СТОЯЛ сравнительно теплый октябрьский день. Час назад я попрощался с полковником Александром Логвиновым и покинул военный городок, где много лет назад были написаны первые страницы моей офицерской биографии, где осязаемо и зримо в мою жизнь вошли и навсегда растворились в ней понятия высокой гордости и душевной боли. Спешить уже было некуда, и я, плененный воспоминаниями, выбрался на окраину старинного города, продолжая по инерции размышлять о только что состоявшейся встрече, о моем первом гарнизоне в маленьком городке с теперь уже архаичным названием Советск.
    Полковник Логвинов числился в отпуске, но я даже не успел пожалеть, что встреча наша не состоится. Дежурный по части связался с ним и доложил:
    - Тут корреспондент из "Красной звезды", ждет вас...
    - Может, не стоило беспокоить? - усомнился я. - Отпуск все же.
    - Ха, - улыбнулся офицер, - разве он может оставить часть?.. У него отпуск при военном городке. И на подъеме здесь, и на отбое.
    Ожидая командира, я с пристрастием приглядывался ко всему, чем жил военный городок. На плацу шли занятия по строевой подготовке, и я отметил про себя, что занимаются люди этим делом с неким веселым удовольствием. Огромная карта боевого пути части поблескивает свежими красками, да и на всем пространстве городка чувствовалась хозяйская рука командира - убрано, подбелено, отремонтировано. Не без ностальгического трепета я рассматривал капитальное, сложенное из добротного красного кирпича старинное здание, узкие, словно крепостные бойницы, окна четвертого этажа, на котором размещалась зенитно-пулеметная рота, где меня впервые представил моему взводу капитан Корниенко. Как я был горд, что служить начинаю в такой прославленной дивизии в городе Советске! Одно название будоражило воображение: "28-я гвардейская Померанская Краснознаменная, ордена Суворова II степени механизированная дивизия". Полносоставные мотострелковые, танковые, артиллерийские полки, несколько отдельных батальонов и рот, полковые школы - город кишел военным людом!
    Солдаты и офицеры как "Отче наш" знали весь боевой путь дивизии, ее Героев, прославленных командиров. Особо чтили родословную - 2-й кавалерийский корпус, ставший костяком для формирования 17-й гвардейской кавалерийской дивизии, соединения старейшего и наиболее прославленного, впоследствии передавшего все свои награды и почетные регалии 28-й механизированной дивизии.
    День рождения части здесь и сегодня отмечают торжественно и празднично. В мае прошлого года поздравить гвардейцев приехали начальник штаба Сибирского военного округа генерал-лейтенант В. Бакин и заместитель командующего сухопутными и береговыми войсками Балтийского флота полковник А. Горшков, было много ветеранов, гостей городского руководства.
    Во времена хрущевских реформ дивизию крепко потрепали, в запас были отправлены много офицеров-фронтовиков, но соединение устояло, и в 1957 году, получив наименование "40-я гвардейская танковая", дивизия окрепла и стала наращивать бронированные мускулы. Но вот пришли новые времена. 40-я дивизия преобразуется в
    10-ю отдельную танковую бригаду, а в 1997 году исчезает и бригада, которая, кстати, стараниями офицеров-танкистов была поднята на уровень лучших частей Российской армии. Теперь в гарнизоне, где в мою бытность насчитывалось около двадцати тысяч солдат и офицеров, дислоцирована воинская часть, в составе которой едва набирается три сотни военнослужащих. Да и называется она как-то не по-военному - база хранения.
    АЛЕКСАНДР Сергеевич Логвинов принял командование базой недавно, в 2000 году. Некоторую сдержанность его, немногословие при нашей первой встрече я готов был отнести именно на это обстоятельство. Но стоило мне переключиться от воспоминаний на конкретные вопросы из жизни гарнизона, заговорить о предназначении и боевых делах базы хранения, лицо его оживилось, на щеках появился молодой румянец, в глазах азартный блеск. Мое сравнение, что его должность сродни положению заведующего складом, воспринял с веселой улыбкой.
    - Если так думает и наш потенциальный противник, возражать не стану. - Потом перешел на серьезный тон. - Конечно, наследие крупного воинского соединения постоянно подбрасывает проблемы, которые не способствуют хорошему настроению. В первую очередь это опустевшие военные городки, их нерешенный статус. Содержать и как следует охранять их мы не имеем возможности, штатами не предусмотрено. Но и бросить на полное разорение не можем. Приходится изворачиваться и напрягаться. Если раньше дивизия была градообразующим центром, жилищная проблема решалась более-менее терпимо, то сегодня городские власти уже смотрят на нас по-другому, говорят, что у них своих проблем выше головы. А база хранения тем временем живет большими и важными задачами.
