- Я благодарен "Красной звезде" за организацию "круглого стола". Это важное для нас событие, поскольку оно совпадает с юбилейными мероприятиями, проводившимися в связи с 10-летием ДКБ. Главным из них была сессия Совета коллективной безопасности в Москве, которая ознаменовала значительный прорыв в деятельности Договора. Она подвела итоги работы за эти десять лет и особенно за два последних года, когда ДКБ стал важным фактором обеспечения безопасности наших государств, приобрел новое дыхание.

Мы хотели бы обсудить проблемы Договора применительно к его перспективам. Надо учитывать, что после 11 сентября роль Договора только возросла, поскольку в сферу его деятельности все больше входят вопросы противодействия международному терроризму, другим новым вызовам и угрозам. Сфера эта выходит за классические формы обеспечения безопасности.

Период, который пережил Договор после 11 сентября, знаменовался как позитивными моментами, согласованием позиций наших государств по участию в антитеррористической коалиции, так и осознанием узких мест, существующих в ДКБ. И прежде всего в функционировании консультационного механизма, который должен быть более четким, согласованным и касаться не только общих параметров деятельности наших государств в тех или иных ситуациях, но и конкретных деталей. Зачастую эти детали не совсем однозначно воспринимаются общественностью. Не стоит подходить к ДКБ с одной стороны - как к какому-то явно неадекватному механизму, который не обеспечивает безопасность наших государств. Другая же крайность выражается в чрезмерных ожиданиях, которые потом не сбываются. Договор - механизм растущий. И если говорить о его реальном воздействии на обеспечение безопасности наших государств, то воздействие это постоянно возрастает.

При всей важности различных аспектов деятельности ДКБ особая роль по-прежнему принадлежит военной составляющей. Сегодня упор переносится на военно-штабную работу. Поскольку существуют восточноевропейское, кавказское и центральноазиатское направления коллективной безопасности, необходимо обеспечить не только координацию их действий, но и вопросы оперативно-тактического, стратегического планирования, применения вооруженных сил.

Надо наращивать обороты военно-технического сотрудничества (ВТС), которое сейчас приобретает особое значение. Для всего этого требуется соответствующая штабная работа. На последней сессии СКБ вопросам обеспечения организационно-штабной работы было уделено повышенное внимание, ими мы занимаемся уже продолжительное время. Руководители наших государств подошли к этому вопросу творчески. На данном этапе создается группа координаторов из представителей всех генеральных штабов, которые будут заниматься вопросами как текущей работы, так и военного строительства, в том числе создания самостоятельного штабного органа ДКБ. Тем более этот промежуточный этап важен с точки зрения решения глав государств о создании Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). И новый штабной орган будет той структурой ОДКБ, которая найдет отражение в соответствующих документах - вроде Устава ОДКБ и т.д.

Повторяю, эти перспективы приобретают особое значение после нынешней сессии. Речь идет о том, чтобы Договор приобрел более широкий диапазон, превратился в серьезный фактор стабильности и безопасности на широком евразийском пространстве.

- Хотелось бы взглянуть на проблематику коллективной безопасности шире. Думаю, события 11 сентября целесообразно оставить за рамками разговора, поскольку они имеют под собой слишком много вопросов. Очевидно, что сегодня начались прямые противоречия у Европы с Америкой. И это связано не только с экономической деятельностью, а в большей степени - с борьбой за политическое влияние.

Если рассматривать ситуацию в Центральной Азии, она четко предопределяет, что наше государство столкнется здесь с большими проблемами в принятии решений по борьбе с терроризмом применительно к так называемой "оси зла". Как подчеркивает наш МИД, мы все делаем для того, чтобы сгладить эту ситуацию, в частности, в отношении Ирана. Как вы знаете, непростая ситуация складывается между Пакистаном и Индией. К чему я все это?

Безусловно, интерес к государствам, которые входят в ДКБ или Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС), достаточно велик. Можно вспомнить, что стремление таких стран, как Иран, Пакистан, Монголия, Индия к созданию подобной международной структуры также очень большое. Но есть здесь и большие противоречия. По всей видимости, будут они и у нас. Например, по Каспию. Так что нарастание подобных противоречий носит объективный характер.

