на главную страницу

4 Августа 2001 года

Спорт - инфо

Суббота

Апперкот от Сталина

Александр КОВАЛЕВ.



Сталин сказал свое слово и в боксе. Как и положено, оно было последним, а значит, обсуждению не подлежало. Оно звучало как приговор и было весомо, как нокаут.
Со временем это назовут очередным проявлением необузданного самодурства, приступом квасного патриотизма у злобного "тирана-параноика".
И все будут сожалеть, что в мировом боксе так и не состоялся поединок, который мог стать золотой вехой, бриллиантом бы сверкал в летописи боевых единоборств и о котором вспоминали бы, который смаковали бы бойцы не одного поколения. Друг против друга "титаны среди титанов" - непобедимый супертяж Нового Света американец Джо Луис и всех и вся сокрушающий в Старом - неудержимый русский "КВ" - Николай Королев (Королев Великий).
Да только в истории этой не все так просто и очевидно. Она обросла мифами и легендами, как дерево по весне листвой, но вот когда начинаешь, раздвигая все эти домыслы и слухи, добираться до ветвей, "до корней, до сердцевины", то получается, что Иосиф Виссарионович вроде и прав был.
Потому как раньше великих боксеров на ринг поднялась большая политика со своими моральными нормами и правилами боя, где удар ниже пояса - один из самых поощряемых и распространенных.
Американцы ударили первыми.
Но для начала протянули руку для рукопожатия - предложили провести "бой века" между Джо Луисом и Николаем Королевым. У нас на эту инициативу откликнулись, как говорилось тогда (и, что удивительно, делалось), с энтузиазмом и воодушевлением.
В США началась "раскрутка" предстоящего боя. Газеты гипнотизировали читателей заголовками размерами с Эмпайр стейт билдинг, любители бокса рвали голоса, а то и рубахи своим визави в дискуссиях и спорах о шансах знаменитых бойцов, и суетился азартный народец на тотализаторах и в букмекерских конторах, делая ставки на эпохальный поединок. Разумеется, такие бои абы где не проводятся, тут положено и место особое. Выбор падает на не просто особое, на культовое, мекку американского бокса - Медисон-сквер-гарден в Нью-Йорке. Приходит время обговаривать условия боя, назначать конкретные сроки его проведения. И тут американцы неожиданно "рвут дистанцию". Дескать, не мешало бы вашему Королеву для начала испытать себя выставочными рейтинговыми боями в боксерских клубах США. Это смахивало на унижение, хотя и было завернуто в трогательное объяснение: американцы, оказывается, трепетно заботились о здоровье Николая Королева. Ну а если называть вещи своими именами, то нам просто в лоб, без всяких дипломатических затей давали понять, что их профессиональный бокс и наш любительский - вещи несопоставимые. У них вон только раундов сколько, а у нас всего ничего. А как они бьют, как удар держат? Приносили извинения и просили не обижаться.
Но мы обиделись. Нас не нужно жалеть, и пугать нас не надо, неслось из нашего стана. У нас раунды длиннее. Ваш Луис проводит в год от силы боя два-три, а Королев только в одном турнире - с пяток, а турниров этих в год - по полдюжине. Так что выносливости нам не занимать, а били мы всегда неслабо. А уж если кто и умеет удар держать, во всех отношениях причем, так это мы. Не надо отговорок, давайте лучше мнения самих боксеров выслушаем.
И Николай Королев, и Джо Луис хотели боя. И только друг с другом. Американец, кроме русского чемпиона, других настоящих соперников для себя уже не видел, о чем и признавался в своих многочисленных интервью.
Не менее категоричен был и Королев:
- Ради встречи с Джо готов биться с кем угодно, когда угодно и где угодно.
Он был уверен в себе и великодушен к другим. За его спиной были четыре года войны, фронтовая биография былинного богатыря и Великая Победа в конце ее. Он познал, преодолел, совершил такое, что его уже мало чем можно было удивить или потрясти. А потому Королев извинительно-снисходительно относился к уловкам, хитростям американских устроителей боя, как сказали бы сегодня, промоутеров. Он уже поставил себя на боевой взвод, вынул чеку покоя, он уже поднялся из окопа и остановить его мог только мощный встречный удар.
"Тут без решения на самих верхах не обойтись," - заосторожничали спортивные чиновники.
Королев отложил перчатки в сторону и сел за письмо родному правительству. Помочь ему в этом деле взялся Дмитрий Николаевич Медведев, Герой Советского Союза.
