В канун Нового, 1943, года я, военный корреспондент газеты "За честь Родины" Воронежского фронта, оказался в отдельном лыжном батальоне капитана Дмитрия Кожевникова. Его бойцы только что совершили дерзкий рейд по тылам врага и теперь отдыхали в небольшой, полусожженной деревеньке на Воронежчине, недавно освобожденной от оккупантов. Гитлеровцам был нанесен большой урон, но и батальон недосчитался многих отважных воинов. Установив связь со штабом дивизии, которую батальон поддерживал в минувших боях, Кожевников доложил о результатах рейда и попросил прислать подкрепление.

- Лыжников в запасе нет, - ответил комдив и после небольшой паузы добавил: - Могу в благодарность за рейд прислать артистов. Да не простых - заслуженных, известных...

Кожевников молчал.

- Не желаете? Я говорю о Клавдии Шульженко... О "Синем платочке", понимаете?

- Присылайте!

Старый, потрепанный фургон появился под самый вечер. И, несмотря на зимнюю стужу, Клавдия Ивановна, как в награду за успешные действия лыжников, прямо с кузова машины запела своим приятным, неповторимым голосом:

Синенький скромный платочек

Падал с опущенных плеч.

Ты говорила, что не забудешь

Ласковых, радостных встреч...

Раздались громкие аплодисменты. По заказу фронтовиков Клавдия Ивановна исполнила еще несколько популярных песен, в том числе "Землянку" на слова А. Сурикова и "Руки" В. Лебедева-Кумача.

Клавдию Шульженко сменил тенор (фамилию его я сейчас не помню), исполнивший на мотив "Каховки" песню Якова Шведова о воронежской "Чижовке".

Предместье Чижовки.

Задание ясно -

Брать штурмом пришлось

каждый дом.

На улице Светлой,

на улице Красной

Врага мы встречали огнем...

Артисты спели еще несколько песен и уехали, а я отправился в одну из рот. Туда же вскоре прибыл и командир батальона. Там мы отпраздновали, если так можно сказать, наступление Нового, 1943, года. Капитан Кожевников разрешил всем налить по сто наркомовских граммов и, поздравляя личный состав роты, уверенно провозгласил:

- Пусть сорок третий будет годом наших побед! Хватит сидеть в окопах и обороняться. В этом году, уверен, наша Красная Армия пойдет вперед на запад и остановится лишь в Берлине. За нашу Победу!

Вскоре развернулась Воронежско-Касторненская операция. На фронтовой дороге мне повстречался офицер-направленец штаба армии майор Илья Маркин (кстати, после войны он стал писателем). Я очень обрадовался этому случаю и попросил подбросить до телеграфа, чтобы передать в редакцию оперативную информацию о прорыве вражеской обороны. Илья согласился, и мы на "виллисе", двигаясь против огромного потока различных машин, орудий и пехоты, идущих к переднему краю, с трудом добрались до штаба. Там Маркин получил задание отправиться в тот самый лыжный батальон армейского подчинения и вручить его командиру новый боевой приказ. Лучшего я и не желал. Спустя два часа мы оказались в лыжбате. Им по-прежнему командовал мой старый знакомый Дмитрий Кожевников.

Капитан встретил нас радушно. Прочитав приказ, объявил тревогу, поставил батальон на лыжи и, став во главе бойцов, бросился наперехват врагу. Надо было срочно ночью перекрыть важную дорогу в тылу немцев и продержаться до прихода основных сил стрелковой дивизии, которая замыкала кольцо окружения.

Лыжники выполнили боевой приказ, и мы снова встретили капитана Кожевникова, уставшего, но радостно взволнованного. Я стал терзать его расспросами, вытягивая из него наиболее интересные и характерные моменты операции, чтобы осветить их в своей корреспонденции о лыжниках.

- Да ничего особенного вроде не случилось, - спокойно отвечал он. - На войне как на войне... Был, правда, один непредвиденный момент... Завершались уже сутки, как мы держали в своих руках важную магистраль. Утром я с двумя снайперами поехал проверить, как организована оборона на соседней дороге. Ехали на двух санях. Вдруг увидели какой-то обоз, двигавшийся нам навстречу. Кто это? Свои или противник? Раздались выстрелы. Наш конь упал сразу тут же на дороге. Укрывшись за трупом лошади, огляделись: а где же другие наши сани с двумя снайперами? А из-за холма появились новые повозки гитлеровцев. Положение критическое. Вот, думаю, влипли...

И вдруг сзади прозвучал выстрел, за ним второй, третий. Два немца уткнулись в снег. Оглянулся, вижу: в ста метрах притаилась фигура в белом халате. Это наш снайпер ловил в прицел немцев. Уже шесть гитлеровцев застыли на снегу. Потом еще два. К нам подбежал человек в белом халате и громко крикнул: "Живы, товарищ капитан?" Тут я узнал Колю Кулагина - самого молодого солдата в отряде. Он пошел на фронт добровольцем. Вот герой!

- Я соскочил с саней, чтобы поддержать вас, а мой друг поскакал за подмогой, - сказал Коля.

Тем временем ожесточенные бои шли уже в самом Воронеже, где в основном наступали части 60-й армии генерала Черняховского. Туда я и устремился, используя попутный транспорт (своего, к сожалению, у корреспондентов не было).

Так счастливо начался для меня новый, 1943, год. Затем были освобождение сел и городов родной мне Воронежской области и участие в боях на Курской дуге. Закончился же он форсированием вместе с первой группой разведчиков Днепра, выходом наших войск на Правобережную Украину и освобождением Киева, который я оборонял еще в июле-августе 41-го года и имею медаль...

Так на всю оставшуюся жизнь запомнился мне этот Победный сорок третий год!