Митьку Семушкина в подразделении звали не иначе, как "изобретатель". Эта гордая кличка прилипла к нему после тяжелых и изнурительных боев под Бамутом, когда деревенский паренек, ставший сержантом, так "насобачился" отвесно стрелять из подствольного гранатомета, что совершил подвиг. Подвиг, за который не давали орденов, но по всему полку пошел слух о его "целкости". Они шли по лесу, когда вдруг натолкнулись на серьезную по численности группу боевиков. "Чехи", что называется, "дали со всех стволов", был короткий и кровопролитный лобовой бой, и обе стороны, не желая терять людей, откатились в разные стороны. Наши, как и учил их генерал Шаманов, стали ждать "брони". По рации сообщили, что к ним на горную дорогу спешат три "коробочки" - три бээмпэшки и одна "восьмидесятка" - танк Т-80 с активной броней. Шаманов говорил: "Мне люди всего дороже, я спешить не буду, не возьму склон сегодня, возьму завтра, снесу "Градами" и "восьмидесятками", главное, чтобы вы были целы и вас потом дождались дома невредимыми". Такая позиция страшно бесила боевиков. Они еще соглашались биться и умирать вместе с русскими в рукопашной, но совершенно не были готовы захлебываться землей и кровью под осколками "Града" на виду нахально загорающей под горным солнцем Российской армии и "всего мирового сообщества". Тогда они и объявили за голову "Шамана" премию в 50 тысяч долларов. Объявили так, на всякий случай. А вдруг... Чего только на войне не случается. Но предателей у Шаманова не нашлось, как не нашлось и у Рохлина.

Ребята из роты Семушкина залегли вдоль поваленных деревьев, лениво постреливая в сторону чеченцев. Те так же лениво отвечали, что называется, "в никуда". И тут в горной лесистой лощине раздался громкий голос чеченца:

- Ну что, сволочи! Получили? Мы вас сегодня будем... мать вашу!

И так разошелся он по матушке, что ребята даже приуныли. Мат этот продолжался без остановки минут двадцать. А "коробочки" все не подходили. И тут кто-то из бойцов начал стрелять на звук. Это раззадорило "духа" еще больше.

- А ты попади, Ерема! Руки у тебя не на то заточены, раб! Тебе бревна таскать, а не с винтовки стрелять, Митяй!

Митька услышал свое имя. "Вот сука, а! - подумал сержант. - Ну ладно, посмотрим!"

Митька стал прикидывать, где же засела эта сволочь. Вроде получалось, что чеченец засел в ямке, прямо на дне высохшего ручья. Той ямке, в которую Митька сам упал, когда неожиданно начался этот бой. Стал прикидывать, сколько шагов он поднимался от ямки. Когда-то в детстве Митька прославился тем, что камнем сбил на лету утку.

Митька задрал свой автомат, считая что-то про себя: "Ну с Богом!"

"Подствольник" с характерным звуком выплюнул гранату. Спустя несколько секунд раздался приглушенный хлопок. И тишина. Чеченец замолчал.

Вскоре подошли "коробочки" и "восьмидесятка". Бой был короткий, не более пяти минут, боевики быстро отошли дальше в горы, а наши взяли лощину и возвышенность, с которой открывался просто идеальный вид на горную дорогу.

Осматривая вещи убитых боевиков, ребята с удивлением нашли "чеха"-матерщинника. У него была оторвана челюсть и снесена половина лица. Митькина граната аккуратно попала ему в рот. Это был, что называется, "класс", который в Чечне, и то пару раз, показывала только "десантура". Митьку с тех пор окрестили "изобретателем" и "миллиметровщиком".

Прошла весна, заканчивалось лето, закончились бои, начались вялотекущие переговоры. Подразделение Митьки Семушкина теперь стояло блокпостом на развилке дороги из Аргуна в Грозный. Блокпост был дурацким, потому что место это было открыто всем ветрам, там нельзя было спрятаться, и обстреливали его чуть ли не каждую ночь. И хотя все точки вокруг были ребятами пристреляны, они так никого и не завалили из стрелявших в них боевиков. Да и с едой стало туго, снабжать начали со скрипом.

- Эх, тушеночки бы! А? Уже месяц мяса не ели, и баранов нигде нет, - сказал один боец.

- За мясом перестали ходить месяц назад, когда трое бойцов ушли днем в пригород Аргуна и не вернулись. Их головы нашли на следующее утро минеры из Ханкалы, осматривавшие дорогу на предмет заложенных ночью "подарков" - 152-миллиметровых снарядов, из которых арабы искусно делали управляемые по проводам фугасы. Медики потом установили, что головы ребятам отрезали "на живую".

Митька чистил автомат, он занимался этим делом чуть ли пять раз в день. А что еще было делать на блокпосту днем? Проверяли проезжающий транспорт нехотя. Занятие это было бесполезным. "Трясли" багажники мирных чеченцев с горящими, как угли, от ненависти глазами. Боевики свободно проходили в трехстах метрах южнее ночью. Поэтому против кого начальство выставило этот блокпост, не известно. Все равно получалось так, что днем Чечня вроде была наша, а по ночам - боевиков.

- Семечек бери, да? - к блокпосту подошел мальчишка-чеченец лет восьми. Ахмед торговал семечками, мелкими, черными и приставучими, как липучки. Но ребята брали семечки за символическую мелочь.

- Иди дальше, деньги кончились...

- Бери так, потом заплатишь, - у Ахмеда были крупные черные глаза и грязный лоб. Одет он был в драный свитер, явно не со своего плеча, и стоптанные башмаки.

