По строительным лесам, со всех сторон опоясавшим церковь святого Николая Чудотворца, мы поднялись на самый ее верх, к кресту. Отсюда, с тридцатиметровой высоты, открывались бесконечные просторы осеннего леса, смешавшего зеленые и желтые краски. Но это с одной стороны, а с другой - если обернуться, катило свои волны Ладожское озеро. Вода его в этот пасмурный день казалась серой и где-то на линии далекого горизонта сливалась с серым небом... Было тихо, очень тихо, и, глядя вокруг, невозможно было представить то, что происходило здесь шестьдесят лет тому назад и о чем только что рассказывал Николай Сергеевич Харьков:

- Мне тогда было одиннадцать лет, жили мы в Ленинграде, на Малой Охте, и в декабре сорок первого мама смогла вывезти нас в Кобону, к бабушке... А папа в городе остался и умер. Где его похоронили - не знаю. Но здесь, я так считаю, оказалось страшнее, чем в Ленинграде, - по двенадцать налетов в день! Вот в январе сорок второго был налет: 79 бомбардировщиков, не считая истребителей, - а в Кобоне всего-то было 50 домов! Все было снесено, погиб и весь штаб авиационного истребительного полка, охранявшего Дорогу жизни... Особенно тяжело переносили мы ночные налеты - просыпаешься, балки потолочные ходуном ходят, все сыплется. Ничего, привыкли...

Кобона - старинное село на берегу Ладожского озера, известное с XVI века. В 1730-х годах здесь находился летний дворец императрицы Анны Иоанновны, давно уже исчезнувший... Однако по-настоящему известна Кобона стала в дни Великой Отечественной войны, когда связала "Большую землю" с осажденным Ленинградом.

О тех событиях Николай Сергеевич, отставной офицер-подводник, рассказывал нам в зале местного музея. Главный экспонат здесь - макет блокадного порта с пирсами, которых к концу навигации 1942 года было уже тринадцать, с подъездными путями и всеми коммуникациями, проложенными в те дни.

- Самое короткое расстояние между Кобоной и той стороной - 30 километров, - говорил ветеран. - Сначала пытались наладить снабжение пароходами из Новой Ладоги, но потери оказались великие: Ладога - озеро серьезное. А в ноябре уже встал лед - очень редкое явление. Тогда один рыбак провел в Кобону отряд во главе с лейтенантом - они фактически проложили путь, и потом был приказ о создании военно-автомобильной дороги ВАД-101 - Дороги жизни. Пошли лошадки - в дровнях по одному мешочку хлеба везли. Потом трактор расчистил дороги. Сначала полуторки пускали, потом трехтонки пошли да еще и сани за собой тащили. По каждой колее везли свое: продукты, топливо, боеприпасы... А до немца - 25 км, он пристрелялся, потери были большие - кололся лед, и машины с людьми, с хлебом шли на дно. Но все равно водители порой по три рейса в день совершали... Возвращаясь, привозили эвакуированных. На берегу озера их разгружали, и мы, мальчишки, на саночках их вещи везли. Да что там вещей-то было! А мороз - градусов 40! Люди все голодные, холодные... Вот вы сейчас на братской могиле были - там 1.400 человек обозначено, а сколько там на самом деле похоронено, не знает никто. Я видел, как самосвалами возили... Овощной склад приспособили под эвакопункт - здесь пекли хлеб, варили первое и второе, сюда приходили эвакуированные за питанием. Случалось - особенно мужчины почему-то не выдерживали, - получал человек еду на семью и съедал все сам... Там была бревенчатая стена, стоял он у нее минуты 3-4 - и все... Их сначала очень здорово хотели накормить, например, кашей пшенной со свининой, с салом, но на голодный желудок это страшное дело! Потом это подкорректировали... А спасала людей эта церковь. Там были нары во много ярусов, солдаты постоянно топили печки, из бочек сделанные... Ленинградцы отогревались, и их везли на "Большую землю". Путь был очень длинный, через болота, по лежневкам...

...О судьбе церкви святого Николая Чудотворца мне рассказал бывший губернатор Ленинградской области Вадим Густов, председатель Комитета Совета Федерации по делам СНГ:

- Когда в 1997 году я приезжал в Кобону, меня буквально поразило осознание того, насколько мы равнодушны к нашей истории! Кобона теперь - рядовой населенный пункт, а церковь, через которую прошли порядка 700 тысяч эвакуированных жителей блокадного Ленинграда, пребывает в полном запустении. И я принял решение: восстановить этот храм - символ спасения и надежды. Создали общественный фонд - понесли деньги блокадники, ветераны. По три, пять, десять рублей... Стало ясно, что о возрождении народной святыни должно позаботиться государство. Но в 1998 году я ушел в правительство Примакова, и строительство прекратилось... Через год приехал в Кобону - подошла ко мне бабушка Прохорова, которой почти сто лет: "Ты где, родимый, пропадал?" Говорю, в Москве был. "Что ты там делал?" - удивилась. И понял я, что дела правительства людей совсем не волнуют - они увидели, что строительство церкви прекратилось, вот это важно... "А мы сюда уже молиться ходим", - продолжала старушка. "Как же, - спрашиваю, - вы молитесь, если крестов-то нет?" - "Да церковь-то эта настолько намолена, что и в полуразрушенной молиться легко". Так что работу мы продолжаем - хотя практически без всякой поддержки.

