Генерал-майор Анис Ахмат Баджва, с февраля 2000 г. по настоящее время являющийся главным военным наблюдателем миссии ООН в Грузии, родился 18 февраля 1947 г. в Пакистане. На службе в пакистанской армии с мая 1966 г. Окончил полный курс обучения в военном колледже национальной обороны, курсы командно-штабной подготовки в Пакистане и Иране, а также несколько других профессиональных курсов. Получил степень магистра в университете Guaid-e-Azam в Исламабаде. Служил на самых престижных командных и штабных должностях: был начальником артиллерии бронетанковой дивизии, командовал пехотной бригадой и дивизией. Был начальником штаба сил ООН в Сомали, начальником штаба корпуса, командующим военными операциями пакистанских ВС, начальником штаба главного должностного лица Пакистана. Преподавал в командно-штабном училище Пакистана и национальной военной академии. Владеет языками урду, английским и персидским (фарси). Родной язык - панджаби. Награжден высшей наградой, которая может быть вручена второму должностному лицу в ВС Пакистана. Женат, отец троих сыновей.

- Господин генерал, из каких регионов земного шара вообще и Кавказа, в частности, сегодня, по вашему мнению, исходит угроза терроризма?

- Я попросил не задавать политических вопросов, но вы начали беседу с такого серьезного вопроса, касающегося геополитики... Говоря о терроризме и ситуации, которая сложилась после событий в США 11 сентября, хотел бы напомнить, что генеральный секретарь ООН не только выступил с соответствующим заявлением, но и опубликовал статью на эту тему в американской прессе. Совет Безопасности ООН принял две резолюции, Генеральная ассамблея также обсуждает этот вопрос. В данное время все мировые лидеры заняты этой проблемой. Речь идет о регионах, где существует эта опасность, а также о причинах, которые ее вызывают. Хочу подчеркнуть, что мое мнение по данному поводу никоим образом не отличается от того, что было высказано этими лидерами.

Терроризм имеет долгую историю. В каких-то регионах он более заметен, например в той части мира, где я родился и вырос. Но как мы убедились после событий 11 сентября, терроризм присутствует везде. И нельзя назвать ни один регион земного шара, где бы не существовало его угрозы. Мировым сообществом терроризм должен рассматриваться как организованная преступность, которую ни в коем случае, ни под каким предлогом оправдывать нельзя. Но в то же самое время важно обращать внимание на причины, вызывающие терроризм. Чтобы, так сказать, лечение болезни было адекватным.

- По различным данным, в Сванетии сейчас находится от 300 до 800 боевиков, и руководство Грузии это официально признало. На ваш взгляд, можно ли считать теперь Сванетию, а также Панкисское ущелье источниками терроризма?

- Хотел бы сказать, что у нас нет прямой возможности подтвердить ту информацию, которую вы изложили. Но, естественно, мы располагаем донесениями, что большое количество вооруженных людей находится в Сванетии или ее окрестностях. Нам неизвестны ни состав, ни структура, ни предназначение этих вооруженных групп. Вы знаете, что мы - миссия ООН по наблюдению в Грузии. Но нам также необходимо обеспечить безопасность нашего личного состава. По этой причине уже несколько месяцев мы не патрулируем в верхней части Кодорского ущелья. Поэтому я сейчас говорю об информации, которую мы получали не напрямую, а из других источников. Я также уверен, что вам известно о встрече Эдуарда Шеварднадзе с господином Анри Джергения (премьер-министром Абхазии. - А.Т.), состоявшейся 28 сентября. На основании информации об этой встрече мы выражаем надежду, что напряженность, сложившаяся в этом регионе, будет разряжена и эти вооруженные люди будут оттуда каким-то образом выведены. Я об этом говорю как человек, заинтересованный в нормализации обстановки в Абхазии. Потому что наша миссия заключается в выполнении задач здесь, в зоне конфликта.

Я также знаю, что ситуация в Панкисском ущелье тоже была довольно-таки скверной на протяжении длительного времени. Знаю, что эта тема обсуждалась на встречах представителей Грузии и России. И лишь могу добавить, что, к счастью, Панкисское ущелье не входит в зону моей ответственности...

- И все-таки хотелось бы уточнить: вооруженные группы, находящиеся в Сванетии, относятся, на ваш взгляд, к потенциальным источникам терроризма в регионе?

- Любая вооруженная группа где бы то ни было несет с собой определенную угрозу. Но представляет ли та или иная группа угрозу именно терроризма - это совершенно другой вопрос. Мои затруднения связаны с отсутствием информации, полученной напрямую.

Остается полагаться на заявления, которые делали в Тбилиси или Сухуми. На основании этих заявлений могу сказать, что присутствие вышеупомянутой группы является серьезным дестабилизирующим фактором. Для других выводов у меня не хватает информации.

