Много Америки, мало Европы

Вестник международной аналитической информации "Компас" в 13-м номере за этот год перепечатал в изложении два любопытных материала, посвященных одной весьма актуальной теме: военное отставание Европы от США. Первый материал - из "Франкфуртер альгемайне цайтунг" принадлежит перу известного немецкого генерала Клауса Наумана, который в свое время занимал пост председателя Военного комитета НАТО. Второй, из "Нью-Йорк таймс", написан корреспондентом этой газеты Стивеном Эрлангером. Особенности профессиональной хватки каждого автора, естественно, дают о себе знать. Первый, излагая тщательно выверенные суждения о проблеме, прежде всего о ее военно-техническом аспекте, четкими штрихами рисует безотрадную перспективу прогрессирующей деградации Европы как военной составляющей НАТО и подводит к выводу о необходимости резкого увеличения оборонных затрат. Второй, опираясь на авторитетные мнения, во многом вторит Науману относительно движения к "двухъярусному союзу". В то же время он довольно внятно указывает на причину образования "военно-технологической пропасти" между США и Европой: менее выраженное, чем у американцев, стремление европейцев везде и во всем опираться на силу.

Американская военная революция

Преобразования, развернувшиеся в вооруженных силах Соединенных Штатов, генерал Клаус Науман называет "революционными", даже "фантастическими". Зерном революции, по его мнению, является разработка "системы систем", когда создаются целые технологические соединения, позволяющие командованию на определенном театре военных действий круглосуточно и без помех наблюдать за развитием оперативной обстановки. Когда с помощью надежных средств коммуникации штабы обладают способностью немедленно реализовывать принятые решения по нейтрализации противника и его командных структур. Науман не исключает, что в обозримом будущем характер боевых действий станет именно таким, каким его уже не раз изображали в популярных рекламных брошюрах. То есть никаких широкомасштабных баталий, никаких танковых побоищ, минимум потерь в живой силе - исключительно "интеллектуальное" выполнение боевых задач путем "обезглавливания" армии противника. Такого рода высокое военное искусство предполагает, к примеру, проникновение в тыл спецподразделения, которое отыскивает пункт управления со всеми средствами связи и с помощью микроволновой бомбы ликвидирует его.

Заметим по ходу, что никакой особой "фантазии" тут нет, поскольку именно в таком направлении американская военная машина развивается все последние годы. В таком стиле она пыталась действовать в ряде случаев и в разных регионах (Балканы, Ирак, Афганистан), хотя, может быть, не все получалось пока на таком уровне, каким он видится американцам лет, скажем, через двадцать. Но это "видение" усилиями военных корпораций шаг за шагом воплощается в практику. Наземные, военно-морские, военно-воздушные силы все увереннее используют высокоточное оружие, поражая объекты противника с больших расстояний. Бомбы, сброшенные с самолетов, корректируются в падении посредством боевых спутников. Они способны прошивать шестиметровую толщу грунта, а уж потом взрываться. Правда, бункеры иногда залегают на значительно большей глубине, но это лишь побуждает конструкторов повышать поражающий кпд своих детищ. Критикуемая даже некоторыми американскими экспертами идея космического щита тем не менее также продвигается, ибо технические хитрости щедро сдабриваются казной. Немало новинок изобретается и для "сермяжной" пехоты, которая скоро начнет прыгать, как кенгуру, и нырять, как дельфины. Словом, нынешний рывок США в военной сфере без преувеличения можно назвать революционным.

А что же Европа? Она тоже движется к вершинам высоких военных технологий. Но гораздо менее успешно, чем США. "Мысль в этом направлении работает, однако подобные эксперименты в Европе не по силам никому", - утверждает генерал Науман. С помощью современной европейской военной техники, по его мнению, сложно с высоты 20 км засечь с точностью до одного метра даже неподвижную цель. Если подобную задачу возложить на космический центр Евросоюза близ Мадрида, то там скорее всего закажут снимки, сделанные американским коммерческим спутником "Иконос", ибо их качество гораздо выше, чем могут предложить даже секретные европейские спутники. Что касается передачи информации непосредственно на боеголовку (а это суть нынешних американских испытаний), то европейским союзникам США эта задача просто не по силам.

