Дядя Веня сидел верхом на коньке крыши, вколачивая один гвоздь за другим. Карман его видавшей виды рубахи пустел, и дядя Веня прокричал куда-то вниз:

- Генерал, гвозди давай!

- Бегу, дядь Вень! - мигом отозвался мужской голос.

По лестнице быстро затопали, и в проеме чердака показалась коротко стриженная голова Станислава Воронова, будущего хозяина дома.

Ослушаться дядю Веню никому из энтузиастов-строителей не могло и в голову прийти. Потому что лучшего плотника невозможно представить не только в селе Акшики, но даже, может, и во всей Чувашии. Табуретки с ножками точеными, стулья с вензелями, шкафы, увитые резьбой, деревянные кровати, ложки, плошки, поварешки, коляски, салазки и лыжи - вот далеко не полный перечень того, что мастерит дядя Веня. Почти вся утварь в Акшиках выточена, выстругана суховатыми дядьвениными руками.

До последнего времени у начальника чувашских чекистов генерал-лейтенанта Станислава Воронова не было своего дома. Была небольшая трехкомнатная коробка в самом загруженном районе Чебоксар - "китайском квартале". По утрам на кухне встречались: хозяин да жена Надюшка, кошка, нехилая собачка сенбернар, а также представители "поколения пепси" Нина и Максим. В принципе отдавленные ноги и лапы и выпадающие то из платяного, то из обувного шкафа картины собственного творения не очень доставали Воронова. Но мужчина обязан построить свой дом.

- Начни с двери, - смеялась жена Надюшка. - Купишь такую железную, как в рекламе, поставишь в прихожей, всем рассказывать будешь, что дом начал строить. На твою зарплату все равно больше ничего не приобретешь.

- Ну почему? - возражал муж. - Машина у меня уже есть.

Чистая правда: автомобиль у генерала Воронова имелся. В деревне безошибочно определяли, что к старшим Вороновым приехал на своем ЛУАЗе сын. Если над полем подымалась туча пыли, если собаки, заливаясь лаем, рвались к околице, значит, на своем ЛУАЗе в Акшики въезжал Станислав Кириллович.

Человек, который никогда в жизни не видел автомобиля

ЛУАЗ, ничего не может знать об ужасах жизни. Гибрид броневика и черепахи, абсолютно незнакомый с понятием "обтекаемые линии"... Воронову это чудо украинской техники досталось путем долгого стояния в очереди на транспортное средство.

В принципе на цивилизованную машину он уже скопил, но под разными предлогами оттягивал момент расставания с тарахтелкой. Признаться же, что прирос душой к ужасному агрегату, Воронов не мог.

Каждое прибытие жителя столицы в Акшиках перерастало в собрание. Ближе к сумеркам в дом Вороновых набивались сельчане: посидеть, послушать, что новенького в городе. С порога разворачивали гостинцы: комок масла, банку кислого молока, отрезочек мяса. Дом Вороновых хоть и был всегда открыт, но семья из двух сельских учителей к числу зажиточных относиться не может. Съестное шло в общий котел, и вечер таял за длинным крестьянским столом в облаках дыма раскуренной махорки. Тут же разрабатывались стратегические планы: кому помочь сарай покрыть, кому подсобить за дровами съездить.

Дядя Веня, верховный стратег, давал Воронову роли рубильщика и таскальщика - как очень сильному и ловкому. Иногда генералу доверяли даже должность стропальщика, что, с точки зрения дяди Вени, было высшей степенью доверия и уважения к подмастерью. И Воронов тесал, подгонял, выстраивал.

А своего дома все не было.

...В свою трехкомнатную коробку генерал внесся на крыльях. Он подхватил жену Надюшку и вместе с половником отнес на диван.

- У нас будет свой дом! - крикнул он ей и расхохотался.

- С дерева упал? - спросила сочувственно супруга-врач.

- Помнишь брошенные дома у реки? Нам всем на работе предложили взять их в обмен на квартиру. Представляешь, будет большая кухня, у меня - мастерская...

- Это какие незаконченные? - перебила опытная жена. - Эти развалюхи-то?

Недостроенными домами это было назвать трудно: из земли, как обломки зубов, торчали фундаменты с зачатками стен. Чтобы все это хозяйство довести до ума, требовались деньги, стройматериалы, время, рабочие, а главное - силы не бросить каторжную работу.

- И многие у вас согласились? - поинтересовалась супруга.

- Да! Я и еще трое.

Всю весну в Акшиках не слышно было генеральской тарахтелки. Дядя Веня поехал в город на разведку. Он поглядел на исхудавшего Стаса, на пустые глазницы окон недостроенного дома и вынес вердикт:

- Надо звать народ на "ниме".

У каждого народа этот обычай имеет разные названия. У русских - "всем миром". У чувашей такой обряд называется "ниме". Надо огород засадить - набежала толпа народу, покидали картоху, где ростком вверх, где вниз, половину завалили, остальное затоптали - вырастет. Сгорела изба - всей деревней несут пострадавшим кто что может.

Дядя Веня позвал на "ниме" весь район - помочь построить парню дом, пусть теперь уже генералу.

Приехала чуть не рота добровольцев. Но дядя Веня вел строгий отбор - дом надо строить на века. Десяток наиболее достойных были оставлены. Функцию прораба дядя Веня взял на себя.

Все лето, не смолкая, на улице у реки стучали топоры и молотки, орали дрель и некоторые молодые невоздержанные строители. Жена Надюшка забирала у строителей одежду постирать: воды, газа, электричества и других мелочей в новом доме не было.

...К концу бабьего лета "генеральский" дом был построен: светлый, чистый и, конечно, очень красивый. Здесь всегда радушно встретят, если надо - накормят, выслушают и дадут добрый совет. Для этого и старался прораб дядя Веня, гоняя с утра до ночи генерала Стаса Воронова по стройке...