Дмитрию и его подчиненным поставлена задача - выяснить, остался ли полевой лагерь боевиков на высотке и есть ли поблизости схроны с оружием. Еще несколько десятков метров - и разведчики окажутся на месте недавней засады, отсюда боевики обстреляли автоколонну федеральных сил. Дмитрий делает еще несколько шагов и внезапно чувствует, что левой ногой наступил на небольшой бугорок. Он понимает, что это мина, кричит подчиненным во все горло, чтобы прятались, и... просыпается.

...За окнами уютной и просторной палаты травматологического отделения Главного военного клинического госпиталя имени Бурденко еще не рассвело, и Димкин негромкий крик не разбудил соседей по палате. Скорее всего, они к нему уже привыкли.

Седовласый отставной полковник, лежащий на кровати у окна, прошедший Афган, часто подходит к его кровати. Чувствуется, что жалеет молодого офицера, которому выпала нелегкая доля - в двадцать три года стать инвалидом. Но об этом не говорит, больше рассказывает о своей судьбе, товарищах - живых и погибших, о том, как многие из тех, кто волею судеб оказался на войне инвалидом, возвращались к обычной жизни. К примеру, как начальник инженерной службы 201-й дивизии во время обезвреживания мины лишился кистей обеих рук, но не пал духом, настоял на том, чтобы остаться служить в части.

Дмитрий поначалу пытался его перебивать, говорить о том, что инвалидом себя тоже не ощущает, что ранение не изменило его планов на дальнейшую жизнь, которая неразрывно связана с армией. Но потом успокаивался и, подтянув остаток искалеченной левой ноги, продолжал слушать неторопливый рассказ полковника.

Сейчас все его соседи по палате крепко спали. Дмитрий посмотрел на светящийся циферблат своих "Командирских", которые ему, командиру разведвзвода гвардии старшему лейтенанту Хабарову, вручил перед отправкой в Чечню командир роты гвардии капитан Андрей Бодрединов. Четверть пятого. Сон пропал, и теперь он лежал с открытыми глазами и, глядя в окно, размышлял.

В АРМИЮ, а точнее, в Воздушно-десантные войска Дмитрий пришел, продолжая семейную традицию, и, конечно же, по велению сердца. Его, с самого рождения привыкшего к жизни в военных городках, другая жизнь не прельщала.

Детские воспоминания часто переносят его в небольшой городок Чирчик, что ныне далеко за границей - в Узбекистане. Там он родился, сделал первые шаги, там впервые побывал в воинской части отца и примерил голубой берет десантника. Затем, меняя вместе с родителями гарнизон за гарнизоном, Дмитрий готовил себя к будущей службе. Уже к окончанию восьмого класса он выполнял все боевые и спортивные нормативы на "отлично", осознанно сменив дискотеку на спортивный городок, а парк культуры и отдыха - на парк боевых машин и парашютный городок.

Уверенность в выборе своей будущей профессии еще больше окрепла, когда в Рязанский институт ВДВ поступил старший брат Виталий. Приезжая во время короткого отпуска домой, он взахлеб рассказывал о своих однокурсниках, офицерах, полевых выходах и, конечно же, о первых прыжках с парашютом. Отец - Леонид Васильевич - сидел всегда в кресле молча, лишь изредка улыбался, слушая рассказ сына. Понимал, что вскоре романтика сменится осознанием того, что служба в десанте - это не только красивая тельняшка, берет цвета неба, лихо заломленный на одно ухо, а в первую очередь труд, кропотливый, ежедневный, до седьмого пота. И каждая новая звездочка на офицерских погонах - благодарность армии за титанический, самоотверженный труд и мужество.

Мама Антонина Ивановна, сменившая с мужем десятки гарнизонов, была поначалу против решения своего младшенького пойти по стопам отца и старшего брата. Однако видела, что Димка все равно поступит так, как ему велит совесть, как его воспитывала она сама.

В Рязани братья вместе учились лишь один год. Виталий - на пятом курсе, Дмитрий - на первом. После выпуска старший брат уехал служить в Тулу, оттуда - в Наро-Фоминск. Потом по собственному желанию - в Чечню.