Пропасть велика, продолжает бывший руководитель Военного комитета НАТО. Для ее преодоления потребуются годы, в течение которых европейцам нужно будет решить самый сложный технический вопрос: интегрировать различные компоненты в единую систему. Европа в принципе способна делать беспилотные самолеты, радары, оружие дистанционного управления (при желании и достаточном финансировании), но она пока далека от того, чтобы соединить все это в работающую боевую структуру. Вполне возможно, что Науман где-то намеренно сгущает краски, к чему склонны вообще все военные руководители, когда вопрос стоит об увеличении ассигнований в оборонную сферу. А вопрос-то именно так и стоит: европейские правительства и парламенты, по Науману, должны пересмотреть свои безмятежные взгляды на ход событий и проникнуться пониманием важности вложения больших денег для резкого ускорения модернизации вооруженных сил. Европейские оборонные системы должны быть технологически подняты до уровня, который позволял бы им стыковаться с американскими. В противном случае все обернется так, что американо-европейское взаимодействие превратится в пустую фразу, в политический лозунг.

Клаус Науман обращает внимание на низкую готовность европейских военных структур реагировать на кризисные ситуации, что не раз проявлялось в последние годы. Технологический разрыв в схеме "управление - контроль - связь - компьютер - разведка" ставит европейских союзников США по НАТО в положение подручных. К примеру, ВВС стран Европы, в отличие от американских, не способны бить по целям противника без вхождения в его зону ПВО. Отсюда потери летного состава и боевых машин. Очевидна ущербность сил быстрого реагирования, которым требуется слишком много времени для того, чтобы появиться там, где они нужны в данный момент. Даже бундесвер не может похвалиться своими возможностями по быстрой переброске войск, поскольку не располагает необходимой военно-транспортной авиацией. Лишь Великобритания имеет для этих целей американские самолеты С-17. У тех же англичан есть и крылатые ракеты американского производства. Свои пока в стадии разработки.

Факт отставания Европы стал известен не вчера. Еще в 1996 году, пишет Науман, в ходе саммита НАТО была принята так называемая инициатива в области оборонных возможностей. Документ указывал на необходимость улучшения положения дел в 58 различных военно-технических отраслях. За истекший период намеченная программа выполнена, как утверждали официальные лица, более чем наполовину. Но в действительности тут могут быть некоторые преувеличения, если судить по неоднократным критическим замечаниям генерального секретаря НАТО Джорджа Робертсона.

Науман пишет и о политическом разрыве, наметившемся между США и Европой. Этот разрыв - следствие недостатка политической воли европейских лидеров. Они смирились, считает генерал, с ролью политического попутчика США. Они критикуют Вашингтон по всякому поводу, упрекают его в односторонних шагах, вместо того чтобы прилагать больше усилий в сфере модернизации вооружений, беря пример хотя бы с Великобритании, которая тратит на военные программы столько, сколько Германия и Франция, взятые вместе. Не желая тратиться на создание боевых систем грядущих поколений, европейцы консервируют отставание, рискуют превратить свой континент в военно-технологическую провинцию, куда не будет смысла поставлять вооружения, созданные по последнему слову техники. Следовательно, полагает автор статьи, помимо военно-технической и политической пропасти, возникнет еще и пропасть экспортная. Станет бессмысленным с военной точки зрения само трансатлантическое сотрудничество (!). Оно станет чисто формальным, европейские союзники США будут выполнять лишь второстепенные задачи, не оказывая никакого влияния на принятие принципиально важных решений. И таким последствиям европейской "безалаберности" нечего будет удивляться, предупреждает генерал.

В создавшихся обстоятельствах, советует Науман, надо решительно и без промедления действовать по обе стороны Атлантики. Предстоящую осенью встречу лидеров стран НАТО в Праге следует превратить в "саммит военных возможностей". Большую роль в подготовке и проведении этого саммита автор отводит генсеку НАТО Джорджу Робертсону. От европейцев он должен добиться четких обязательств в части увеличения военных расходов. А от Америки - готовности поделиться с Европой своими достижениями в сфере военных технологий.

Разделение труда в НАТО

Стивен Эрлангер начинает свою статью с того, что прямо говорит о растущем сомнении в США насчет надежности НАТО (то есть европейской составляющей альянса). Это сомнение усилилось в ходе операции возмездия в Афганистане, где со всей очевидностью обнажилось отсутствие паритета между армией США и другими армиями НАТО. Ранее, после войны в Косово, когда было продемонстрировано превосходство американской мощи, ведущие европейские державы не предприняли по сути ничего, чтобы создать действительно эффективные силы быстрого реагирования. Атлантический военный союз разрушается под воздействием раздражающей американцев вечной нерасположенности Европы вносить достойный финансовый вклад в обеспечение коллективной безопасности.

Реальная проблема, пишет он, состоит в том, что, к примеру, Германия несет на себе лишь половину того военного бремени, которое лежит на плечах США (не в абсолютных цифрах, а относительно ВВП). Из валового внутреннего продукта ФРГ на военные цели идут полтора процента - против трех у Соединенных Штатов. Притом что немцы, включая новобранцев, прекрасно понимают, что войны новой эпохи - это совершенно новые войны, требующие кардинально реформированных армий. "Германские военные знают, что должно быть сделано, - заявляет исполнительный директор Потсдамского центра трансатлантической безопасности и военных проблем Маргарита Мафиопулос. - Но у них нет достаточно денег, чтобы сделать это".

