах армии и народа, способствовать мобилизации всех сил на ее быстрое развертывание и совершенствование. Они сделали свое оружие легендарным, окруженным ореолом славы, которая вдохновляла и обязывала, вселяла надежду и веру.

Указом Президента Российской Федерации от 21 июня 1995 года И.А. Флерову присвоено звание Героя Российской Федерации (посмертно). Приказом министра обороны Российской Федерации от 5 марта 1998 года капитан И.А. Флеров навечно зачислен в списки командного факультета Военной академии РВСН имени Петра Великого.

2.

Ровно через две недели после первого применения реактивный артиллерии под Оршей, 28 июля 1941 года, были опубликованы указы Президиума Верховного Совета СССР о награждении ряда работников Научно-исследовательского института № 3 Наркомата боеприпасов (до 1937 г. он назывался Реактивным НИИ). За выдающиеся заслуги в деле изобретения и конструирования одного из видов вооружения, поднявшего боевую мощь Красной Армии, - так гласил один из указов, - звание Героя Социалистического Труда было присвоено А.Г. Костикову. В другом указе было 13 фамилий. Самой высокой награды - ордена Ленина удостоились военинженер 1 ранга В.В. Аборенков, инженер-механик И.И. Гвай и техник-конструктор В.Н. Галковский. Их, как и А.Г. Костикова, награждали еще и денежной премией в размере 25.000 рублей.

Только очень немногие, те, кто в довоенные годы был в той или иной степени приобщен к созданию секретного реактивного оружия, уже тогда осознавали: приоритет в указах отдан создателям пусковой установки - автомобильного агрегата для залповой стрельбы. А ведь начиналось-то все со снаряда, с малогабаритной пороховой ракеты, которая далеко не сразу стала пригодной для боевого использования. Не будь доведенного до кондиции реактивного снаряда, не было бы и коллективного поиска лучших способов его применения, увенчавшегося созданием БМ-8 и БМ-13.

Еще не завершилась война, а ведущая роль А.Г. Костикова и В.В. Аборенкова в создании "катюши" уже была поставлена под сомнение. По требованию следователя группа известных ученых провела экспертизу и пришла к выводу: да, реактивные снаряды создавали другие конструкторы. На соавторство в этой области мы и не претендуем, спокойно парировали вывод экспертов генералы А.Г. Костиков и В.В. Аборенков. Суть идеи, которую считаем своей, защищена авторским свидетельством от 19 февраля 1940 года, занесенным в реестр изобретений Союза ССР за № 3338. Она выражена словами: "Механизированная установка для стрельбы ракетными снарядами различных калибров".

Поиск способов боевого применения реактивных снарядов был долгим и трудным. Какое-то время считалось, что запускать их целесообразно с отдельных, крайне простых по устройству станков, перевозимых в автомобиле.

Mысль о том, что на шасси автомобиля можно разместить цельный залповый агрегат, не групповой комплект станков, а единый блок направляющих для запуска снарядов, вызрела к осени 1938 года. Первыми, кого озарила эта, казалось бы, уже витавшая в воздухе идея, были И.И. Гвай и А.Г. Костиков. Иван Исидорович Гвай, выпускник Днепропетровского института инженеров транспорта (1925 г.) и Киевского пехотного училища (1928 г.), работал начальником конструкторского бюро факультета Электротехнической академии РККА, а в 1938-1941 гг. - начальником конструкторского отдела НИИ-3 по разработке пусковых установок РС. Имел воинское звание инженер-полковник. Андрей Григорьевич Костиков окончил Киевскую военно-инженерную школу и в 1933 году Военно-воздушную инженерную академию имени М.Е. Жуковского, где получил квалификацию военного инженера-механика по авиационным двигателям и ракетной специальности. В том же году был направлен в реактивный научно-исследовательский институт, где с сентября 1938 года стал главным инженером.

