Куда важней было наконец переломить негативное развитие наших отношений. И, кажется, это удалось. Во всяком случае, на пресс-конференции в грузинском посольстве Шеварднадзе не скрывал своего удовлетворения от встречи с российским президентом. По его словам, в известном смысле она может стать поворотной в наших взаимоотношениях. И не только потому, что была самой продолжительной из всех подобных встреч. Существовало слишком много вопросов, которые требовали разрешения как раз на уровне президентов. Надо было определиться, как строить наши отношения дальше, есть ли у них какие-то перспективы. И в этом плане, подчеркнул грузинский лидер, проделана значительная работа. В ходе доверительной и откровенной беседы глав государств был охвачен очень широкий круг вопросов.

Прежде всего стороны договорились ускорить подготовку большого рамочного договора между Россией и Грузией. Аналогичное соглашение, подписанное еще в 1993 году, Госдума РФ в силу разных причин не ратифицировала. Возвращаться к нему сегодня не имеет смысла. Требуется новый документ, который устроил бы обе стороны и положил конец бесконечным перепалкам между Москвой и Тбилиси. Проект такого документа готовится на уровне внешнеполитических ведомств. После его подписания может состояться первый официальный визит Владимира Путина в Тбилиси. Приглашение от Эдуарда Шеварднадзе уже получено.

Экономические соглашения, действующие между нашими странами, остаются в силе. Те из них, которые касаются поставок газа и электроэнергии, отметил Шеварднадзе, имеют сейчас для Грузии первостепенное значение. Нетрудно представить, что начнется там, если этот энергетический ручеек пересохнет. Как известно, недавний политический кризис в Грузии разразился во многом из-за социально-экономических неурядиц. Как подчеркнул Владимир Путин, в Москве с обеспокоенностью следили за развитием этих событий, поскольку мы заинтересованы иметь на своих южных рубежах стабильного и предсказуемого соседа.

Это предполагает и обеспечение его территориальной целостности. Иными словами, решение абхазской проблемы. Речь, в частности, шла о том, что было бы желательно иметь специального представителя Президента России, который бы на постоянной основе способствовал развитию грузино-абхазского диалога. Другим принципиально важным моментом Шеварднадзе назвал одобрение Россией готовящегося от имени Совета Безопасности ООН проекта разграничения полномочий между Тбилиси и Сухуми в составе единого грузинского государства. Этот объемный документ предполагает предоставление Абхазии статуса государственного образования без упоминания столь раздражающего сухумские власти статуса автономии. Кстати, Шеварднадзе в качестве примера привел здесь Аджарию, которая в рамках единого государства неустанно наращивает свой авторитет и самостоятельно решает практически все вопросы. Не случайно аджарский лидер Аслан Абашидзе недавно был назначен спецпредставителем президента Грузии по урегулированию конфликтов в Абхазии и Южной Осетии.

Что касается Коллективных сил СНГ по поддержанию мира в зоне грузино-абхазского конфликта, то, по словам президента Грузии, они серьезно помогли на начальном этапе, когда требовалось стать стеной между конфликтующими сторонами. Последующая же деятельность КСПМ, как заявил Шеварднадзе, грузинскую сторону удовлетворить не может. На эту тему он уже высказывался. Ничего нового не прозвучало и на сей раз. Кроме, пожалуй, одного. Шеварднадзе призвал не спешить с выводом из зоны конфликта российских солдат и офицеров, хотя грузинский парламент проголосовал за это практически единогласно. "Уйдут они, а кто придет? - задал он вопрос, ответа на который сегодня не существует. - Нужна замена. В ООН этот вопрос основательно не изучался. Готовы ли сегодня грузины и абхазы жить друг с другом мирно? Наверное, еще не пришло это время..."