Дмитрий помнит, как после лекций на КПП института вдруг увидел брата. Тот возвращался в часть после своей второй командировки в Чечню и, конечно же, не мог не навестить младшего. Нельзя объяснить словами те чувства, что испытывали они, увидевшись после долгой разлуки.

В аудиториях и на полигонах Рязанского института ВДВ офицеры отрабатывали с курсантами в первую очередь то, что им могло пригодиться в службе. Особенно "гонял" будущих офицеров на занятиях по тактике подполковник Святослав Голубятников. Для него в любой вводной не было условностей, будь то оборона, наступление или разведка. Поначалу многие из курсантов роптали: мол, зачем в новеньком бушлате копаться в мокрой глине, оборудуя взводный опорный пункт по всем правилам фортификации, если это лишь занятие. Но после того, как на 23 февраля подполковник пришел к ним в парадной форме со Звездой Героя Российской Федерации на груди, их мнения о тактике изменились.

Кстати, те самые практические занятия по разведке в училище не раз помогали Дмитрию уже в офицерской службе, когда он вместе со своими подчиненными крался по горам Чечни, добывая для штаба разведданные. Навсегда Дмитрий Хабаров запомнил фразу своего преподавателя подполковника Голубятникова: "Хороша та разведка, которая без единого выстрела". Этого правила он придерживался всегда.

НА ВОЙНУ гвардии старший лейтенант Дмитрий Хабаров попросился сам. Считал, как, впрочем, считает и сейчас, что настоящий офицер должен попробовать себя в экстремальной обстановке. Проверить на практике те знания, что получил в стенах ввуза и за год службы в соединении.

За те несколько месяцев, что прослужил он в Чечне в должности командира разведвзвода, успел со своими подчиненными сделать немало. Благодаря их разведданным были уничтожены два лагеря боевиков, перехвачен караван с наемниками, ликвидированы два схрона с оружием...

Но о своем героическом прошлом он старается не вспоминать. Мол, это просто служба. Зато гордится тем, что не потерял за все это время ни одного солдата.

К слову, и в тот злополучный день, когда Дмитрий подорвался на замаскированной боевиками мине, он в первую очередь думал не о себе, а о своих солдатах. Кричал им. И этим спас многих от осколков.

Пока санинструктор младший сержант Яричин обрабатывал рваную кровоточащую рану офицера, разведчики уже подготовили плащ-палатку, на которой и отнесли потерявшего много крови Дмитрия к БРДМ.

Потом вертолетом в Моздок. Оттуда - в Москву.

...В Главном военном клиническом госпитале гвардии старший лейтенант Дмитрий Хабаров - личность довольно-таки известная. Во время одного из обходов больных начальником госпиталя офицер-десантник заявил, что инвалидом себя не ощущает и что намерен в самое ближайшее время возвратиться в строй. Причем не на штабную должность, а хочет продолжить службу в разведке своих родных Воздушно-десантных войск. И теперь, несмотря на тяжелое ранение, Дмитрий каждое утро начинает с гимнастики, приседает на здоровой ноге.

А тут еще в канун новогодних праздников в госпитале побывал председатель Совета Федерации Федерального Собрания РФ Сергей Миронов. Услышав об отважном гвардейце-десантнике, который решил не сдаваться перед возникшими трудностями, встретился с Хабаровым, поговорили по-мужски. Сергей Михайлович, узнав о желании Дмитрия продолжить службу в армии, пообещал ему передать импортный протез, с которым десантник сможет не только продолжить службу в ВДВ, но и даже прыгать с парашютом.

...За окном уже совсем рассвело. Дмитрий ухватился за поручень, подтянулся и присел на кровати. Он вытащил из тумбочки туалетные принадлежности, электробритву. Сегодня гвардии старшему лейтенанту Хабарову надо выглядеть отлично. Вчера сказали, что приедут его подчиненные из Чечни. А раз так, то они ни в коем случае не должны видеть своего командира беспомощным, на госпитальной койке. Ведь Хабаровы всегда были и будут по жизни бойцами.

ХАБАРОВ.Фото Павла ГЕРАСИМОВА.