В этой связи "реанимирование" ДКБ, создание Коллективных сил быстрого реагирования (КСБР) вполне своевременно. Думаю, наши коллеги в центральноазиатских республиках это понимают. Почему не столь активно шла работа в рамках ДКБ раньше? В том числе потому, что многое основывалось на личных амбициях некоторых глав государств с учетом видения ими перспектив интеграции с Россией.

Если говорить о наших возможностях, думаю, они очень большие. Все это прекрасно понимают. Не случайно наше сотрудничество с НАТО в сфере борьбы с терроризмом развивается интенсивно. Но мы сознаем и то, что в этом сотрудничестве немало спорных моментов. Многие говорят, что у России нет альтернативы сближению с НАТО, нет другого выхода. Я придерживаюсь несколько иных взглядов. Может быть, на каком-то этапе альтернативы действительно нет. Здесь надо некоторым образом играть с НАТО. Это объективно. И создание таких организаций, как ДКБ или ШОС, дает дополнительные козыри в этой игре.

Но помимо военного и военно-технического сотрудничества, надо думать и об экономической составляющей нашего взаимодействия. Это тоже влияет на коллективную безопасность. Как представитель Госдумы, хочу заметить, что у нас лоббируют все - интересы крупных компаний, монополий и т.д. За исключением всего того, что касается вопросов национальной безопасности. Думаю, в этом плане было бы целесообразно совместно с Комитетом по международным делам и другими профильными комитетами внести в Думу предложение, чтобы в госбюджете была предусмотрена статья по борьбе с терроризмом. С другой стороны, надо посмотреть, насколько разумно мы тратим деньги, подвергнуть ревизии некоторые министерства и ведомства. Сегодня зачастую слышишь, что у нас нет денег, чтобы создать или реанимировать какой-то важный орган. Но давайте посчитаем. Взять только Москву и Московскую область - сколько здесь всевозможных СОБРов и других "антитерроистических" структур! 45 тысяч человек на сегодняшний день занимаются здесь проблематикой терроризма.

И еще один немаловажный момент. По моему мнению, КСБР и другие антитеррористические структуры в рамках ДКБ все-таки должны функционировать на порядок лучше, нежели подобные структуры на федеральном уровне. Мы можем принимать какие угодно декларации, но в конечном итоге кульминацию сюжета определяют силы, которые над этим работают. А у нас уровень подготовки, мягко говоря, оставлял бы желать лучшего...

Что касается перспектив ДКБ, на мой взгляд, сегодня проводится большая работа секретариатом Совета коллективной безопасности. Эти вопросы обсуждаются и на базе Межпарламентской ассамблеи СНГ. Но, думаю, надо более активно опираться все-таки на Государственную Думу. В конечном итоге, она определяет многие внешнеполитические приоритеты. Тогда это действительно принесет определенный результат.

Наверное, самое главное, что такая организация, как ДКБ, существует. Это уже большая заслуга. Дело за тем, чтобы она приспособилась к ситуации, складывающейся в мире. С моей точки зрения (она, впрочем, может быть ошибочна), Америка сейчас в определенной степени тоже идет по лезвию ножа. Какая бы могучая она ни была, ее внутренние противоречия, касающиеся, в частности, ряда "прикормленных" террористических организаций (о них сегодня стараются умалчивать), ее расхождения во многих вопросах со странами Европы, позволяют нам создать, наряду с ШОС, достаточно мощную международную организацию, ориентированную на построение системы коллективной безопасности.

- Мне достаточно сложно говорить о ДКБ, потому что я стоял у истоков создания этой структуры, вписывал, так сказать, первое слово в договор... Теперь сопоставлять приходится с теми планами и замыслами, которые мы пытались вложить в ДКБ. И теми реалиями, которые получились.

Цель ставилась стратегическая и достаточно глубокая - создание системы коллективной безопасности, с ее военным элементом в качестве возможного отпора агрессии, на пространствах бывшего СССР. Причем признавались и существующие реалии. Ведь появились достаточно авторитетные структуры вроде Совета министров обороны стран СНГ. На тот момент как бы условно существовали и Объединенные Вооруженные Силы. Тем не менее тогда пошли на создание Договора о коллективной безопасности. Почему?

