Ваня Зотов и Уэнделл Уилки

Писатель и журналист Илья Шатуновский на войне был старшим сержантом, воздушным стрелком, совершил больше ста боевых вылетов на знаменитом штурмовике, был тяжело ранен. После Победы работал в "Комсомолке" и "Правде", где руководил отделом фельетонов. Изюминки "фельетонности" заметны во всех его документальных новеллах. Он лауреат премии имени Ильфа и Петрова и международной Гашековской премии. Предлагаем одну из последних работ писателя-фронтовика.

Вот яркая страничка полезных советско-американских контактов времен минувшей войны...

Место действия: Ташкент, конец декабря 42-го, эвакогоспиталь 36-61, палата, в которой лежали четырнадцать тяжелораненых бойцов - с царапинами так далеко от фронта не увозили. На всех приходилось двадцать две ноги и двадцать четыре руки, только у пятерых был полный комплект конечностей. Чтобы покончить с грустной статистикой, сообщу, что шестеро были ранены осколками, столько же получили пулевые ранения, одного проткнули штыком в рукопашном бою и один напоролся на мину.

Так вот, наступившим на мину был сержант Иван Зотов. Осколки перебили ему оба бедра и, как почти всегда бывает при таких случаях, разорвали мошонку. Неизбежная хромота мало беспокоила младшего командира. Его тревожил другой вопрос:

- Меня в нашем селе ждет девушка. Как я буду жениться?

- Не волнуйтесь, Зотов, - успокоила его наш лечащий врач Анна Ефимовна. - Все образуется.

- А почему сейчас...

- Да потому что вы тяжело ранены, перенесли две операции, потеряли много крови.

- А они разве не потеряли? - показывал на нас сержант. - У тебя, Лепендин, как?

Воздушный стрелок с "Ила" Сашка Лепендин покраснел, отвернулся к стене.

- Что молчишь-то? Отвечай! - не отступался Иван.

- Вы уж тут, Зотов, проводите свой опрос без меня, - смущалась Анна Ефимовна и уходила.

Но сержант не успокаивался. Он обращался за разъяснениями ко всем, кто только появлялся в палате: к библиотекарше Алле Львовне, к нашим шефам - девчонкам из соседнего техникума, даже к моей бабушке, которая приезжала из

Самарканда меня навестить. Да что там моя бабушка! Сексуально подавленный Зотов пытался разрешить свой вопрос на высоком межгосударственном уровне...

Тем временем лидер республиканской партии США Уэнделл Уилки, соперник демократа Рузвельта на президентских выборах, совершая поездку по нашей стране, сделал остановку в Ташкенте. В последний день уходящего года в числе прочих мест пожелал осмотреть военный госпиталь. В Ташкенте их было десятки и десятки. И надо же было такому случиться, что ему решили показать именно наш. Забегали врачи, сестры, санитарки, срочно мыли полы, протирали окна, меняли салфетки на тумбочках. И только погруженный в свои заботы Иван Зотов весть о визите второго человека Америки пропустил мимо ушей.

Уилки имел время заглянуть только в одну палату. К нам. Вместе с начальником госпиталя военврачом второго ранга Иваном Семеновичем и большой группой сопровождавших его лиц из лечсанупра округа он пошел по проходу между койками. Анна Ефимовна представляла ему больных, коротко говорила о характере ранений. И все было гладко, пока процессия не поравнялась с койкой Ивана Зотова.

- Товарищ профессор, можно что-то у вас спросить? - обратился к Уилки сержант и, не дожидаясь ответа, тут же огорошил заокеанского гостя проблемой, с которой он наверняка не сталкивался ни на заседаниях конгресса, ни на съездах своей республиканской партии.

- Что просит этот человек? - спросил Уилки у своего переводчика. Как рассказал мне спустя много лет Константин Симонов, встречавшийся с Уилки во время войны, его сопровождал прекрасно знавший русский язык редактор иностранного отдела газеты "Нью-Йорк геральд трибьюн" Джозеф Барнс.