- Потом тоже денег не будет, иди.

Ахмед уставился своими глазищами на автомат Митьки и зеркальную поверхность отполированного "подствольника", на лежащие рядом гранаты от него.

- А ты продай это... - Он показал грязным пальцем на рожок с патронами и гранату от подствольника.

- Чтобы меня потом из этого и шлепнули? - криво усмехнулся Митька.

- Нэт, это продадут в горы, далеко. А вы купите мяса. Семечки бери, да? Так даю... - Ахмед отсыпал семечек на мешок с песком.

Ахмед болтался на блокпосту часов пять. Все смотрел на проезжающую мимо "броню".

"То ли семечками торгует, то ли танки наши считает, хрен разберешь. Ведь взяли двух мальчишек у въезда на базу в Ханкале, тоже семечками торговали, а на самом деле на четках в кармане считали, сколько единиц бронетехники ежедневно перебрасывается в горы, а сколько в Грозный, - подумал Митька. - Здесь вообще хрен в чем разберешься..."

Но идея с гранатой запала ему в голову, правда, он об этом вскоре забыл.

Через пару недель на блокпост пришли минеры.

- Ну что, братцы, как живете? Небось, долбят по блоку каждую ночь?

- Долбят, - ответил Митька, - да мы боимся больше, чтобы сверху гранату не кинули, тогда всем хана. Крыши-то ведь нет. А пули мешки хорошо держат, окаменели уже.

- Ничего, мы вам тут все вокруг заминируем, хрен кто подойдет. Только одну "змейку" проложим, по ней и ходите, поняли?

Митька вовсю помогал саперам, ему было интересно, как укладывается мина, как ставятся гранаты на "растяжках". Минеры ему все подробно объяснили:

- А вот такую штуку видел?

Один из солдат показал Митьке странный запал:

- Это мы в трофеях нашли, нестандартный, без замедления. Раз - и все в дамках.

- Ну-ка дай взглянуть... - Митька потянулся к запалу. - Подари, а?

- Да бери, мне-то что, все равно в стандартные наши "штучки" не годится.

Полдня работы, и вокруг блокпоста появились колючая проволока и таблички "мины". Минеры долго показывали искусную "змейку" Митьке и его товарищам. Уехали.

Как водится, через пару дней о "змейке" уже знал Ахмед и даже различал ее среди нагромождений колючей проволоки.

- Ну что, мяса не надумали купить? - Ахмед улыбался и вновь раздавал ребятам мелкие противные семечки.

Митька отвел в сторону Ахмеда, о чем-то с ним долго говорил. Ахмед ушел и вернулся с пятью банками тушенки. Ребята в этот вечер устроили настоящий пир - бахнули сразу три банки тушенки в котелок с кашей. Наелись, что называется, от пуза.

- Митька, ты часом не боеприпасами торганул, а? - спросил сослуживец Вася, выковыривая спичкой мясо, застрявшее в зубах.

- Не бойся, не из тех я.

- Что значит не бойся? Нас и долбанут по твоей милости, "изобретатель".

- Сказал, не бойся, и закончим на этом.

На этом и закончили. Вскоре легли спать, оставив часового. Весенняя прохладная ночь была тихая, безветренная, звездная. Митька покоился на лежаке, сбитом из патронных ящиков, и смотрел в небо. Рядом храпели товарищи.

- Вот ведь красота какая... Только бы гранату не кинули, - пришло ему сразу в голову. Он услышал какой-то шорох со стороны пресловутой "змейки". Молча сполз на землю, взял автомат, сжался в комок, готовый к прыжку. Это шестое чувство - предчувствие опасности - не раз спасало ему жизнь. Аккуратно разбудил соседа.

- Миха, вставай... Да тихо ты...

И тут случилось непредвиденное. Тишину рванул взрыв гранаты. Прогремело почему-то не на блокпосту, а где-то там, на "змейке".

- Не докинули, что ли?

Пара автоматных очередей в сторону взрыва не прояснила ситуации. Ответной стрельбы не последовало. Ребята не спали до утра, сжимая автоматы, готовые к нападению со всех четырех сторон.

Утром Митька под прикрытием тумана пошел по "змейке" и увидел лежащее на колючей проволоке, отброшенное взрывом тело. Это был старик из соседнего селения. Митька не помнил его имени, знал только: это дед Ахмеда. Взрывом ему оторвало руку, и большой осколок вошел в голову. Пробитая им каракулевая шапка была отброшена взрывом и валялась рядом, на минном поле. Лицо старика так и застыло в злобе и напряжении.

- Вот те на, старый, а туда же... Даже не успел понять, что случилось...

О подрыве доложили наверх, приезжали две комиссии - из штаба и от правозащитных организаций. Первые догадались, что произошло, но молчали с глубокомысленными лицами, вторые все пытались доказать, что старик случайно зашел на минное поле. Версия о случайности не складывалась, и "правозащитники" молча уехали.

Сами ребята были довольны случившимся. О них вспомнили, привезли и питание, и воду на месяц вперед.

Митька варил кашу в предвкушении того момента, когда забабанит туда аж три банки тушенки. Рядом кипятился нормальный чай.

- И все-таки, Митяй, что произошло, а? "Колись", "изобретатель"... - ребята жаждали разъяснений.

- Да просто все, мужики. Взял я детонатор у минеров нестандартный. Сточил его о кусок асфальта. Да в ручную гранату и засунул. Ну и обменял через Ахмеда на тушенку. Детонатор-то получился без замедления...

Апрель 2000 года.

Рис. Анны ТРУХАНОВОЙ.