Первый проект механизированной многозарядной установки для стрельбы реактивными снарядами, размещенной на автомобиле ЗИС-5, подписан А.Г. Костиковым и И.И. Гваем. Срочной разработкой чертежей занимались конструкторы А.П. Павленко и А.С. Попов. Позднее, когда конструкцию изменили, размещая направляющие полозья не поперек, а вдоль оси машины, в подготовке чертежей активно участвовал техник-конструктор В.Н. Галковский.

Среди тех, кому выдали упомянутое выше авторское свидетельство на "катюшу", был и Василий Васильевич Аборенков. Он сотрудничал с НИИ-3 как представитель Главного артуправления. Аборенков в 1930 г. окончил Военно-техническую академию РККА, до 1936 г. преподавал в Военно-химической академии. Затем как специалист, у которого знание артиллерийского дела сочеталось с подготовкой в области военной химии, был переведен в Артуправление для организации конструирования и производства специальных боеприпасов. Сотрудничая с создателями будущей "катюши", военинженер 1 ранга В.В. Аборенков внес немало важных и ценных предложений: это он потребовал увеличить длину направляющих, что повысило кучность стрельбы, настоял на раздельном зажигании, позволявшем разнообразить ее виды, сумел приспособить к установке обычный артиллерийский прицел с панорамой.

В.В. Аборенкову позднее было суждено стать первым командующим гвардейскими минометными частями Ставки Верховного Главнокомандования (с 8 сентября 1941 г.). В 1943 году он получил звание генерал-лейтенанта. Эрудированный, обладающий глубокими познаниями в разных областях военного дела, В.В. Аборенков по-своему определял и суть соавторства в техническом творчестве: это, по его мнению, не только предложение интересной идеи, но и, что самое главное, конструктивное оформление и отработка образца для вооружения армии.

Какой бы поворот ни приобретали дискуссии вокруг создателей "катюши" в послевоенные годы, кажется, никто другой не претендовал на включение в число авторов залповой пусковой установки. Но перечень особо отличившихся при создании отечественной реактивной артиллерии, ее основоположников, был явно неполным. Это тоже никем не оспаривалось.

3.

21 июня 1991 года, в канун 50-летия со дня начала Великой Отечественной войны, был опубликован указ Президента СССР о присвоении звания Героя Социалистического Труда (посмертно) Клейменову Ивану Терентьевичу, Лангемаку Георгию Эриховичу, Лужину Василию Николаевичу, Петропавловскому Борису Сергеевичу, Слонимеру Борису Михайловичу, Тихомирову Николаю Ивановичу - создателям отечественного реактивного оружия. На этот раз, кажется, список выверяли особенно тщательно, стремясь окончательно восстановить справедливость там, где ею когда-то поступились.

Кто эти люди? Отечество возвращало должное Н.И. Тихомирову, одному из основоположников системного исследования реактивного движения в России. В 1921 г. он основал в Петрограде Газодинамическую лабораторию (ГДЛ) и возглавлял ее до самой смерти в 1930 г. Главным объектом изучения в ГДЛ была пороховая ракета. Совсем непродолжительное время успел побыть руководителем лаборатории выпускник Военно-технической академии Б.С. Петропавловский, изобретения которого напоминают нынешние безоткатные орудия и реактивные гранатометы. Он умер от простуды совсем молодым в 1933 году. Питомец Военно-воздушной инженерной академии имени Н.Е. Жуковского И.Т. Клейменов был последним руководителем ГДЛ и первым начальником Реактивного научно-исследовательского института. Этот институт был образован по инициативе М.Н. Тухачевского и Г.К. Орджоникидзе путем объединения двух творческих коллективов - ленинградской ГДЛ и московской Группы изучения реактивного движения, возглавляемой С.П. Королевым. В конце 1937 года И.Т. Клейменов, инженер и организатор, немало сделавший для разработки реактивного снаряда, был арестован. Ему в свое время выпало несчастье работать в Берлинском торгпредстве под началом А.П. Розенгольца, объявленного "врагом народа". Это предопределило судьбу.

Столь же горькая участь ждала заместителя Клейменова талантливейшего инженера Г.Э. Лангемака, представителя древнего шведского рода, верой и правдой служившего России. Бесследно сгинул в недрах репрессивной системы создатель осколочно-фугасного варианта реактивного снаряда В.Н. Лужин, осужденный в 1940 году на 8 лет.