Потому что военные структуры СНГ являлись в первое время не столько интегрирующими, сколько разделяющими. Они нужны были для цивилизованного развода, раздела Вооруженного Сил бывшего СССР. На этом фоне система коллективной безопасности задумывалась как образование новой военно-политической структуры на постсоветском пространстве. Конечно, когда решалась эта задача, мы искали какие-то аналогии. Тот же Варшавский Договор. Президенты Казахстана и Узбекистана Нурсултан Назарбаев и Ислам Каримов (они были главными инициаторами создания ДКБ) говорили: берите за основу Варшавский Договор, и делайте. Тем не менее, было признано необходимым формировать не военно-политический блок, а именно разветвленную систему коллективной безопасности. С ее политической, экономической и военной составляющей. Что произошло дальше? Почему не была реализована эта идея?

Очень отставала политическая составляющая. Стояла на месте и во многом продолжает стоять экономическая база ДКБ. Впервые министры иностранных дел собрались для обсуждения насущных вопросов Договора о коллективной безопасности накоротке в Ашхабаде. По-моему, в двадцатых числах декабря 1993-го. Там с большим трудом, противодействуя Козыреву, был назначен генеральный секретарь СКБ. Но экономическая составляющая, повторяю, стояла на месте. Никаких льгот, особых условий в сфере военно-технического сотрудничества для государств ДКБ поначалу не было. Хотя военная составляющая продвигалась быстрее остальных сфер. Она развивалась, не базируясь на национальных законодательствах, вступая подчас в противоречие с политическими установками и т.д.

Негативно сказалось и то, что у России тогда не было геополитической идеи. А значит, не было приоритета во внешней политике, в сфере безопасности. Мы помним период, когда напрочь забросили СНГ (Козырев вообще сквозь губу реагировал на всю проблематику ближнего зарубежья) и бросились в "цивилизованный Запад". Только в сентябре 1995-го наконец появился указ Ельцина, которым определялись приоритеты отношений со странами СНГ. В том числе в рамках ДКБ.

Не была разработана сама теория коллективной безопасности. Мы что-то делали, имея определенную концепцию, но что дальше - представляли себе слабо. Определенные потуги в этом отношении были, но дело так и не довели до конца.

Можно ли говорить, что ДКБ реализовывался в полной мере? Да, были попытки что-то наладить. Активизация происходила, когда возникали реальные угрозы. И опять же на первый план выступали военные аспекты. Приведу вам такой пример. Знаете ли вы, с какими проблемами столкнулись наши военные, когда на территорию Киргизии вторглись банды вооруженных экстремистов? По сути, уже было принято решение о нанесении по ним удара с помощью авиации Приволжского военного округа. Но оказалось, что надо пройти через таможенные барьеры. А таможенники заявили: раз вы что-то вывозите, включая бомбы, вы должны... вернуть их обратно. Чем не анекдот?

Вы думаете, раньше не ставились вопросы, чтобы странам-участницам ДКБ российское вооружение поставлялось по нашим внутренним ценам? Чтобы оно шло в лизинг, на кредитных условиях и т.п.? И вроде бы решения соответствующие принимались. Но в "Росвооружении" на них смотрели сквозь пальцы, предпочитая продавать оружие с максимальной для себя выгодой. Конечно, были попытки администрирования, "продавливания" того или иного вопроса, но многие заявки клали под сукно. Наверняка какие-то из них так до сих пор там и лежат. Поэтому говорить, что на пространстве СНГ создана система коллективной безопасности именно в рамках ДКБ, сегодня не приходится. Объединенная система ПВО, являющаяся несомненным достижением этих лет, все же стоит несколько особняком, покрывая более широкое пространство. Хотя должен сказать, что с приходом на должность генерального секретаря СКБ Валерия Дмитриевича Николаенко моторность в этом процессе значительно увеличилась. Но каковы здесь перспективы?

Честно признаюсь, больших перспектив я пока не вижу. Перспективы будут существовать, пока государства, входящие в ДКБ, испытывают угрозу. Как только они каким-то образом ее нейтрализуют, наверное, необходимость в коллективных действиях отпадет. Почему из договора вышел Узбекистан? Потому что большой практической пользы Ислам Каримов в нем не увидел. Когда у него обострилась ситуация, в рамках ДКБ проводились заседания и прочее. Но Каримов заявил, что все это бесполезно: киргизы, казахи, таджики ничем не помогут. Поэтому он пошел на подписание двусторонних соглашений в военной и военно-технической областях с другими странами, в том числе с Россией.

