ДВА года провел в заложниках у чеченских боевиков тележурналист Виктор Петров. И вот - долгожданная свобода. О том, как вызволяли Петрова из плена, история, как говорится, умалчивает. Официальные лица, комментируя случившееся, скупо подчеркивают, мол, результат спецоперации. Сам журналист, несмотря на профессию, требующую открытости информации, тоже пока отмалчивается.

По нынешним временам Виктора Петрова можно назвать старожилом-заложником. Для сравнения скажем, что Шалибулу Равилова, к примеру, бандиты содержали в плену всего три дня. Военных строителей, рядовых Вячеслава Дунаева и Михаила Сухотина - чуть больше недели. Контрактницу сержанта Елену Назарову - меньше месяца.

Столь короткие сроки заложничества на первый взгляд объясняются тем, что за время проведения контртеррористической операции спецслужбы накопили определенный опыт по освобождению пленников и теперь запросто решают подобные задачи. Но основная причина, полагаю, в другом. Так, сегодня продать заложников, скажем, в рабство в Чечне попросту невозможно. Ибо в различных районах здесь регулярно проводятся проверки паспортного режима. И попадись военнослужащим хозяин, нещадно эксплуатирующий невольника, ему явно не поздоровится. Разрозненные же группы боевиков, которых воины группировки ныне преследуют буквально по пятам, вынуждены постоянно перемещаться с места на место, меняя полевые лагеря и лежки. В таких условиях любые лишние люди, и прежде всего заложники, - явная обуза для бандитов.

И все же при каждом удобном случае террористы, да и не только они, по-прежнему захватывают пленников. Почему? Прежде всего потому, что те служат им, во-первых, живой валютой, а во-вторых, действенным средством обмена на сообщников. Дольше других бандиты удерживают тех, за кого надеются получить значительный выкуп. Иных же...

Впрочем, во многом все объясняет приказ № 063 командования незаконных вооруженных формирований, который довелось увидеть воочию. Он доводит "до сведения всех муджахедов и сочувствующих делу борьбы с неверными русскими свиньями" следующее постановление высшего военного меджлиса-шуры: "За пленение и доставку командованию муджахедов пленных российских офицеров объявляется денежные и материальные вознаграждения: ОМОН, МВД, СОБР и другие подразделения внутренних войск: ополченец - 500 руб., рядовой - 20 баранов, лейтенант - капитан - 50 баранов, майор - полковник - 100 баранов, генерал - 40 быков. ФСБ и ГРУ: лейтенант - капитан - 40 баранов; майор - полковник - 80 баранов, генерал - 40 быков. Военнослужащие общевойсковых подразделений: рядовой - 15 баранов, лейтенант - капитан - 35 баранов, майор - полковник - 60 баранов, генерал - 40 быков".

Столь редкая щедрость бандитов в этом же приказе объясняется довольно просто:

"В настоящее время необходимо иметь побольше пленных российских офицеров для решения некоторых задач, главная из которых - обмен на муджахедов, попавших в руки российских оккупантов" (орфография и пунктуация документа сохранены - Авт.).

И еще об одном документе уместно здесь вспомнить. С ним меня познакомили в комендатуре Урус-Мартановского района. Приказ был обнаружен в ходе проведения разведывательно-поисковой операции в бандитском схроне - вместе с припрятанными здесь же тремя ПЗРК, двумя ПТУрами, двенадцатью минами, двадцатью одной тысячей различных боеприпасов, а также двадцатью самодельными взрывными устройствами. Так вот, в документе говорится, что всеми заложниками, захваченными в плен на территории Чечни, лично распоряжается амир. Ему решать, требовать ли за очередного заложника выкуп, обменивать ли его на боевика, лишать ли жизни или обращать в рабство. В любом случае при продаже заложника или раба без ведома амира захвативший его или бывший хозяин должны передать долю - пятую часть от суммы выручки - на нужды НВФ.

Постановление меджлиса-шуры, по-видимому, рассчитано на простачков, людей малообразованных. Ни для кого сегодня в Чечне, даже для них, не составляет секрета, что за любой товар боевики расплачиваются, как правило, фальшивыми долларами. Иное дело - овца или бык. Только бандиты и тут обманывают своих соотечественников. Если рассуждать логически, то петляя, подобно зайцам, по горно-лесистой местности Чечни, вряд ли можно перегонять с собой тучные стада, скажем, быков, обещанных за плененных генералов. Впрочем, есть у бандитов и денежные расценки: за пленение рядового - до десяти тысяч долларов, офицера - до двадцати тысяч... Фальшивок не жалко!

