Мученики долга

Игорь МЕЩАН.

Служба моряка-подводника не только почетна и романтична, но и очень опасна. Статистика знает, сколько субмарин так и не смогло вновь подняться на поверхность... В числе первых погибших наших подводных лодок была черноморская "Камбала", вместе с которой погиб и весь ее экипаж. Произошло это 30 мая 1909 года, и в то время, пожалуй, явилось для русского общества не меньшей трагедией, чем гибель АПЛ "Курск" для нас.
Думается, читателю будет небезынтересен рассказ о том, как действовали в этих условиях представители военно-морского командования и военного духовенства.

Подводная лодка "Камбала" погибла во время маневров, столкнувшись ночью с броненосцем "Ростислав". Получив огромную пробоину - при этом часть кормы фактически отвалилась из-за страшного удара, лодка камнем пошла ко дну. Погибли командовавший ею начальник отряда подводного плавания капитан 2 ранга Николай Белкин, мичман Дмитрий Тучков, один кондуктор и шестнадцать матросов. О катастрофе было сразу же сообщено в печати, названы имена погибших, никто также не пытался скрывать истинных причин происшедшего. Было объявлено, что принято решение о подъеме лодки с глубины 29 саженей - порядка шестидесяти метров - силами флота.

Опыта подъема затонувшей лодки с такой глубины тогда не имело еще ни одно государство. После тщательного анализа было принято единственно верное решение: к основной части корпуса, которую предстояло вытащить на поверхность, водолазами были прикреплены подъемные шкентеля - специальные проволочные канаты, другой конец которых находился на кессоне, огромном пустотелом металлическом плавучем ящике.

Операция по подъему лодки началась в сентябре того же 1909 года. При помощи лебедок лодка была оторвана от грунта и подтянута к нижней части кессона. Затем эту связку "лодка-кессон" на буксире доставили в Южную бухту Севастополя. В сухом доке из лодки откачали воду и убрали заполнившую ее тину. Эта работа, начатая ранним утром 11 сентября, закончилась только к часу пополуночи следующего дня.

Первый осмотр лодки происходил в присутствии начальника морских сил Черного моря и прокурора Севастопольского военно-морского суда. Следов удара в месте разреза лодки обнаружено не было, а ее излом, в результате которого отвалилась корма, прошелся по соединительному фланцу. По словам очевидцев, лодка была "как бы срезана бритвой".

Люк боевой рубки оказался не задраен, и через него все увидели тела Белкина, Тучкова и рулевого Данилова. В тот же день были извлечены еще одиннадцать тел - все они лежали ничком, головой по направлению к офицерскому отделению, в котором находился резервуар с запасом воздуха...

Тела офицеров были положены в металлические гробы и отправлены в Адмиралтейский собор Севастополя. Тела матросов перенесли в Морской госпиталь, затем погрузили на баржу и перевезли в Херсонесский монастырь. Траурный день должен был начаться с погребения этих, как говорилось, "мучеников долга", которых провожали в последний путь как героев.

С раннего утра 11 сентября на пристани были построены рота флотского экипажа и команда нижних чинов отряда подводного плавания; здесь также собрались офицеры, родственники погибших, хор портовых певчих. Вот как описывает траурную церемонию журнал "Вестник военного духовенства":

"Посреди баржи на устланном коврами помосте возвышались гробы жертв катастрофы, прикрытые Андреевскими флагами; вокруг гробов виднелись хоругви, иконы, а также множество венков с трогательными надписями на лентах. Тотчас послышалась команда, и баржа поплыла по бухте в направлении к Херсонесскому монастырю. Начался обряд отпевания усопших. В начале обряда соборный протоиерей отец Якиманский обратился к семействам погибших с пастырским словом. Он призвал безутешных вдов и сирот покорно нести крест Великого Учителя и Господа и смириться перед Его Божественным Промыслом, а стоявших тут же моряков, примером возлежащих героев, убеждал нести тяжелую службу с готовностью во всякое время пожертвовать собою за Веру Православную, за дорогое Отечество и за Батюшку Царя".

На стоявших в бухте кораблях были приспущены флаги. На Херсонесской пристани баржу встречало военно-морское командование, и адмиралы и офицеры на собственных руках переносили гробы на специальную повозку, которая затем повезла их на городское кладбище. Вдоль дороги, по которой двигался скорбный кортеж, был выстроен почетный караул, который затем следовал за траурной процессией. А за войсками шли тысячи жителей Севастополя - города русской морской славы.

Все нижние чины были погребены в одной братской могиле.

Затем в Николаевском адмиралтейском соборе прошло отпевание офицеров Н.М. Белкина и Д.А. Тучкова, на которое собрались командование и офицеры Черноморского флота и Севастопольского гарнизона, руководство и именитые жители города. Огромный собор был заполнен народом, севастопольцы запрудили все примыкающие к храму улицы, стояли по всему пути траурного кортежа от церкви до железнодорожного вокзала. Вдоль дороги были выстроены морские и пехотные подразделения, которые также прощались с "воинами-мучениками", погибшими при исполнении своего священного воинского долга, а затем шли вслед за кортежем.

Прах капитана 2 ранга Белкина был отправлен в Ярославскую губернию, в его родовое имение, а мичмана Тучкова - в Москву, где он захоронен на кладбище Новодевичьего монастыря. Могила его сохраняется здесь и поныне. На памятнике написано, что офицер погиб на подводной лодке "Камбала".

...Начало ХХ столетия можно назвать черной полосой в истории Русского флота. Цусимская катастрофа, восстание на "Потемкине" и "Очакове"... Отношение общества к флоту было после этого весьма неоднозначным. Но героическая гибель моряков-подводников при исполнении служебного долга явилась, кажется, личным горем для большинства наших соотечественников.


19 Марта 2002 года	Далекое - близкое	Вторник