- Александр Сергеевич, русская литература, в частности, XVIII- XIX - начала XX веков, "произрастая на несчастиях народа" и отражая их, достигла мировых вершин. Но что "породили" 90-е годы? Уж страданий, бесправия, мздоимства было море разливанное. Однако наш лексикон вскармливался исключительно путанами, киллером, рэкетом, "крышей"... Да и в кино, на театральных подмостках чаще видели брутальный букет пошлости, примитива. Какие уж тут Достоевский с пророческими сюжетами, мятежность Некрасова или "пленный Дух" Андрея Белого. Как думается вам: постперестроечное время было обречено привносить варварские краски в культуру, быт?..

- Неумолимы законы общей логики. Национальное сознание народа вбирает в себя токи отечественной культуры. Приоритеты очевидны, и было время, когда радикальные демократы осатанело пытались низвергнуть даже Достоевского. Снова входил в моду призыв сбросить классику с "парохода современности". К счастью, ослепление прошло. Но смута всегда подменяет "муки творчества" на обыденные, земные. Это не лучшее время для создания "нетленного". В 90-е годы, конечно, произошло много страшного, но следует помнить, что рухнувший режим был противоестествен. Цензура, запреты на инакомыслие. Эти доносы, пытки моральные...

Современная цивилизация двигалась, развивалась. А у нас, даже при Горбачеве, изощрялись в ограничениях. Гоняли старушек за пучок зелени, в магазинах не найти бутылку пива, а кусок колбасы - едва не пик счастья. Это была жуткая, абсурдная жизнь. И когда все смели, русский человек, по природе любящий вольницу, расценил как час беспредела... Тут не до создания шедевров культуры. Слава Господу, что скоро закончилось.

- В прошлые века смуты тоже хватало. Мрачные "Бесы" появились в канун разгула политического террора в России. Бессмысленного, жуткого...

- Однако было относительно нормальное государство. "Бесы" появляются, когда писатель видит опасность раньше других. Зловещие тенденции. А какое было государство после 91-го? Разброд, падение нравов. И это хлынуло на ТВ, в театр, в кино. Появилось желание гульнуть, "оттянуться" по полной программе. Но это антикультурное, антисоциальное действо. Сейчас "волны порока" вроде пошли на убыль. Вспомнили о духовных ценностях нации, уважении к творчеству, образованию, интеллектуальному наследству.

- Остается ждать талантов, которые отразят наше время...

- Но исключительно в нормальной стране. Ведь только в нормальной стране с пиететом воспринимают, скажем, патриотизм как духовно- нравственную категорию. Борис Ельцин, как и Горбачев, не использовали громадный мобилизационный резерв патриотической идеи. Сталин вспомнил, когда немцы стояли под Москвой, в 41-м, о русских героях и русских полководцах. Сейчас очень важно, чтобы власть использовала свой резерв: русское национальное сознание, русская национальная гордость, русское достоинство. Не как пиар, а серьезное, глубоко осмысленное действо.

- Пытаясь дойти до сути событий после августа 91-го, читаешь много и многих. С вами, Александр Сергеевич, "пикируются" немало оппонентов - политологи, представители институтов, центров, ассоциаций и просто любителей разговорного жанра. Нет якобы никакого "ослепления". Свершилась, цитирую, нормальная революция. Приватизация проведена блестяще. Ваучеризация - во благо. Комплекс мер в экономике адекватен формату "вашингтонского консенсуса". А дефолт в 98-м - точка отсчета процветания... Так, может, напрасно ломаются копья?

- Это коренная наша проблема: как оценивать 90-е годы. Интересами меньшинства - так называемой демократической элиты, получившей блага, власть, деньги, тусовки? Или большинства населения страны, много потерявшего и, как ни прискорбно, не имеющего достойного будущего? Не секрет, у кого дети страдают от дефицита лекарств, нормального отдыха, пищи.