Минувшим летом метрах в пятистах от церкви раскопали источник, нашли медные деньги тысяча шестьсот какого-то года до основания Петербурга. Выяснилось, что тут давным-давно построили часовенку, разбитую бомбой во время войны. Ее сейчас тоже восстанавливают... А рядом есть колоссальные траншеи, в которых закопаны, очевидно, тысячи ленинградцев... Когда по озеру пошел первый караван - три баржи, - то люди в них впритык стояли. И вот немцы их разбомбили... Жители Кобоны выходили в озеро на лодках, баграми стаскивали, закапывали в траншеи. Так и стоит сейчас эта громадная могила - даже креста там нет...

- Сейчас, в дни 60-летия Дороги жизни, мы планируем поставить кресты на церковных главах, - продолжал рассказ Вадим Анатольевич. - На следующий год начнем роспись, покраску... Нельзя форсировать работу - нужно, чтобы храм как бы остыл от тех потрясений, которые ему пришлось выдержать. Когда сделали кровлю, он словно заплакал, стоял мокрый и снаружи, и изнутри. Почти все лето сох... Сейчас начали выщербку делать, разрушенные камни вытаскивать - и опять появились капли...

Вадим Анатольевич рассказал, что работает там бригада из доморощенных сельских строителей, которую возглавляет прораб Валентин Александров, просто заболевший этой церковью. Заработок у них очень низкий, но трудятся, даже осваивают на месте новые для себя профессии... Церковь уже передана Зеленецкому монастырю. Когда она будет восстановлена и к ней поедут люди, в первую очередь - те, кого называют "детьми блокадного Ленинграда", ведь старше-то уже не осталось, - их будут встречать монахи, помогать им здесь...

...Так, с "благословения" Вадима Анатольевича, мы оказались в Кобоне. С нами поехал начальник пресс-службы - помощник командующего войсками Ленинградского военного округа по связям с общественностью и средствами массовой информации полковник Юрий Кленов. По пути заехали в Кировский райвоенкомат, познакомились с военным комиссаром города Кировска полковником Владимиром Зотовым и начальником отдела полковником Виктором Красницким. Общение с ними неожиданно расширило рамки нашей темы...

- Самые тяжелые бои, самое большое количество погибших во всей Ленинградской области было на территории Кировского района, - сказал военком. - Здесь был Невский "пятачок", который оборонялся во все блокадные дни, находятся Синявинские высоты, которые наши войска штурмовали и в 1941-м, и в 42-м, и в 43-м, здесь была прорвана блокада Ленинграда. Поэтому погибших немерено - хотя официально захоронены 128.390 бойцов и командиров, из которых известны имена лишь 103.827 человек. Каждый год сюда приезжают отряды со всей страны, работают от зимы до зимы...

Военком показал мне справку о поисковой работе в районе в нынешнем году. Весной приезжало 45 отрядов из 21 региона - полторы тысячи человек. Были подняты и захоронены в братских могилах останки 1.388 воинов, удалось установить имена 80. Осенью работали восемьсот человек из 13 регионов - подняты и захоронены останки 1.085 воинов, установлены десять имен...

Военные власти активно работают со всеми прибывающими на территорию района поисковиками - без согласования с военкоматом глава администрации никому проводить раскопки не разрешит. Это позволяет отсечь "черных", едущих с целью наживы, и помочь тем, кто действительно работает на память, а не на карман... Так, в районе постоянно трудятся отряды из Военного инженерно-космического университета имени А.Ф. Можайского - им обеспечена "зеленая улица". Всего, кстати, в Ленинградском округе существует семь армейских поисковых отрядов.

Военкомат также ведет поисковую работу через архивы - по запросам и письмам родственников. А таких запросов набирается до тысячи в год! К сожалению, к архивистам у сотрудников РВК накопилось немало претензий...

- Был случай, - говорит полковник Зотов, - настойчивый товарищ попался. Шесть раз посылал запрос. Ему в ответ - не воевал, не числился, документов нет. Только с шестого раза нашли, выкопали где-то данные!