Отвечая на вопрос корреспондента "Красной звезды" по поводу дальнейшего пребывания в Грузии российских военных баз, Шеварднадзе с удовлетворением констатировал, что Россия выполнила обязательства по ликвидации своих баз в Вазиани и Гудауте. Что касается баз в Ахалкалаки и Батуми, то в процессе подготовки нового рамочного договора сроки их функционирования будут уточняться. Но и здесь президент Грузии, похоже, не склонен форсировать события. Он признал, что Грузия не готова трудоустроить и дать социальные гарантии местному населению, которое сегодня фактически выживает за счет этих военных баз. Сколько лет понадобится, чтобы подготовиться к решению этого вопроса, Шеварднадзе предсказывать не взялся. Он сказал, что время покажет, признав вместе с тем, что принципиальное решение о поэтапной ликвидации российского военного присутствия в Грузии на стамбульском саммите ОБСЕ все-таки было принято.

Следует отметить, что тональность этой пресс-конференции Эдуарда Шеварднадзе разительно отличалась от многих предыдущих. Он говорил о своей любви к России, о необходимости изучения грузинами русского языка, об ошибочности взглядов некоторых политиков на его якобы негативную роль в российско-грузинских отношениях, о потребности развития вековых традиций дружбы между нашими народами. И даже упомянул, что практически вся грузинская интеллигенция ныне живет и работает в Москве. Шеварднадзе сказал, что не собирается ставить вопрос о выходе Грузии из СНГ, и признал, что в грузинском обществе отнюдь не преобладают такие настроения.

Вместе с тем журналисты так и не услышали, каких конкретных шагов со стороны Тбилиси можно ожидать в плане совместной борьбы с международным терроризмом и его "полномочным представителем" в Грузии Русланом Гелаевым. Вместо этого Шеварднадзе снова повторил то, что не раз уже говорено. Что Грузия по гуманитарным соображениям не могла не принять беженцев из Чечни, направлявшихся через границу к своим соплеменникам-кистинцам в Панкисском ущелье. Что среди этой массы людей наверняка были те, кто воевал с федералами. Что это колоссальная нагрузка на слабую экономику Грузии, где только своих беженцев - до 300 тысяч.

Вот почему в Тбилиси рассчитывают на то, чтобы "процесс пошел" в обратном направлении. Об этом тоже шла речь между Путиным и Шеварднадзе. И российский президент высказал готовность способствовать этому процессу. Те, кто захочет вернуться из Грузии на родину с добрыми намерениями, кто не запятнал себя кровью, может рассчитывать на всестороннюю поддержку. А желающие вернуться, со слов грузинского президента, есть. В этом он убедился во время посещения Панкиси. Если бы чеченцы уехали, особо отметил президент Грузии, это было бы самым лучшим, безболезненным решением проблемы.

Надо полагать, в этом и заключается принципиальная позиция официального Тбилиси. Ибо здесь по-прежнему предпочитают не упоминать даже о возможности какой-либо совместной силовой операции по ликвидации баз террористов в Панкисском ущелье, которые, по словам Владимира Путина, фактически подвергли оккупации эту территорию Грузии. Справиться же с этой задачей самостоятельно Тбилиси просто не в состоянии. И хотя на сей раз из уст Шеварднадзе не прозвучало каких-либо реверансов в адрес Гелаева (о которых президент Грузии наверняка уже пожалел), не было дано и принципиальной оценки его странствий по грузинской территории, включая неудавшийся "кодорский марш". Он сказал лишь, что Гелаев до последнего времени находился в Панкиси, но, возможно, сейчас там его уже нет. "Если кто-то думает, что я каждый день общаюсь с ним по телефону, то это не так, - пошутил президент. - Но насколько мне известно, он и его соратники вроде бы хотят вернуться. Рано или поздно это произойдет, у нас они не останутся".

У нас с российским президентом разные источники информации, сказал Эдуард Амвросиевич, отвечая на вопрос о потенциальной наркотической и криминальной угрозе Грузии со стороны Панкиси. Он признал, что наркотики оттуда идут, но на поток их производство там не поставлено. То есть ситуация пока как бы терпима. Короче, не будет чеченцев - не будет и проблемы...

Однако рассчитывать на то, что бандиты словно по мановению волшебной палочки пойдут в расставленные сети, было бы по меньшей мере наивно. Кто-кто, а выходец из спецслужб Эдуард Шеварднадзе не понимать этого не может. Остается надеяться, что это понимание все-таки воплотилось в нечто конкретное в ходе беседы с Владимиром Путиным. Широкой же публике знать об этом, может, и ни к чему.