Нужно учитывать и географическую разобщенность и угроз, и самой системы. У каждого государства есть свой вектор безопасности. Если, например, Белоруссия чувствует сегодня чересчур плотную опеку со стороны Запада, НАТО, то остальные страны ДКБ все меньше и меньше будут ощущать эту угрозу. Нужно принимать во внимание, что на территории трех участников ДКБ сегодня присутствует американо-натовский фактор. Я говорю это с учетом согласия Казахстана предоставить американцам военный аэродром. Данный фактор однозначно будет действовать не в пользу укрепления ДКБ, несмотря на наше нынешнее сближение с альянсом. Мы прекрасно знаем: американцы просто так не приходят. Если они куда-то вошли, там у них мощно действует политика (а в США стратегия национальной безопасности подготовлена на век вперед, там все прописано), включаются экономические рычаги, активизируются спецслужбы. Я хотел бы ошибиться, но, скорее всего, они будут вести дело к тому, чтобы политика центральноазиатских государств в отношении России менялась от дружественной, союзнической сначала к умеренно сдержанной, а затем нельзя исключать и формирования откровенно антироссийской линии.

И, конечно, они будут решать важнейшую организационную задачу - создавать соответствующие политические силы в "подопечных" государствах. Тем более у США для этого прекрасные условия - огромные задолженности, кризисное состояние экономики, политической и социальной системы в большинстве центральноазиатских республик. Так что возможность формировать оппозиционные настроения там есть.

Не хотелось бы завершать на такой мрачной ноте. Поэтому скажу, что объективная потребность в формировании системы коллективной безопасности на постсоветском пространстве есть. И здесь прежде всего хотелось бы, чтобы не возникло противостояния между соответствующими структурами СНГ и ДКБ. Если удастся создать такую модель коллективной безопасности, где будут присутствовать разные уровни военной интеграции, это будет прекрасно. Пусть сохранятся двусторонние отношения стратегического характера, как, например, с Узбекистаном (хотя сегодня они несколько "приморожены"), Украиной, Азербайджаном, Грузией (надеюсь, с Тбилиси они все-таки возродятся). Пусть ДКБ станет ядром такой модели. Пусть в рамках СНГ развиваются свои структуры. Все должно быть в одной системе. Тогда что-то получится.

И, конечно, нужна политическая воля. Если здесь политическая стратегия России, наша стратегия в сфере безопасности, не будет совпадать с аналогичными решениями других государств Содружества, мы так и будем действовать вразнобой. К сожалению, с самого начала такой стратегии в области безопасности на пространстве СНГ и ДКБ, по сути дела, не сформировалось. Мы подходили к этому вопросу со штампами, и я беру здесь часть вины на себя. Если сегодня удастся создать такую стратегию - хорошо. Надо постараться превратить региональную организацию с разветвленной сетью субрегиональных государств в гибкую структуру. Ведь ряд государств ДКБ, как вы знаете, входят в ШОС - что это, "конкурирующая фирма"? Соперничает она с ДКБ или нет? Как это согласовать? Поэтому нужна гибкая модель коллективной безопасности, где будет присутствовать политическая стратегия, где появится экономическая база и где на эти два фундамента будет закономерно ложиться военная составляющая. Тогда эта модель будет иметь перспективы.

- Государства всегда стремились к созданию систем, подсистем коллективной безопасности. К примеру, в 1815 году создается коалиция Российской империи, Австрии и Пруссии. Блоковый характер носила первая мировая война - Тройственный союз и Антанта воевали друг с другом. Хоть история и не терпит сослагательного наклонения, но если бы в 30-е годы ХХ века все-таки была создана (а такие попытки предпринимались - переговоры великих держав 1930, 1934, 1938-х годов) система коллективной безопасности, наверное, история пошла бы не так, как она пошла. Даже если бы Вторая мировая война началась, то началась бы при других для СССР условиях. Но такая система не была создана, и что тогда произошло, мы прекрасно знаем.

Роль и значение ДКБ также следует оценивать в контексте исторических условий. Договор был подписан в 1992 году. В то время шел процесс создания суверенных государств на постсоветском пространстве. Договор позволил обеспечить этим государствам безопасность, территориальную целостность. Он выдержал испытание временем, а для истории это самое главное.

Мы можем проследить интересную эволюцию ДКБ. Если вначале главной его целью была борьба с внешней угрозой, то уже в меморандуме 2000 года, то есть еще до событий 11 сентября, одной из приоритетных задач ДКБ была обозначена борьба с международным терроризмом. Произошла эволюция предвидения угроз - были обозначены новые угрозы в виде международного терроризма, наркобизнеса, организованной преступности и т.д. Таким образом, практика, как критерий истины, свидетельствует, что ДКБ работает не только на сегодняшний день, но и на перспективу.