Свою второсортность (в сравнении с военными возможностями США) европейские столицы чувствуют и сами. Но такова, как говорится, жизнь: опустошенная войнами ХХ столетия Европа предпочитает вкладывать свои деньги в собственное благополучие, а также выделять их на помощь бедным странам. Евросоюз, замечает Эрлангер, обеспечивает 50 процентов оказываемой в мире помощи и 36 процентов бюджета ООН. (Так что в чрезмерном эгоизме европейцев не обвинишь). Продолжим эту мысль дальше и добавим, что нельзя их заподозрить и в недостатке здравого смысла. Иное дело, что они несколько иначе, чем американцы, представляют себе способы упрочения международной безопасности. Тут уж, извините, "издержки" национальной психологии. Но это не означает, что их представления лежат дальше от истины, нежели американские.

"Модернизация или маргинализация", - предупреждает европейских земляков лорд Робертсон. "Союз вышел из равновесия. В будущем мы, возможно, не сможем воевать сообща", - предостерегает Николас Бернс. Цитируя этих высокопоставленных чиновников (то есть генсека НАТО и посла США в НАТО), автор, очевидно, хотел этим передать доминирующий настрой в руководящих эшелонах альянса относительно будущей роли его европейской опоры. И он, видимо, передал его. Конечно же, настрой этот может быть только в пользу гонки за лидером. И тут нельзя не отметить полную солидарность цитируемых деятелей с Клаусом Науманом. Было бы странным услышать нечто противоположное. Например, в духе того, что Европе незачем гнаться за Америкой на поле вооружений, ибо всякое преследование лишь провоцирует ускорение гонки и создает дополнительные риски.

Амбиции США в военной области всегда были велики. Но теперь, после событий 11 сентября, они возросли на порядок. Чем это обернется для мирового сообщества? Эрлангер на сей счет приводит слова профессора университета национальной обороны (ФРГ) Кори Шейк, которая говорит: "Расходы Америки на оборону драматически возрастут, изменения в вооруженных силах пойдут быстрее, а заинтересованность США в урегулировании кризисов станет еще меньше". Все верно. Революционерам от модернизации средств войны нужны театры военных действий, а не зоны мира.

Далее автор пишет о дальнейшем углублении (или усугублении) разделения труда в НАТО, которое перемещает европейцев на подсобные роли. Американцы, мол, воюют, а европейцы подчищают и поддерживают мир. О каком идеале коллективно действующего союза тут можно говорить! Приводятся слова анонимного американского представителя: "Нам не нужно, чтобы европейцы делали все то, что делаем мы. Нам нужна пара ударных дивизий, которые могут воевать вместе с нами в случае необходимости в неприятных районах. И они могут сделать это, сосредоточив свои деньги и тратя их лучше". Не все в Европе согласятся с таким циничным подходом. Однако ситуация такова, что выбирать особо не приходится. Весовые категории несопоставимые. Причем разница вряд ли сократится, если даже Евросоюз в ближайшем десятилетии увеличит военные расходы на 25 или 50 миллиардов долларов, как это кто-то полагает.

Сейчас, пишет автор, почти избитой стала фраза: США - это держава, которая воюет, ООН питает, Евросоюз финансирует, а европейские солдаты поддерживают мир. Этот вид взаимного дополнения друг друга, возможно, хорош на короткое время. Но в перспективе он делает партнерство непрочным. Поэтому европейские союзники, по словам генсека НАТО, должны в конечном итоге сделать то, что они и должны сделать. Германский канцлер Герхард Шредер формулирует эту идею яснее и рельефнее. Он считает, что европейцам следует приложить больше усердия, чтобы оставаться нужными для Америки. "У нас не слишком много Америки, - говорит он. - У нас слишком мало Европы".

Эта философская формула могла бы стать темой пространной дискуссии в кругу ученых, политиков, журналистов. В ней заложен крупный идеологический заряд. Можно согласиться с большинством изложенных выше суждений. А вот что касается тезиса Шредера, тут стоило бы подумать. Не слишком ли сложно? Может быть, все-таки лучше так, как в нашем заголовке? Америки-то и в самом деле очень много повсюду. Европы существенно меньше. Но значит ли это, что ей нужна своя военная революция? Сомнительно. А вот свое специфически европейское лицо, свои взгляды она должна отстаивать. И тогда Европы станет побольше.


30 Апреля 2002 года	Россия и мир	Вторник