Встретил меня Кирилл Семенович, мягко говоря, прохладно. И начало нашей беседы не предвещало ничего хорошего. Маршал Москаленко внимательно прочитал привезенные мной тезисы юбилейной статьи, посвященной 80-летию со дня рождения Маршала Советского Союза С.К. Тимошенко, и неожиданно изрек:

- Пожалуй, подписывать материал я не буду. Пусть автором выступит генерал Тюленев. Они воевали вместе еще в гражданскую.

- Считаете статью слабой?

- Нет, почему же? Все тут правильно, все на месте. Однако я в настоящем деле видел Тимошенко лишь в период Великой Отечественной.

- Но вы служили с ним еще в Первой Конной армии.

- Служить и воевать вместе - вещи разные, поезжайте к Тюленеву... Однако по телефону вы говорили, что у вас есть и другие вопросы ко мне.

- Есть, товарищ маршал, - смирился я окончательно с отказом военачальника, который тоже шел к своему юбилею. И грех был не воспользоваться предоставленной возможностью взять из первых рук "фактуру".

- Товарищ маршал, вы сказали, что уже в 1942 году командовал 38-й армией. Через год после начала войны...

- Если быть точным, то через девять месяцев. В марте 1942-го я принял армию.

- Но до этого командовали 1-й моторизованной противотанковой артиллерийской бригадой, стрелковым и кавалерийским корпусами, конно-механизированной группой войск. Вы выступали в роли универсального командира.

- Обстановка вынуждала. К тому же я имел знания и опыт во всех этих сферах. Когда меня перевели служить на Дальний Восток, был начальником артиллерии механизированной, а потом танковой бригад. По-настоящему заинтересовался стальными машинами и сдавал экзамены самому Маршалу Советского Союза Василию Константиновичу Блюхеру. Это был удивительный человек. Знаете, какое он имел образование? В его личном деле записано - окончил землеустроительно-мелиоративный техникум, металлургический институт и "полковую школу по специальности танкист".

Он лично проверял меня на предмет знания теории и, конечно, вождения танков БТ-7 и Т-26 и стрельбы из них. Комиссия во главе с маршалом Блюхером аттестовала меня на должность командира танковой дивизии. Конечно, не комдивом, но в составе 51-й Перекопской дивизии на танках Т-26 мне довелось ходить в атаку во время советско-финляндской войны 1939-40 гг. За бои на Карельском перешейке был награжден орденом Красного Знамени.

В Великую Отечественную вы вступили командиром 1-й моторизованной противотанковой артиллерийской бригады резерва Главнокомандования (РГК). Что это за бригады и много ли их было у нас?

- Бригада истребителей вражеских танков была единственной в Красной Армии, имела на вооружении лучшие по тому времени 76-мм пушки и 85-мм зенитные пушки, которые использовались как для уничтожения воздушных целей, так и для стрельбы по наземным бронированным объектам. Наше соединение могло вести эффективную борьбу не только с легкими и средними, но и с тяжелыми боевыми машинами врага.

Уже в первом бою, где противник имел более чем трехкратное численное превосходство, а на направлении главного удара и того больше, наша бригада подбила и сожгла около 70 танков и бронемашин, свыше сотни мотоциклов и другой техники 14-й танковой дивизии 6-й немецкой армии. Той самой 6-й, которая была потом окончательно разгромлена под Сталинградом. В первые дни войны армией командовал генерал-фельдмаршал фон Рейхенау...

- Вы начинали войну на Юго-Западном фронте, а закончили в Праге... Кстати, командующий вашего 4-го Украинского фронта маршал Еременко рассказал мне, как Верховный Главнокомандующий тепло встретил победителей. А в ваш адрес даже добрую шутку отпустил...

- На следующий день после Парада Победы в Кремле был устроен прием руководителями партии и правительства участников парадного шествия. На нем присутствовали воины от рядового до маршала. Радостное, приподнятое настроение царило в банкетном зале. На этом приеме я впервые увидел И.В. Сталина. По ВЧ во время войны доводилось ему докладывать, а вот так "вживе" созерцал в первый раз вождя.

Когда дошел черед до нашего 4-го Украинского фронта командующий генерал армии Андрей Иванович Еременко, командармы Гречко, Курочкин, Гастилович, Жданов и я предстали перед руководством, Сталин поздоровался за руку с каждым и каждому сказал что-то теплое. Глядя на меня, улыбнулся:

- Так вот вы какой... А я представлял тебя похожим на Тараса Бульбу (Сталин выразительным жестом как бы изобразил мощную широкоплечую фигуру с длинными казацкими усами) и, улыбаясь, добавил: "Почему худощавый? Может, сам не ешь и войска свои не кормишь?"

Я ответил в том же шутливом тоне:

- Таков я от природы, товарищ Сталин, а войска, которыми командую, на питание не жалуются.

- Это хорошо, - заметил Верховный. И пригласил меня, после того как я представлюсь членам правительства, вернуться к нему, чтобы вместе выпить по рюмке вина.

Я так и сделал. Но пока ходил, от волнения расплескал вино, в рюмке осталось меньше половины. Когда я вновь подошел к Иосифу Виссарионовичу, он это заметил, взял со стола бутылку, наполнил мою рюмку и поднял свою. Мы чокнулись и выпили за Великую Победу советского народа над фашистской Германией.

- А правда ли, что военачальники приняли на грудь по 100 граммов, так сказать получили последнюю наркомовскую норму еще тогда, когда, войска шли по Красной площади?