Что же касается обмена заложников на захваченных бандитов, это, думается, куда ближе к истине. На похоронах имама селения Новые Атаги Насрутди Матушева, застреленного боевиками за то, что призывал жителей не отпускать сыновей в бандфомирования, сам был свидетелем разговора коменданта района с одним из местных жителей. Тот выразил готовность обменять на пленного российского солдата задержанного милиционерами родственника, подозревающегося в пособничестве террористам. Да и при захвате в заложники сержанта Елены Назаровой ей сразу сказали, что хотят произвести обмен на одного из сообщников.

КАК ЖЕ попадают в лапы бандитов российские военнослужащие? Как правило, находятся они в военных городках, хорошо охраняемых заставами. И уж кому-кому, а боевикам-чеченцам или "диким гусям" - наемникам, то есть людям с характерной внешностью, вход на территории воинских частей заказан...

Солдаты (значительно реже офицеры) становятся добычей террористов в основном за пределами гарнизонов. И в большинстве своем - по собственной беспечности, а точнее безалаберности. Например, те же военные строители рядовые Вячеслав Дунаев и Михаил Сухотин были захвачены в.. .курятнике (решили разнообразить солдатский рацион яйцами и домашней птицей).

Особо показательна в таком плане одиссея сержанта Назаровой.

Ожидая денежного расчета, писарь службы РАВ полка сержант Елена Назарова проводила очередной отпуск при части. Однажды вместе с таким же отпускником, старшим прапорщиком Александром Салтыковым, она отправилась в селение Новые Атаги, в гости к общему знакомому, М. Дудаеву.

Ночью к дому Дудаева подъехал автомобиль, из которого вышли шесть вооруженных незнакомцев в масках. Действовали они хладнокровно и молниеносно. Сначала выстрелили в затылок старшему прапорщику Салтыкову. Затем легко ранили в ногу Дудаева. Сержанта Назарову же силой посадили в машину и увезли в неизвестном направлении. В ходе проведения спецоперации в станице Ассиновская женщина в скором времени была освобождена...

Позже мне удалось побеседовать с Еленой Владимировной Назаровой.

- Вы - профессиональный военный?

- Нет, раньше работала в торговле.

- Как же оказались в Чечне?

- Просто узнала, что в часть в Чечне набирается личный состав. Вот и решила заключить контракт.

- Такой крутой жизненный поворот - из торговли в армию...

-У меня уже немолодые родители. Дочке одиннадцать лет. Так что контракт подписала не от хорошей жизни. Хотелось подзаработать денег.

- Не страшно было ехать в Чечню?

- Тогда - нет. Но после того, что со мной произошло, я, конечно, не посоветую никому приезжать сюда без соответствующей подготовки. Да и бдительность терять, конечно, нельзя.

При этом, по словам Назаровой, захватившие ее боевики обращались с женщиной довольно неплохо: содержали в обыкновенном жилом доме, не издевались, регулярно кормили...

Скажу честно: запали в душу слова Елены Владимировны о том, что риск в Чечне не окупается никакими деньгами. И трудно не согласиться с Назаровой. А вот сделать так, чтобы значительно уменьшить риск, а может, и свести его на нет, полагаю, вполне можно. Просто в первую очередь следует хорошенько запомнить, что нынешняя Чечня для военнослужащих - пока еще не место для отдыха. Да и от поездок в гости к местным жителям здесь следует воздержаться. Во-вторых, пока в ЧР действуют разрозненные бандгруппы террористов, военнослужащие должны постоянно быть начеку и без особой на то необходимости не покидать расположение части. В-третьих, никак нельзя забывать о менталитете некоторой части местных жителей. Взять того же журналиста Петрова. Отправляясь в командировку в Чечню, он приехал к уроженке Ингушетии Радимхан Могушковой. Побывав в Самаре, та пообещала самарскому губернатору Константину Титову посодействовать в освобождении из чеченского плена солдат, призванных в армию из Самары. На деле же оказалось, что Могушкова как раз строит свой бизнес на поставке россиян террористам. Виктора Петрова она по существу продала боевикам. Кстати, здесь позволительно спросить: не таким ли бизнесом промышлял и атагинец Дудаев?

И последнее. Частное определение, как говорят в суде. Отбор тех, с кем подписываются контракты для службы в Чечне, в военных комиссариатах должен быть особенно тщательным. И уж такой крутой поворот в судьбе Елены Назаровой - от белого халата и магазинного прилавка в далеком от войны провинциальном уральском городке до оружия, "камуфляжа", борьбы с бандитами не мог, на мой взгляд, не насторожить военкома, когда тот подписывал с ней контракт. Почему-то не насторожил...