Сейчас начался процесс создания в рамках системы коллективной безопасности единой системы управления. Подтверждением тому являются совместные тактические учения с привлечением подразделений министерств обороны стран ДКБ, в том числе подразделений армянской армии. То есть идет процесс совместной подготовки войск.

Что касается интеграционных процессов, то, может быть, они идут действительно не так быстро, не в том темпе, в каком хотелось бы. Но реальностью является то, что созданы КСБР в Центральноазиатском регионе коллективной безопасности. Да, силы там пока небольшие, по одному батальону от каждого государства, но процесс начался. Кроме того, в военном аспекте я бы отметил положительную роль подписания соглашения по ВТС. Это, не побоюсь сказать, очень важный вопрос. И государства СНГ, военные структуры его поддерживают.

За ДКБ не то, что будущее - это само собой. Договор как бы цементирует усилия, устремления государств в плане интеграционном. Кроме того, на повестке дня стоит совместная подготовка военных кадров, ремонт вооружений и техники. Практика показала, что Договор есть. Он работает, и что очень важно - работает на перспективу.

- ДКБ просуществовал 10 лет, и сказать, что в его рамках ничего не сделано, было бы неверно. Может быть, сделано не то, что хотелось первоначально, что планировалось. Вместе с тем уже то, что такой Договор все-таки существует, давало особый резонанс на просторах бывшего Союза.

Эти 10 лет основным источником влияния на безопасность наших государств оставалась Центральная Азия. Это и бандформирования, и наркотики, и многое другое. И ДКБ своей военной составляющей оказывал сдерживающее воздействие на все эти процессы.

Договор сейчас принимает новое содержание, приобретает новую структуру в свете тех решений, которые были приняты на последней сессии СКБ. Это дает право его участникам выходить на международный уровень. Соответственно и отношение европейских государств, и всех остальных будет более уважительным. Хотят они или нет, но считаться с нашими странами придется. В первую очередь, разумеется, с Российской Федерацией. Все-таки Россия - это, если можно так выразиться, ядро, вокруг которого наши государства собрались. Это, говоря по простому, наш старший брат. Здесь смущаться нечего, все мы это понимаем, только иногда почему-то боимся сказать.

- Россияне боятся, а мы не боимся...

- Так вот, в этой международной организации предусматривается в том числе и военная составляющая. Штабной военный орган или, как это сказано в документах, межгосударственный орган военного управления. На сессии СКБ президенты приняли решение, что этот орган должен быть прописан в Уставе ОДКБ. Его структура и функции должны быть разработаны рабочей группой, которую президенты поручили создать из представителей генеральных и главных штабов.

Перспективы, которые открылись в связи с принятием решения о создании ОДКБ, дают простор для развития системы коллективной безопасности. У нас все впереди. Можно сейчас рассуждать, получится или нет, но все зависит от наших государств, а если брать военную составляющую, то от военных ведомств. Если мы хотим, чтобы был конечный результат, мы его достигнем.

- Степан Айказович Мелкумян вовремя напомнил нам о нашей истории. Мы часто ею пренебрегаем. А ведь первой в европейской истории антитеррористической инициативой была инициатива нашего государя Александра I о создании Священного союза народов. Это была первая попытка антитеррористического союза. И она была направлена против так называемого "революционного движения" в Европе, которое пользовалось теми же приемами, которыми сейчас действуют международные террористы. Это бомбометание, покушения на выдающихся политических деятелей и т.д. Была такая историческая инициатива, и ее успех или неуспех обеспечили полвека мира в Европе, по крайней мере.

Но я хотел бы обратиться к тому кругу вопросов, которые лежат в плоскости интересов нашего Института. Чтобы и прекрасные начинания пошли, и дальнейшее продвижение инициатив осуществлялось мы не должны забывать реалии. Первым делом в безопасности каждой из отделившихся республик было соблюдение "самости" - тогда это было главное условие безопасности. Сейчас же наступило похмелье (будем называть вещи своими именами), и похмелье для ряда наших государей новоявленных достаточно тяжелое. Это показали недавние события в Киргизии, когда командующий внутренними войсками был захвачен какими-то чуть ли не полуодетыми господами с автоматами...