- Кстати, какие способы получения информации используются в миссиях военных наблюдателей ООН? Возможно, вы получаете информацию с помощью каких-то технических средств?

- Как я уже сказал, у меня есть именно информация, а не данные разведки. А средства очень простые: это мои наблюдатели, патрули, контакты с местным населением, местной администрацией, представителями миротворческих сил, властей в Тбилиси или в Сухуми. Плюс, естественно, информация, которую мы получаем на политическом уровне, а также из СМИ. Ни для кого не секрет, что 80-85 процентов разведданных черпается из СМИ.

- Каковы структура и функции миссии ООН в Грузии?

- Миссия ООН по наблюдению в Грузии - это в основном миссия военных наблюдателей, которая была образована в 1993 году, а затем доведена до теперешнего уровня, получив новый мандат в июле 1994 года. Это стало возможным благодаря резолюции Совета Безопасности ООН № 937. Данная резолюция была принята на основании московского соглашения, подписанного в мае 1994 года между грузинской и абхазской сторонами. Как я говорил, в основном наша миссия военная. Но у нас есть глава миссии, являющийся политическим лицом и специальным представителем генсека ООН. Под его началом работает политическое крыло нашей миссии. Кроме того, в ней существует гражданская администрация, которая занимается тыловым обеспечением или организацией инфраструктуры миссии. В этот гражданский сегмент входит международный гражданский персонал и персонал, набранный из местных жителей. Например, переводчики (один из переводчиков находился в сбитом вертолете. - А.Т.).

Что касается военной части миссии, то штаб у нас в Сухуми плюс два сектора со штабами в Гали и Зугдиди. Это люди, которые под моим руководством работают непосредственно в полевых условиях. Пока у меня 106, а скоро станет 108 военных наблюдателей (увы, уже не станет... - А.Т.). Кроме штаба в Сухуми, у нас есть небольшая оперативная группа, которая занимается вопросами Кодорского ущелья, и группа по связи между Сухуми и районами нашего наблюдения.

В дополнение к вышеуказанным гражданскому, военному и политическому сегментам миссии здесь, в Сухуми, у нас есть небольшой офис по правам человека. Это как бы совместный офис ОБСЕ и ООН. Кроме того, военные наблюдатели имеют небольшой офис связи в Тбилиси, который работает в рамках офиса господина Бодена, главы миссии. Я могу, находясь здесь, через офицера по связи выходить на контакт с властями в Тбилиси. Мной перечислены основные моменты, которые продуктивнейшим образом влияют на работу миссии.

Задачи военных наблюдателей ООН обуславливаются мандатом миссии. Мандат определяет, что я должен вести наблюдение в зоне конфликта за сторонами и за тем, чтобы стороны полностью следовали договоренностям, записанным в московском соглашении от мая 1994 года. В нем указано, что не должно быть никаких нарушений режима прекращения огня и не должно быть военного присутствия, кроме миротворческих сил СНГ и нас, в зоне безопасности. Тяжелое вооружение не должно вводиться в зону ограничения вооружений, а подразделения грузинских вооруженных сил не должны находиться в Кодорском ущелье. Кроме того, мы обязаны отслеживать ситуацию в плане безопасности и соблюдения законности и правопорядка.

Чтобы выполнять и другие требования, военные наблюдатели эффективно, без выходных, патрулируют зону нашей ответственности, в которую входят зоны безопасности, зоны ограничения вооружения и Кодорское ущелье. Обычно в день выделяется от 3 до 6 патрулей. Мы проводим наземное патрулирование как на автомобилях, так иногда и пешком, а также на вертолете. Как я сказал, основной целью при этом является проверка соблюдения московского соглашения.

- Какова ваша оценка взаимодействия миссии с российскими миротворцами?

- Мы сотрудничаем прекрасно. Как я уже сказал, частью нашей задачи является наблюдение за деятельностью миротворческих сил СНГ. С другой стороны, частью задач КСПМ является обеспечение нашей безопасности, когда это необходимо. Но что еще более важно, и я хотел бы это подчеркнуть, мы вместе работаем во имя общей цели. Цель - установление здесь прочного мира и политическое урегулирование конфликта. Повторяю, у нас на всех уровнях прекрасное сотрудничество. И если на местах возникают какие-либо недоразумения, они быстро разрешаются на более высоком уровне с командующим КСПМ генералом Николаем Сидорычевым и его ближайшими подчиненными.

- Российские миротворцы, на ваш взгляд, справляются со своими обязанностями?

- Я полностью удовлетворен тем, как миротворцы выполняют свои задачи. Но если вдруг мы замечаем, что на каком-либо посту не все соответствует мандату миротворческих сил, то выходим на вышестоящее командование КСПМ, и оно незамедлительно принимает меры.