Работой по учету павших в боях уже одиннадцать с половиной лет занимается в военкомате Надежда Константиновна Багрышева - человек исключительной добросовестности. К ней поступают все данные из Подольска, от поисковых групп, запросы от родственников, из других военкоматов... Нередко ей приходится брать пачки документов и уносить домой, обрабатывать их в свободное время. Но не жалуется. Не потому, конечно, что получает за это какое-то дополнительное вознаграждение, а потому, что понимает - кроме нее, этим заниматься некому. Ведь люди-то ждут!

...Можно только удивляться многотерпению Русской нашей земли! На территории Кировского района Ленинградской области оказались и Кобона, и Невский "пятачок", и Синявино! Сколько крови впитала в себя земля этого района, сколько останков павших в боях, погибших при воздушных налетах и артиллерийских обстрелах, умерших от голода и болезней приняла она! Не каждая европейская страна потеряла в годы второй мировой войны столько своих граждан, сколько погребено здесь... И вот теперь разные люди, совершенно по-разному, но делают одно общее дело, стремясь увековечить память о погибших...

На леса восстанавливаемой церкви святого Николая Чудотворца мы поднимались вместе с прорабом Валентином Александровым. Профессиональный строитель, трудится он здесь уже два года. Реставрировать церковь гораздо сложнее, чем строить какое-нибудь современное здание. Здесь нужно очень подумать, прежде чем что-либо сделать. Даже кирпич уложить - и то надо как следует посмотреть, какой раствор замесить, чтобы он пристал к старым стенам. А тут еще главки, крыша... По счастью, есть помощь - Вадим Густов, по общему свидетельству, помогает чем может, дачники из "новых русских" дают технику и материалы, а местные жители охотно предлагают неквалифицированный труд...

Частыми гостями в Кобоне бывают глава администрации Суховской волости Ольга Бармина, специалист администрации Вера Золотинкина. Хотя материальную помощь в возрождении храма местные власти оказать не могут, зато многое делают для того, чтобы окружить заботой и вниманием здешних ветеранов. На территории волости живут сейчас 37 фронтовиков и 97 тружеников тыла... Всех их местное руководство знает по имени и отчеству, в курсе их нужд и забот. Каждый год 9 мая и 18 января - в день прорыва блокады - собирают стариков за "круглым столом"... Так что брошенными, позабытыми они себя не чувствуют. А это ведь так важно для людей преклонного возраста.

...В середине 1960-х годов, о чем мы уже вспоминали, стали воздвигать по всей России памятники и мемориальные комплексы. Это, безусловно, хорошо. Однако так получалось, что за монументальными творениями нередко забывали про реальных людей - героев фронта и тружеников тыла, про живых и павших. Это же наш позор, что более чем через пятьдесят шесть лет после окончания войны остаются незахороненными сотни тысяч бойцов и командиров, что постепенно разрушаются здания - безмолвные свидетели и участники войны, что в болотах и озерах до сих пор лежат танки и самолеты...

По счастью, кажется, приходит осознание и происходит переоценка ценностей - словно бы сейчас мы наконец-то смогли отыскать верный путь к храму - к Храму Памяти... Но только очень долгим этот путь оказался.

...Через день после этой поездки мы вновь встретились с полковником Юрием Кленовым:

- Пресс-служба Ленинградского округа подготовила и распространила через СМИ Петербурга и области информацию о церкви в Кобоне, - сказал помощник командующего ЛВО. - Уже поступают отклики, есть желающие помочь в восстановлении храма!

Вообще командующий войсками округа генерал-полковник Валентин Бобрышев и начальник штаба генерал-полковник Павел Лабутин стараются, чтобы люди знали про те исторические, связанные с ратной славой русского народа, ценности, которые находятся на территории ЛВО, многое делают для их восстановления и поддержания... Так, по инициативе командующего несколько лет назад началось восстановление церкви во имя

св. Великомученика и Победоносца Георгия, находящейся в здании штаба округа. Во Пскове восстановлен храм св. благоверного князя Александра Невского - бывшая полковая церковь... Командование округа, управление воспитательной работы, областные военные комиссариаты помогают организации и проведению "Вахты памяти". Без помощи военных этой работы по сути и быть не может. Помогаем саперами, нередко - организацией питания, по возможности передаем технику и имущество. К слову, когда Валентин Сергеевич Бобрышев прочитал в "Красной звезде" беседу с поисковиками Новосокольнического отряда "Поисковики всегда служат отменно" (3.10 с.г.) и узнал, что им нужна армейская палатка, то распорядился незамедлительно ее выделить.

...Быть может, кто-то решит, что последний факт относится к разряду мелочей. Но именно из таких "мелочей", а совсем не из лозунгов и красивых фраз - и складывается реальная забота о людях. О тех, кто делает святое, государственное дело, возрождая и сохраняя нашу народную память.