- А вы откуда об этом знаете?

- Комендант Московского Кремля генерал-лейтенант Спиридонов рассказывал.

- Ну коли говорил, Николай Кириллович, он врать не будет. Дело в том, что погода в день проведения Парада закапризничала - с утра пошел дождь. Победители, пока стояли в парадном строю, промокли, что называется до нитки. Началось парадное шествие. Командующие войсками фронтов и командармы после того, как проходили во главе своих сводных полков, делали строевой "маневр" и шли к трибуне Мавзолея. На подходе к отведенному для них месту и получали, как вы говорите, "последнюю наркомовскую норму". На Руси это называют "для сугрева".

Кирилл Семенович находился в хорошем расположении духа, я решил задать ему "щекотливый" вопрос.

- Вы были в составе группы генералов, которые провели операцию по аресту Берия... Его арестовали за попытку совершить государственный переворот?

- Берия тайно готовил таковой, намереваясь с помощью охраны, приставленной к членам Президиума ЦК, арестовать всех их после коллективного просмотра спектакля в Большом театре. Но его упредили.

- Кто вам ставил задачу?

- Мне лично позвонил 25 июня 1953 года по правительственной связи Хрущев. Он сказал, чтобы я взял с собой несколько преданных нашей партии людей и явился в Кремль к председателю Совмина Маленкову. Конкретно задачу по аресту Берии ставил министр обороны маршал Булганин.

- А маршал Жуков? По его рассказам, именно он руководил "группой захвата".

- Жуков, конечно, талантливый полководец, но дело было несколько иначе. Как? Расскажу. Но сначала отмечу, что операция была смертельно опасной. Когда под строжайшим секретом я посвятил в ее план одного преданного мне генерала, с ним стало плохо... Войну прошел, тысячи смертей видел, а тут нервы подвели...

В это время зазвонил один из полдюжины стоявших на столе телефонов. Маршал Москаленко взял трубку.

- Слушаю вас... Одна нога здесь, вторая у вас, товарищ министр обороны.

Положив трубку, Кирилл Семенович поднялся из-за стола, протянул руку за фуражкой:

- Маршал Гречко вызывает, закончим беседу как-нибудь в другой раз.

- Это "как-нибудь" затянулось на семь лет. Уже ушли из жизни маршалы Жуков, Батицкий, главный маршал артиллерии Неделин и другие активные участники операции по аресту Берии. Из "главных действующих лиц" остался один Москаленко. Ему было за восемьдесят, а он все являлся главным инспектором министерства обороны - заместителем министра обороны СССР.

Как-то я, заместитель начальника секретариата первого зама министра обороны, с важными документами пришел к главному инспектору. Здороваясь со мной, маршал Москаленко сказал:

- Что-то лицо мне ваше знакомо. Мы с вами не встречались?

Я рассказал все, как было, попросил маршала продолжить прерванную когда-то беседу, заострив его внимание на том, что в печати появились публикации и только он продолжает молчать, хотя сыграл в историческом событии далеко не последнюю роль. В его мемуарах тоже ничего нет об этом. Кирилл Семенович о чем-то задумался, потом спросил:

- А на чем мы тогда остановились?

- Вы говорили об обстоятельствах ареста Берии, роли маршала Жукова...

- Уже после смерти Жукова я в составе правительственной комиссии по организации его похорон участвовал в изъятии различных документов из домашнего сейфа маршала, среди которых были записи об аресте Берии.

Георгием Константиновичем собственноручно записано:

"...Мы ушли в комнату, где должны ждать звонков. Пришел Берия. Началось заседание. Идет заседание час, другой, а условных звонков все нет и нет. Я уже начал беспокоиться, уж не арестовал ли Берия тех, кто хотел арестовать его?

В это время раздался условный звонок. Оставив двух вооруженных офицеров у наружной двери кабинета Маленкова, мы вошли в кабинет. Как было условленно, генералы взялись за пистолеты, а я быстро подошел к Берии и громко ему сказал:

- Берия, встать! Вы арестованы!.."

Но я хорошо помню, - продолжал свой рассказ маршал Москаленко, - что не Жуков сказал это, а товарищ Маленков объявил: "Именем Советского Закона арестовать Берию". Все обнажили оружие, я направил пистолет прямо на Берию и приказал ему поднять руки вверх. В это время Жуков обыскал Берию, после чего мы увели его в комнату отдыха Председателя Совета Министров. Заседание у Маленкова продолжалось, и Жуков остался там. Что касается меня, то я организовывал тайный вывоз его из Кремля, охрану арестованного Берии, в течение шести месяцев вместе с Генеральным прокурором СССР Романом Андреевичем Руденко участвовал в следственных мероприятиях по делу Берии и его ближайших сподвижников. Было составлено 40 томов из протоколов допросов и других документов. Следствие продолжалось день и ночь.

Судили Берия и его сообщников в моем служебном кабинете - кабинете командующего МВО. Председателем специального судебного присутствия был назначен маршал Иван Степанович Конев. Закрытое судебное заседание длилось с 16 по 23 декабря 1953 года. После вынесения смертного приговора Берия был расстрелян немедленно, а труп его сожжен в крематории.

- Говорят, что приговор привел в исполнение лично маршал Батицкий.

- Да. Но тогда Павел Федорович имел звание генерал-полковника.

- А вы?

- Я был генералом армии.

... Умер дважды Герой Советского Союза, Герой ЧССР Маршал Советского Союза Кирилл Семенович Москаленко в июне 1985 года. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.