Игорь собирается без спешки и суеты. Так примерные отцы семейств собираются на работу. Работа у старшины простая - обеспечить разминирование дороги на участке трассы Грозный - Аргун. Саперы будут проверять, не заложили ли за ночь бандиты очередной фугас, а мотострелки в случае необходимости прикроют саперов. Только вот думать об этой "необходимости" отчего-то не хочется.

Автомат, свитер, разгрузка. И на построение.

- Значит так, господа, все как обычно...

- Чумазые уже с утра "господа", которым по восемнадцать-двадцать лет, внимательно слушали старшину. Ему тридцать шесть, но для них он авторитет не по возрасту. У Игоря "Красная Звезда" и "ЗБЗ" еще за Афганистан. Да и здесь уже несколько человек обязаны ему жизнью. Об этом все знают и ловят каждое его слово.

- Быть внимательными, не торопиться и не тормозить, - внушительно говорит старшина. - Радист, связь есть? Запасные батареи? Смотри, Пейджер, не подкачай. Хорошо... пулеметчики - ко мне!

Еще несколько минут - и все рассаживаются на три БМП, которые одна за другой начинают нырять по ухабам, рассекая предрассветную темноту лучами фар.

Проезжать блокпосты в это время - самое милое дело. Машин нет - комендантский час. Только на перекрестке к Ханкале мелькает ставшее уже знакомым за эти дни скуластое лицо милиционера из бурятского, что ли, отряда. Местные острословы прозвали их "японским ОМОНом". Но прозвище это необидное, а, глядя на СВД в руках омоновца, почему-то сразу начинаешь думать о глазе таежной белки.

Покачиваясь взад-вперед, останавливается наша броня, за ней встают остальные. Приехали, дальше пойдем пешком. Саперы разворачивают свою амуницию, нетерпеливо поскуливает пес Батон. На его черный бархатистый нос мы теперь возлагаем большие надежды. Идти далеко, километров двенадцать, и я начинаю расспрашивать Игоря.

Об Афганистане и Югославии он рассказывает откровенно, но не очень охотно. Так бывает, когда человек дорожит воспоминаниями и не очень хочет их растрачивать. Позже станет ясно, что это, наверное, единственная вещь, которой старшина делится без особой охоты. На эту, чеченскую войну он попал... по блату. Приехал из суетной столицы, где очень неплохо зарабатывал даже по московским меркам, но чувствовал, что занимается не тем. На перекладных добрался сюда, пришел в полк и начал устраиваться на контрактную службу. Из документов были только паспорт и удостоверения к наградам. Кадровик требовал личное дело, а оно было по другую сторону Уральских гор, в Восточной Сибири. Времени просто не было, и тогда ему помог бывший взводный, который в Афганистане был лейтенантом, а теперь в одном из военкоматов в центре России дослужился до подполковника. Он взял, да и помог своему бывшему сержанту с личным делом. Через несколько дней, после оформления документов по всем правилам, от традиционной бутылки отказался. Довез до вокзала на своей машине и лишь спросил, задержав при пожатии руку:

- Может, еще подумаешь?

- Я хорошо подумал.

Больше слов на эту тему произнесено не было. А старшину поставили в солдатский строй. Молодой старлей, обделенный чувством юмора, насмешливо заметил, что много здесь таких старшин, а вот солдат не хватает. Ну не хватает, так не хватает, не привыкать... И скоро он шел на первые боевые. На этой войне. Очередной.

Он успел через плечо взводного заглянуть в карту и зафиксировать в памяти основное: протяженность хребтов, направление лесного массива, ближайшие населенные пункты.

Рядовому бойцу карта с обстановкой не положена. И командирская сумка с компасом в рейде, где вес рассчитывается по граммам, тоже. Вместо этого ему, как и другим, вручили пару мин к миномету и указали направление, по которому надо было прочесывать лес. В лес вошли затемно, потом встретили туманный рассвет. В плотной, словно сметана, мгле старшина сумел собрать девять человек. Причем двоих вытащил из болота. Скоро стало ясно, что, пока возились и доставали утонувший сапог одного из них, часть ушла дальше. Надо было догонять своих. Тогда они еще не знали, что получен новый приказ. Полк спешно прекратил прочесывание и ускоренным маршем выдвинулся на новое направление.

Четверо суток он вел солдат по гребням гор в том направлении, которое запомнил. Вел, стараясь забираться повыше, а когда бойцы начали роптать на чересчур крутые подъемы, лишь коротко спросил: "Жить хотите? Тогда помните закон войны в горах - кто выше, тот и прав!" Вел по ночам, ориентируясь по звездам, давая короткий отдых, когда они уже валились с ног. Он научил их передвигаться по склонам, вести разведку и охранение, делить суточный сухпай на два дня, разводить костер без дыма, спать, чутко слушая горы, сушить одежду на себе. Научил многим вещам, не очень-то нужным в мирной жизни, но без которых не выжить на войне. За четверо суток солдаты узнали больше, чем за месяцы службы. Дважды он уводил группу из-под самого носа превосходящих сил бандитов, жалея про себя, что в подчинении зеленый молодняк, а не те бойцы, что были с ним в прежнее время. Но сейчас главной задачей было сберечь чужие жизни, лишь отметив на импровизированной "карте" места встреч. Правда, два раза он не удержался. Один раз вернулся с трофейным автоматом и запасом гранат и мин, которых не хватало. Они, кстати, пригодились, когда обнаружили базу террористов. Тогда старшина плюнул на тишину гор, предательское эхо и приказал взорвать схрон. И потом ускоренным темпом гнал группу, напряженно вслушиваясь в прозрачный воздух.

Группа вышла прямо на своего взводного. Игорь услышал работу минометов, провел разведку, вычислил, что работают свои, но по привычке и просто "на всякий случай" подвел бойцов скрытно. Перед пригорюнившимся лейтенантом-двухгодичником они явились, как привидения с того света. Тот аж затряс головой от неожиданности. Он уже не чаял увидеть своих солдат. Радостный крик офицера приняли за тревогу, и через несколько мгновений весь батальон был на ногах.

Как выяснилось, старшина правильно вычислил направление и, не имея карты и не зная задачи, вел группу параллельным путем в десятке километров от полка по тропам, на которые и разведчики старались не заходить. Тогда его представили к первой награде и перевели в разведку. А там вскоре представили к ордену. Но минул год, и не одна из наград, как принято говорить, не нашла героя. Странно. Такие, как он, люди для армии значат очень много.

Через несколько дней истекал контракт и его уже попеременно вызывали и комбат, и комполка. Предлагали взвод, звание прапорщика и еще много чего предлагали. Командование понять можно, поскольку в роте всего два офицера и один прапорщик. Зампотех не выходит из парка, каким-то чудом заставляя передвигаться латаную-перелатаную технику, другой зам не вылезает из караулов, прапорщик ведет все ротное хлопотное хозяйство. А на боевые солдат водит он. И что ему за это могут предложить? Невеликую зарплату, ненормированный рабочий день, нереализованные отгулы. А он служит, отказавшись от очередного предложения приятеля, хорошо устроившегося в Москве в частном охранном предприятии. Почему? Потому что он - солдат. Профессионал.

Фото Павла ГЕРАСИМОВА.