Но в то же время синдром опьянения остается. И Леонид Григорьевич Ивашов прав, когда говорит, что формирование антироссийских тенденций требует от нас большого внимания. Их очень тщательно нужно отслеживать. Возьмем, к примеру, Центральную Азию. Я не хочу говорить от чьего-либо имени или давать какие-то рекомендации, просто выражаю собственную точку зрения. Так вот, я очень плохо представляю себе союзника России, который в качестве государственной задачи, подчеркиваю, государственной задачи ставит борьбу с "русским сепаратизмом" на территории собственной страны. И никуда от этого не денешься. Об этом есть сотни документов, в том числе в Госдуме.

Ни в коем случае нельзя забывать, что мы заключаем наши договоры не в лабораторных условиях, а в условиях конкретных реалий. И реалии, к сожалению, таковы, каковы есть. Я так же плохо себе представляю, как можно совместить разные исторические концепции, преподаваемые, скажем, в Киргизии или Казахстане, с тем, что выученный на них молодой человек, окончивший полную среднюю школу, встретит в российском военном вузе. Тут его начнут знакомить с совершенно другой историей. Ему, к примеру, скажут: "Извини, дорогой, генерал Скобелев, конечно, с ужасными потерями для туркменской стороны взял крепость Геок-Тепе. Но взятие крепости Геок-Тепе позволило затем ликвидировать межтуркменские усобицы, в каждой из которых ежегодно погибало в десять раз больше народу, чем погибло при штурме крепости Геок-Тепе".

На родине молодому человеку будут говорить: "Империя - это зло, порабощение и т.д." А здесь он узнает фразу Наполеона III "Империя - это мир!"

Мы хотели бы внимание наших законодателей обратить на то обстоятельство, что продолжающаяся притирка стран СНГ друг к другу требует адекватной законодательной политики. А это еще раз обращает наше внимание на то, о чем здесь уже шла речь: очень много мы проигрываем оттого, что у России отсутствуют главные геополитические ориентиры.

Судите сами. Мы говорим (особенно в последние месяцы), что наш главный геополитический приоритет - страны СНГ. Но обратите внимание на количество сообщений в блоках новостей на нашем ТВ и радио. Мы гораздо лучше осведомлены о том, что происходит на Восточном Тиморе, нежели в Туркмении. Пока только идут разговоры о едином информационном пространстве. А мы ведь знаем, каким оружием является сегодня информация. Это по сути дела принципиально новый вид оружия. И без информационного обеспечения мы фактически лишаем себя этого оружия.

Хотелось бы обратить внимание еще на один аспект. В документе прекрасно прописано: "Осуществление прав государств на коллективную оборону исключает вмешательство в их внутренние дела". Следует отметить, что соблазн такой был и продолжает быть у некоторых государей. По крайней мере, откровений подобного рода в суверенных азиатских государствах предостаточно. Эти откровения регулярно передаются и в Госдуму. Вот за этим, как говорится, нужен глаз да глаз. Не дай Бог, чтобы эти договоры были использованы в целях решения внутренних проблем. Этих проблем хватает. В той же Киргизии последние события назревали давно. А соблазн воспользоваться межгосударственными договорами для решения внутренних проблем будет еще не раз.

- Позвольте маленькую реплику. Хотелось бы в работе СМИ, учитывая предшествующий опыт, большей объективности. Вспомните события 1999 года в Киргизии. Ведь что происходило? Только появится в любой из газет какая-то критика в адрес Киргизии или Узбекистана по военным вопросам, сразу в ответ масса претензий... Нет, у нас, мол, все боеготово, все хорошо! На деле же оказалось далеко не так.

И сейчас хотелось бы какого-то конструктивизма. Не просто "прошли учения". Но дать анализ: чего не хватает. Чтобы и народ видел, и власть реагировала. В том же Кыргызстане ( я чаще говорю о нем, поскольку это моя родина) военная нищета и т.д. В этой ситуации не нужно вводить в заблуждение народ: вот, мол, есть ДКБ, прошли учения и, значит, все нормально. А какими усилиями эти учения проводятся, от чего отрываются средства? Об этом тоже нужно говорить. Потому что, к сожалению, на дворцы президентские денег хватает в каждом государстве, а на армию - увы...