    Высокий и быстрый Логвинов стремительно ведет меня по своим "владениям" - едва поспеваю за его широким шагом. На плацу показывает галерею портретов передовиков:
    - Гвардии майор Сергей Васильченко - н
    ачальник группы хранения. Толковый офицер, беспокойный и ответственный. Гвардии подполковник Владимир Орлов - командир батальона охраны и обслуживания. Готовый командир полка. Гвардии подполковник Юрий Ранеткин... Ну, что о нем говорить - отрезанный ломоть, ушел на повышение, будет учить меня, как руководить боевой подготовкой. Вот наши два капитана, два Игоря - Сомов и Шипалов, стали слушателями военной академии. Ну а капитан медслужбы Татьяна Бабушкина - наша гордость. Гвардии майор Александр Гундар - командир батальона. Самозабвенный офицер. Отлично знает свое дело, технику, людей. Недавно завершил со своим личным составом регламентные работы на пятидесяти танках. Знаете, какой это труд? Сначала боевые машины расконсервируются, подвергаются тщательной дефектации, многокилометровому пробегу, проводятся стрельбы из всех видов оружия, устраняются замеченные неполадки, снова консервируются и ставятся на хранение. Потом пойдет на этот круг следующая партия, за ней еще и еще. И в том, чтобы в час "Х" на нашей базе могла быстро развернуться полноценная дивизия, мы видим свою главную задачу, смысл нашей службы.
    За словами командира - большие дела. Здесь идет ежедневная напряженная учеба. У солдат и сержантов свое расписание, у офицерского состава и прапорщиков - свое. Много уделяется внимания огневой, тактической и специальной подготовке. Кроме занятий с личным составом, офицеры систематически проводят командно-штабные тренировки в полевых условиях, занимаются вождением танков, выполняют упражнения стрельб.
    Заместитель командира по воспитательной работе подполковник Сергей Петренко настойчиво попросил меня посетить музей боевой славы части, созданный еще энтузиастами 40-й гвардейской танковой дивизии. О залах и экспозиции этого музея можно написать отдельный увлекательный рассказ. Просто диву даешься, как за годы реформ и преобразований удалось не только сохранить созданное предшественниками, но и вдохнуть в музей новые краски, современное звучание.
    Надо было видеть, с каким волнением рассказывал мне Сергей Николаевич, как на базе конно-партизанского отряда в апреле 1918 года формировался 1-й Оренбургский трудового казачества кавалерийский полк, в какой обстановке 1 Мая ему вручалось Красное Знамя как высшая степень отличия.
    - База хранения - это не название для воинской части, которая унаследовала все лучшие традиции, впитала всю славу боевых подвигов наших отцов и дедов, - страстно убеждал меня Сергей Петренко, - мы уже не раз обращались по команде к вышестоящему руководству: исправьте эту несправедливость, дайте нашей базе право унаследовать полное наименование наших предшественников, мы с честью понесем эту славу дальше и бережно передадим последующим поколениям. Ведь это можно сделать безо всяких материальных трат...
    Я соглашаюсь с Сергеем Петренко. В самом деле, почему после своего рождения воинская часть потеряла право на фамилию, имя и отчество? И обещаю ему обязательно написать в газете, что воины базы хранения скажут огромное и сердечное спасибо тому, кто поможет им решить эту проблему. Себя же невольно ловлю на мысли, что проникаюсь какой-то необъяснимой симпатией к командиру и его заместителю. В части трудно с жильем - бесквартирье просто держит за горло, зарплата у офицеров и прапорщиков - едва сводят концы с концами, лимит на горючее, как путы на ногах, каждый день какие-то неприятности в пустующих военных городках... А они искренне и всерьез огорчены тем, что у базы хранения нет полного и заслуженного наименования! Так и хотелось сказать: мне бы ваши заботы. Но не сказал, ибо сам не раз убеждался, как увядает все живое, если его лишают корней.
    - Да, трудностей у нас хватает, - сказал Логвинов, когда мы прощались. - Ни одна из тех хворей, которыми болеют сегодня Вооруженные Силы, не миновала и нашу базу. Но ныть и плакаться военному человеку не к лицу. Всей стране сегодня трудно. Нам и по уставу положено стойко переносить тяготы и лишения...
    ЧЕЛОВЕКУ, видимо, свойственно, обращаясь в прошлое, хмелеть от ностальгической эйфории. Взрослому человеку. Ведь там, в прошлом, осталось самое прекрасное - молодость. Время любви и надежд. Лейтенанты, капитаны и даже майоры в мою бытность тоже считали копейки, едва дотягивали до очередной получки. Редко кто из нас мог позволить себе купить гражданский костюм или пальто - шили из перекрашенных отрезов на китель или шинель. Отдельную квартиру в полку имели командир, его заместители и командир батальона Герой Советского Союза подполковник Мячин. Остальные жили в коммуналках или снимали частные углы. Если офицер увольнялся из армии, никому и в голову не приходило, что его надо научить новой профессии, устроить на работу, обеспечить квартирой. И ведь не ныли. А сегодня эти минувшие годы пьянят нас, как хмель ушедшего лета.