Объективно душой я оказался среди меньшинства, еще с советских времен. И от меня ждали, что буду говорить о прорывах: демократия, гласность, открытые границы. Но кривить душой не могу. Наверное, так воспитан. В нашем роду были и крестьяне, и дворяне... Я помню рассказы родителей, жестокую нищету послевоенных лет. И смотрю на современную российскую историю, как смотрят обделенные люди. Кстати, я не любил и прежнюю систему, оценивая ее здравомыслием украинского пахаря, моих предков по материнской линии. Тех, кого растерзали сталинские янычары. Глазами моего деда, дикого голода 30-х на Украине...

Если реформирование экономики идет за счет миллионов людей, лишая хлеба насущного, то оно мне абсолютно не нужно. Не потому, что я такой совестливый. Либеральная идея у нас разошлась не только с демократией, но и с гуманизмом. Любой нормальный человек понимает злодеяние приватизации, когда у россиян отобрали национальное достояние - природную ренту. Я не отказываюсь от своих слов в защиту частной собственности. Но никогда в голову не могло прийти, что будут приватизировать "естественную монополию", государственный менеджмент. Что в повестку поставят акционирование железной дороги. И это в стране, где основные фонды жизнедеятельности - естественные монополии: электроэнергия, тепло, газ, железные дороги... Та же Германия имеет государственные авиалинии. Мы настырно разваливали Аэрофлот на тысячи ничтожно малых компаний. Теперь пожинаем горькие плоды под Чкаловском, Иркутском... Идея прав человека грубо противопоставлена идее социальной справедливости.

- Иногда приходят крамольные мысли. Может, происшедшее с нами и со страной по имени СССР было неотвратимо, как и события 90-х годов? А поиски парадигмы в России, спираль шоковой терапии, ненависть, нравственная аритмия в обществе и т.п. следует воспринимать как данность? Ведь и религия наставляет: Бог дает человеку, что надо, а не то, что он хочет...

- Если считать все за неотвратимость, то зачем мы вообще нужны. Если предкам было неотвратимым мучиться, как нашим бабушкам, дедушкам, годами топтать нары за анекдот или полведра кукурузы, тогда мы просто неполноценные люди. Я против фатализма. Тем более появилась возможность подняться с колен, возродить страну. Если же послушно откликаться на "синдром тупика", становиться на позиции беспросвета, тогда на дорогой России надо ставить черту и превращаться в протекторат.

- А многое ли объясняется нашим менталитетом: смиренность, сострадание, воспетая исконно русская горемычность судьбы? В какой еще стране мира горстка элитарных кланов могла веками держать за рабов огромный пласт населения, своих соплеменников?

- Возьмите Индию. Там касты, есть неприкасаемые...

- Но это все-таки иное. В Индии тысячи строго обособленных групп, которые живут по правилам философско-нравственного и бытового характера. А вот холопы - вещь, собственность хозяина - жуткая реальность со времен Древней Руси. И крепостничество процветало в уродливой форме почти до скончания XIX века...

- Подобного ужаса действительно не было. Однако давайте вернемся в день нынешний. Страницы истории перевернуты, многое пережили и все-таки выстояли. Государство и культуру сохранили. Я думаю, надлежит придерживаться оптимистичной версии. Сравните с ситуацией трехлетней давности. Какой-то мизер "высоколобых" желает уехать за бугор. Есть качественные импульсы в науке, выходит на рынок наш производитель... Нельзя нам становиться на позиции обреченности, катастрофизма.

- В этом плане, наверное, убедителен пример ветеранов, феномен их бесстрашия и выдержки в Великую Отечественную?

- Бесспорно. Победа в войне с фашистской Германией убедила в наличии могучих общенациональных сил. Она не только вернула легитимность Российскому государству, в 17-м был насильственный захват власти, но и показала, что в "годы роковые" наш народ способен на самоорганизацию, самоотдачу. И это питает надежды. К сожалению, подобных ярких событий в нашей истории, возьмите век минувший, было очень мало. Реформы Петра Столыпина и подъем жизненного уровня людей, священная война. Первые годы хрущевской "оттепели". Хорошо помню ощущение свежего воздуха после ХХ съезда партии, моменты радости. Да и начало перестройки тоже было радужным... Увы, лишь редкие светлые полосы на фоне тяжелой, страшной жизни.