Маленький толстенький Барнс, приподнявшись на цыпочки, припал к уху своего высокого шефа. Разумеется, такого опытного политического зубра, как Уилки, смутить, озадачить было нельзя. Собираясь в нашу страну, он наверняка подготовился к любым неожиданностям. Но такое! Как истинный джентльмен, Уилки даже не подал виду, что поднятый сержантом союзной армии вопрос весьма далек от цели его вояжа. Лидер республиканской партии обронил лишь несколько слов, а Барнс перевел:

- Мистер Уилки попросит руководителей медицинского сервиса внимательно изучить вашу проблему.

У кандидата в американские президенты сразу же пропала охота знакомиться с другими ранеными, он направился к дверям. За ним потянулись сопровождавшие его особы. По заскучавшей физиономии начальника госпиталя можно было догадаться, что состоявшийся диалог между американским конгрессменом и советским сержантом Зотовым не привел его в восторг.

- Ты что, Ваня, спятил? - набросился на него танкист Гетта, как только гости удалились. - Хоть соображаешь, кто к нам заходил?

- Как кто? Какой-то очень важный профессор. Видел, как все вокруг него увивались? Видно, большой спец.

- Откуда тебе померещилось, что он профессор? - с укоризной сказал Сашка Лепендин. - Ты б его о втором фронте спросил, о ленд-лизе, о северном конвое, наконец. Стыд и срам!

- А правда, что это американец? - не поверил Ваня. - Разыгрываете?

Но, как ни странно, после общения с Уилки в состоянии здоровья сержанта наметились определенные перемены к лучшему. Утром мы проснулись от радостного крика:

- Ура! Все в порядке! - сержант пытался нам что-то показать из-под одеяла.

- Не надо, - остановил его Гетта. - Верим. Прими наши поздравления. С тебя причитается.

- А как же! Само собой.

Исцеленный дал нянечке Полине Алексеевне денег, и она принесла с Алайского базара три бутылки крепленого узбекского вина. Было много тостов. Выпили и за мистера Уилки, с которым в нашу палату вошли надежды на лучшее будущее. Увы, надежды оказались призрачными. Сразу же после банкета Зотов уныло сообщил:

- Все, как раньше было. Зря только вино пили. Вот и сглазили.

- Да уймись ты со своим этим самым! - крикнул Лепендин. - Старо! Слышали? И вообще веди себя скромнее. Ты пока еще сержант пехоты, а не кандидат в американские президенты.

Вскоре я выписался из госпиталя и был направлен в часть, оставив бедного Ваню Зотова в тревожном состоянии духа. И встретил его спустя много лет совершенно случайно в московском ГУМе. С ним были молодой человек и маленький мальчик.

- Знакомься, - сказал он, заключая меня в свои объятия. - Мои сын и внук.

- Значит, помог тебе мистер Уилки, - улыбнулся я.

- А как же! - вполне серьезно ответил он. - Видно, пошел мне навстречу и велел нашим врачам лечить меня, как следует. Я даже сына хотел назвать Уилкой в знак благодарности. Да вся наша бригада механизаторов была против. Вот и назвал его, как и себя, Иваном. Приезжай на Урал, поживешь у меня в селе, посидим, вспомним старое.

На Урал я так и не собрался и Зотова больше не видел.

Не довелось мне и встретиться с мистером Уэнделлом Уилки. Но, думаю, его судьба сложилась куда хуже, чем у нашего сержанта. Проиграв выборы Рузвельту, ему так и не удалось стать президентом США. Да еще вскоре после войны один известный наш международник употребил его в своем фельетоне, который так и назывался "Уилки мутит воду".

Мутил ли на самом деле воду мистер Уэнделл Уилки и сыграл ли он позитивную роль в исцелении сержанта Зотова, сказать не могу.


29 Декабря 2001 года	История Отечества	Суббота