...Где-то над Тихим океаном бушевал мощный циклон. Его отголоски долетели до Хабаровского края в виде мелкого, моросящего из низких облаков снега, густой дымки, порывистого ветра. Подполковник Алексей Просвирнов, глядя на хмурое небо, подумал, что полет на дальнюю заставу, где тяжело заболел солдат, будет не из легких. Может, старшего лейтенанта Кочемасова заменить на более опытного летчика-штурмана? Налета у парня, по сути, никакого. А тут всякое может случиться. Но, представив, как у вчерашнего выпускника, столько ждавшего своей очереди на полет, побелеет от обиды лицо, решительно отогнал эту мысль. Кочемасов пусть и мало летал, а зарекомендовал себя хорошо. В случае чего, подскажет, поможет ему сам Просвирнов. Уж у него-то летного опыта на десяток летчиков-штурманов хватит.

Алексей Александрович вдруг вспомнил себя таким же "зеленым" летчиком-штурманом. И он когда-то испытывал робость перед полетом, если задание хотя бы немного усложнялось. Одновременно, правда, желая, чтобы следующее полетное задание было как можно сложнее предыдущего. А как мечтал он оказаться в числе летчиков, которые первыми пойдут на боевое задание за "ленточку". Тогда, в 1984 году, увеличилось количество нарушений советско-афганской границы. Дело доходило до вооруженных стычек. Моджахеды в обмен на золото, доллары и оружие пытались наладить через Советский Союз контрабанду наркотиков в Европу. Одновременно велась идеологическая работа на сопредельной с Афганистаном территории Таджикистана. С согласия афганского правительства было принято решение очистить приграничные районы от душманских бандформирований. Для выполнения этого боевого задания отбирались наиболее подготовленные экипажи.

...Просвирнов до сих пор помнит крутые, почти отвесные стены горного ущелья, по которому проходил маршрут полета, отливающую свинцом ленту горной реки под самым брюхом вертолета.

Иногда ущелье раздваивалось или резко, чуть ли не на сто восемьдесят градусов, меняло направление. Летчик-штурман, сверяя место полета с картой, должен был своевременно предупредить командира экипажа об этом, подсказать правильный курс. Даже секунда промедления в условиях плохой видимости могла закончиться трагедией.

Тот полет для всей группы вертолетов прошел без происшествий. Расчет командования оправдался: противник не ожидал появления винтокрылых машин в горах при такой сложной погоде. Вертолетчики еще несколько раз поднимались в небо. А экипаж капитана Чируты записал на свой счет три боевых вылета. Первые боевые вылеты вертолетчика Алексея Просвирнова. Затем Просвирнов и его товарищи доставляли в горный лагерь маневренной группы пограничников боеприпасы и продовольствие, вывозили на родную землю раненых и заболевших, прикрывали боевые действия "зеленых фуражек" с воздуха, вели воздушную разведку и выполняли другие боевые задания. В ходе этих вылетов вертолетчики научились спокойно уходить от сверкающих трассерами щупальцев-очередей вражеских ДШК, которые стали все чаще и чаще тянуться с земли к винтокрылым машинам пограничников, замечать притаившихся за камнями зенитчиков противника, с первого захода и первыми ракетами поражать точечные наземные цели. Командование представило особо отличившихся и выполнивших наибольшее количество боевых вылетов вертолетчиков к боевым наградам. Алексей, единственный из лейтенантов, был награжден за те первые пограничные операции на афганской территории медалью "За отличие в охране Государственной границы СССР". На счету молодого летчика-штурмана было более пяти десятков боевых вылетов. В том числе и под огнем противника с земли. Вообще-то, по мнению самого Алексея Александровича, ему везло. Сколько раз обстреливали его "вертушку", а удача не покидала его. Даже от "стингеров" и "блоупайпов" уходил. Хотя, конечно, дырки в фюзеляже и в лопастях несущего винта от вражеских пуль привозить приходилось: на войне как на войне.

А вскоре Алексей Просвирнов стал одним из самых подготовленных пилотов полка. Многие допуски к сложнейшим из видов боевой подготовки вертолетчиков он получил после полетов в реальных боевых условиях с первым авиатором-пограничником, получившим высокое звание Героя Советского Союза, тогда еще подполковником Фаридом Шагалеевым. И командование знало, что после росписи Фарида Султановича в летной книжке сослуживца, тому можно смело доверять самый опасный вылет. Ведь Герой не только летал с ним как проверяющий, а в ходе всей летной подготовки и совместной службы передавал ему свой богатый опыт. Просвирнов многому научился у старшего товарища. Потому и поручали ему такие задания, которые были по плечу лишь настоящему асу, мастеру своего дела. Сколько сложнейших ситуаций складывалось за 2.500 боевых вылетов в небе Афганистана, даже сам подполковник Алексей Просвирнов припомнить не может. Но боевые награды - ордена "За военные заслуги", Красного Знамени, Красной Звезды, "За службу Родине в Вооруженных Силах СССР" II и III степени, медали "За отвагу", "За боевые заслуги", "За отличие в охране Государственной границы СССР" говорят о многом.

...Вертолет шел по маршруту у самой земли. Разноцветным ковром мелькала внизу земля, а несущий винт едва не срывал серые космы с низкой облачности. Время от времени "восьмерка" попадала в сильные снеговые заряды, и тогда наземные ориентиры становились едва видимыми. В такие моменты командир старался сосредоточить внимание на приборах, но одновременно и не упускать из виду действия летчика-штурмана. Тот чуть ли не ежесекундно сверял карту с проплывающей под винтом местностью и, если они хотя бы на немного уклонялись в сторону от маршрута, быстро вычислял поправку и докладывал об этом подполковнику. Просвирнов возвращал вертолет на линию заданного пути, отмечая про себя, что побольше бы таких полетов им, лейтенантам, быстрее практики набрались бы. Тот же Кочемасов поначалу чувствовал себя несколько скованно, а уже на втором часу полета появилась в нем уверенность. Практически без "шероховатостей" работает. Лишь один раз, когда комэск, чтобы не попасть в облачность, не предупредив летчика-штурмана, изменил маршрут - пошел долиной, а не через горный хребет, - он засуетился. Но когда подполковник рассказал ему о своем замысле, Сергей быстро восстановил ориентировку и вновь приобрел былое спокойствие и деловитость. На заставе вертолет уже ждали. Загрузить больного - минутное дело. И вновь поплыли под винтами вертолета подернутые густой дымкой квадраты полей, лугов и тайги, редкие населенные пункты. Дорога домой - короче. Незаметно промчалось в полете время, и прямо по курсу сквозь густую сетку дождя призывно замерцали огни аэродрома.

- Держись за управление, Сергей, помогай мне на посадке, - передал по переговорному устройству Просвирнов. И краем глаза заметил, как засияло лицо летчика-штурмана. Ощутив на ручке управления хватку старшего лейтенанта, напомнил: "Мягче держись, мягче... Вот так, молодец. Хорошо..."

Когда колеса "восьмерки" коснулись влажной бетонки и замедлили свой бег лопасти, к вертолету подъехала санитарная машина. Врач, сопровождавший больного, поймав на себе взгляд экипажа, поднял вверх большой палец, давая отличную оценку этому сложному полету. По шевелению его губ подполковник Просвирнов прочитал, что теперь пограничник будет жить. Тепло на душе летчика-"афганца" стало и от того, что одновременно сделано еще одно доброе дело, - выполнил, пусть и маленький, но важный шаг на пути к профессиональному мастерству его подчиненный старший лейтенант Сергей Кочемасов.

Фото из архива "Красной звезды".