Указ Президента СССР вернул доброе имя и заслуженную славу Б.М. Слонимеру, участнику войны в Испании, три года руководившему НИИ-3. Он не принадлежал к плеяде конструкторов-реактивщиков, но отчаянно, принимая на себя многочисленные удары, боролся за коллективное детище института - новую боевую машину. В ноябре 1940 года его, намозолившего всем глаза в наркомате боеприпасов, в чьем ведении находился НИИ-3, сняли с работы с передачей дела в прокуратуру. Для суда, правда, оснований не хватило.

Возвышенные запоздалым указом люди при жизни не были избалованы почестями и славой. Истинный масштаб личности Н.И. Тихомирова раскрылся лишь после его смерти. Это, видимо, неизбежная участь первопроходцев, тех, кто намечает маршрут, расставляет вехи другим. Совсем недолго сверкал звездой первой величины Б.С. Петропавловский. Ничего, кроме жестоких потрясений, не принесло почетное директорское кресло Б.М. Слонимеру. Но особенно сурово и несправедливо обошлась жизнь с И.Т. Клейменовым, Г.Э. Лангемаком, В.Н. Лужиным. К счастью, они успели пройти свою часть пути. И мы вправе числить их участниками Великой Отечественной войны. Еще не обретшее четких очертаний творение этих людей, названное наследниками "катюшей", достойно сражаясь с врагом, отстаивало и отстояло их ничем не запятнанную честь.

4.

Перед самой войной будущая "катюша" чуть не сошла с тернистой дистанции. "Рельсовой" артиллерии мрачно сопротивлялся начальник Главного артуправления Г.И. Кулик. Искренне, но запоздало раскаялся в недооценке нового оружия Н.Н. Воронов, горячий сторонник классической артиллерии и противник стрельбы по площадям. Ему-то, кстати, и выпало командовать гвардейскими минометными частями на завершающем этапе войны.

Очень дельные и конкретные рекомендации по доводке реактивной системы залпового огня дал НИИ-3 нарком обороны К.Е. Ворошилов. Он впервые предложил отказаться от совершенствования реактивных снарядов в химическом снаряжении и переключиться на осколочно-фугасные. Но по каким-то причинам так и не доложил об увиденном И.В. Сталину.

В 1940 году наркомату боеприпасов не удалось найти предприятие, согласное изготовить опытную партию боевых машин. Московский ЗИС на уровне своего наркома от этого отказался. Нарком боеприпасов

И.П. Сергеев отдал институту устное распоряжение собрать пять боевых машин собственными силами. К тому времени НИИ-3 разрабатывал по такому же устному распоряжению К.Е. Ворошилова, вскоре освобожденному от должности наркома обороны, осколочно-фугасный снаряд калибра 132 мм. Главное артуправление отказалось продлевать договор с НИИ-3 на 1941 год по теме "Реактивная артиллерия" и возмещать соответствующие расходы. Но институт от перспективного оружия не отказался и упорно искал выходы то ли на И.В. Сталина, то ли на нового наркома обороны С.К. Тимошенко. За продолжение чуть ли не вредительских экспериментов в области "рельсовой" артиллерии, за ссылки на не закрепленные письменно указания начальников, необоснованное расходование средств и пытались отдать под суд Б.М. Слонимера.

К счастью для армии и страны, С.К. Тимошенко удалось-таки пригласить на полигон. Новое оружие произвело на маршала сильное впечатление, и он немедленно доложил о нем И.В. Сталину. Положение изменилось сразу и резко. Комиссии, одна за другой терзавшие институт, дружно отхлынули. Всем стало ясно: реактивной артиллерии быть!

"Катюша" - ровесница замечательного среднего танка Т-34, непревзойденного по тем временам штурмовика Ил-2. В этих и многих других образцах отечественного оружия, которому открыто подражали, завидовали, которого боялись, воплощен неиссякаемый талант народа. В них по-своему отразилась наша непростая история, в которой героическое и трагическое сплавились навечно.