- Сухая статистика нередко убедительнее слов. С 1992 по 2000 г. россиян стало меньше почти на 6,6 млн. Неутешительные демографические рекорды - более чем серьезный повод для головной боли нынешнему руководству страны. Дай Бог, удастся отступить от роковой черты. Но вот что примечательно. Лет пятнадцать назад в Англии прозвучало: в СССР экономически оправдано проживание... 30-40 миллионов. Может, будущей баронессе - Маргарет Тэтчер удалось тогда постичь таинство центурий Нострадамуса, или "выводы" потребовали иных доказательств?

- Откуда берутся истоки социального дарвинизма? Если говорить мягко, от неукорененности. В результате событий 90-х у нас сохранились два народа: либеральная элита и остальные, пострадавшие от реформ. Я скажу вещи страшные: создается впечатление, что нынешние "сливки общества", хорошо устроившись в этой жизни, считают: чем малочисленней страна, тем меньше проблем, опасности революций, передела собственности. Не отсюда ли толерантность к наркотикам (ими торгуют открыто в школе, на танцплощадках, в барах), разгулу криминала, к "пьянственному недоумению" подростков. Пускай себя убивают, не жалко. Себя мы убережем. Таков верх цинизма.

А Запад ничего не смог сделать, если бы не наша элита, заинтересованная в крушении страны. Это уникальное явление. Даже "западники", тот же Чаадаев, думали об участи Отечества. А что наши либералы? Заявляют, что главная опасность - идея государственническая. Опять пожинаем плоды просвещения Октябрьской революции. Никакое ЦРУ не способно на то, на что способна наша глупость.

- Теперь очевидно, что в минувшее десятилетие страна повторила разрушительный путь. Расхожая, но точная фраза: целились в коммунизм, а попали в Россию. Духовный надлом в начале 90-х оставил кровавую мету. О позитивной идее можно было только мечтать, "служение Родине" выкорчевывали из словаря. Кто извлекал дивиденды от кризиса общественного сознания, падшей нравственности? И почему приумолк глас "плакальщицы народной" - интеллигенции?

- Надо признать, что свобода от коммунизма была приобретена путем утраты собственной страны - СССР, то есть исторической России, значительной части государственного суверенитета, экономической и духовной безопасности. Это факт безусловный. Неоспоримо и другое: во всех наших потрясениях интеллигенция всегда выступала в качестве главного субъекта. Революцию делает интеллигенция, наиболее активная, воинствующая. Часть почвенников-патриотов в августе 91-го проиграли. В душе они тоже были не в ладах с коммунизмом. Носов, Бондарев... Распутин уж точно. Но не смогли организоваться. Принялись защищать, когда уже нечего и некого было защищать... А вот молчание "вечной плакальщицы" - явление потрясающее. Пожалуй, впервые в России от народа, его страданий отвернулись и литература, театр, кино. Это не только аморально: речь идет о спасении политического, нравственного авторитета реформ, о судьбе российской общественной мысли.

- В заключение заглянем в день завтрашний. Тем паче, что по многим признакам стагнация заканчивается, в России новая власть, на первые роли выходят энергичные и просвещенные государственники...

- По науке это называется период послереволюционной стабилизации, когда осознают и видят ценность государственности. На политической арене должны появиться новые люди, команда государственников. Государственнический язык, слово! Государственническая партия и адекватная политика. Политику вижу внешнюю, отражающую алгоритмы независимости. Политика умная, тонкая. Но внутри страны пока еще много туманного. Приватизация природных богатств, до конца не продуманная реформа ЖКС. Надо понимать, что рано или поздно наступает момент истины... В целом же воспринимаю нынешнюю ситуацию как благоприятную для патриотических, государственнических устремлений. Этому способствует и внешняя конъюнктура: мир осознал, что сильная Россия нужна как фактор стабилизации.

Фото из архива "Красной звезды".