Он был обязан Королеву жизнью. Во время войны Медведев командовал особым партизанским отрядом, именно он провожал на операции легендарного разведчика Николая Кузнецова. Королев был у Медведева помощником, а по совместительству "лесным Кулибиным". Из подручных материалов и средств мастерил автоматы и пулеметы, которые оказывались не хуже заводских, серийных.
В одном из рейдов группа партизан попала в окружение, и Королев почти сутки добирался на базу с тяжело раненным командиром. Нес на руках перед собой, бережно, как младенца, чтобы не расплескать угасающую жизнь боевого друга. Каратели шли по пятам, но помогали ночь да первый осенний снег. Оторвались. На рассвете, когда на горизонте уже обозначился багровый бинт родного спасительного леса, они наткнулись на гитлеровский дзот. Можно было обойти, сделать крюк, но Королеву казалось, что снежинки на лице командира уже почти не тают, и надо было торопиться.
Королев оставил Медведева в кустарнике, поднял руки и пошел сдаваться.
Немцев в дзоте было шестеро.
- Партизанен? - возбужденно загалдели они.
- Партизанен, - честно признался Королев. И это было последнее, что услышали непрошеные курты и гансы на нашей земле. Бронебойные удары несравненных левой и правой русского чемпиона буквально своротили их головы с плеч.
Через пару часов Королев уложил командира на операционный стол в лесной медчасти.
Письмо правительству написали. Отослали. Правительство молчало.
Надо было обращаться к Сталину.
Сталину на тот момент только бокса и не хватало. Уже рванул за шнур "железного занавеса" Черчилль, произнеся в Фултоне свою приснопамятную речь. Вовсю распетушился Трумэн, надоедливо поигрывая, как начинающий культурист, ядерными бицепсами. Над миром задували ветры новой, "холодной войны"...
Так что отвлекать вождя периферийными проблемами какого-то боксерского поединка вряд ли было уместно, а вот небезопасно - весьма.
На выполнение нелегкой миссии отважился большой поклонник, знаток бокса, легендарный воздушный "дальнобойщик" времен войны главный маршал авиации Александр Евгеньевич Голованов. Его считали любимцем Сталина. Возможно, так оно и было, потому как на звонок Голованова хозяин Кремля отреагировал спокойно и конкретно: "Берите Королева и приезжайте. Обсудим".
Но Королеву с исторической встречей не повезло - он открывал школу бокса в Мурманске.
Сталин сказал скрижальную речь.
- Королев - офицер, герой-фронтовик. Победоносный символ нашего народного характера, нашего народного духа, гордость нашего спорта. И драться ему в каких-то захолустных, заплеванных клубах-салунах перед пьяными ковбоями - значит ронять достоинство свое и страны. Американцы ни за что не допустят триумфа нашего боксера, а потому хотят действовать наверняка, задумали провести, так сказать, разведку боем. Думаю, Королеву ехать в Америку не стоит. Или у вас с ним есть доводы более убедительные?
Сталин смотрел на Голованова в упор. "Лучше бы меня в упор расстреливали в тот момент зенитки", - вспоминал потом Александр Евгеньевич.
Более убедительных доводов ни у кого тогда не нашлось.
Последний свой бой Королев провел в сорок лет. Остался верен себе, закончил нокаутом. Мог бы продолжать и дальше в том же духе, да врачи чуть ли не на руках висли: мол, заканчивай, Федорович, пожалей хоть себя, раз соперников не жалеешь, ты же ранен, контужен. "Да кто кого бьет - контуженный здоровых или здоровые контуженного?" - не унимался Королев.
Он провел почти три сотни боев. Проиграл с десяток. Почти все победы - нокаутом. После всех поражений обязательно реваншировался. Послужной список феноменальный. Одинаково фатально для соперников бил с обеих рук, обе - нокаутеры, как говорят боксеры. Дар уникальный. Он на все времена остался "королем в королевстве королей".
Спустившись с ринга, Королев поднялся на кафедру знаменитого на весь мир технического вуза - МВТУ им. Баумана. Не потерялся и здесь, был заметен, в прямом и переносном смысле, раздавал и с этого места хуки и джебы, кроссы и свинги теперь уже оригинальных идей и парадоксальных мыслей. На его занятиях не скучали, с них не сбегали.
Слыл правдорубом и вольнодумцем. Вольно думал даже при сдаче кандидатского минимума по научному коммунизму. На просьбу назвать примеры личной собственности классик бокса ответил без раздумий, молниеносно, словно апперкот провел, и совершенно не по Марксу, другому классику:
- Мое личное достоинство.


Назад
List Banner Exchange

НАШ АДРЕС:

redstar@mail.cnt.ru

 

Полное или частичное воспроизведение материалов сервера без ссылки и упоминания имени
автора запрещено и является нарушением российского и международного законодательства Rambler's Top100 Service Aport Ranker