- Леонид Григорьевич снял большую часть тем, о которых я хотел сказать. Все мы понимаем, что многое зависит не от нас. Здесь самое главное - политическая воля. Когда на сегодняшний день в нашей концепции прозрачно не написано, кто же является нашим потенциальным противником, сложно говорить о какой-то стратегии вообще. В отличие, кстати сказать, от наших партнеров американцев, у которых все написано. И до сегодняшнего дня никто эту концепцию в том переводе, в котором она есть, в СМИ не пропускает.

Здесь был поднят очень серьезный вопрос информационного противодействия. Мы стоим перед проблемой вовлечения в диверсионно-террористическую деятельность молодежи, которая обрабатывается в националистическом духе. В разжигании конфликтов основной вектор опасности будет основываться именно на молодежи. Эта молодежь будет управляема и в Киргизии, и в Казахстане. Эти моменты нужно очень четко осознавать. Сколько у нас еще есть времени в запасе? Три, пять лет? Я затрагиваю проблематику терроризма, как в прошлом офицер спецподразделения, занимавшегося данной проблематикой. И могу сказать, что основной угрозой теперь для нас будет диверсионная деятельность. Это вызывает серьезную обеспокоенность у специалистов. Особенно с учетом развития ситуации в мире. Центральная Азия и Афганистан - это только начало...

- Благодарю всех за заинтересованное обсуждение. Тем более с участием таких людей, как Леонид Григорьевич, который стоял у истоков ДКБ.

Я хочу сказать вам о своих впечатлениях за те два года, что нахожусь на этом посту. Конечно, прогресс определенный есть, хотя остаются серьезные узкие места. На последнем саммите я почувствовал политическую волю наших президентов действительно двигать нашу интеграцию не формально, декларативно, а конкретно. И не только потому, что они высказались за создание ОДКБ и приняли целый ряд других решений. Если говорить просто, мы чувствуем явный дефицит своих собственных возможностей по обеспечению безопасности.

Мы не приурочивали саммит ДКБ к тем многочисленным мероприятиям, которые за ним последовали, включая встречу Буша и Путина, Римскую конференцию НАТО и т.д. Но так получилось, и получилось, я бы сказал, удачно. В ходе мероприятий ЕврАзЭС, затем ДКБ мы действительно продемонстрировали ту роль, которую отводим своему главному стратегическому окружению, каковым являются участники ДКБ и ЕврАзЭС. Может быть, это провозвестник какой-то будущей концепции безопасности, какой-то еще более широкой национальной идеи: опираться, прежде всего и не словесно, на страны СНГ. Я думаю, что с точки зрения концептуальной эта сессия и празднование, в которое вылились мероприятия, посвященные 10-летию ДКБ, имеют очень большое значение на будущее.

Конечно, у нас не все так хорошо шло даже в те два года, что минули с Минской сессии. Но мы сделали большие шаги вперед в плане формирования региональных систем коллективной безопасности. Здесь уже говорили о том, что они достаточно хорошо работают и на белорусском, и на кавказском направлениях (Россия и Армения, Россия и Белоруссия). Что касается центральноазиатского направления, то были приняты решения по укреплению КСБР, усилению их авиационной составляющей, решению вопросов планирования, применения этих сил и возможному наращиванию их в зависимости от развития обстановки. Кроме того, как известно, на центральноазиатском направлении действуют также и двусторонние связи Россия - Казахстан, Россия - Киргизия. 201-я мотострелковая дивизия имеет самостоятельное значение в Таджикистане, и вообще на южном фланге наших рубежей.

Конечно, здесь явно не достает фактора управления, над которым мы сейчас работаем в вопросе, так сказать, технического оснащения. И здесь те шаги, которые приняты в области военно-технической, тоже являются в какой-то степени показателями на будущее. Потому что впервые были приняты весьма развернутые списки вооружений и военной техники, которые будут поставляться на льготных условиях. Льготные условия распространяются на производство, разработку, ремонт, модернизацию военной техники. Льготные условия распространяются и на обучение. Это основа, будущее нашего военного братства. Потому что связи, которые имеют уходящие поколения, испарятся, а молодежь, воспитанная на других принципах, будет проповедовать и другие идеалы, другие подходы к военно-политической интеграции. Поэтому то, что мы открываем шлюзы даже вопреки каким-то узко понимаемым материальным интересам, дает большой плюс и на будущее. Здесь, я думаю, хорошая перспектива и с точки зрения экономической. Если в общий котел нашего взаимодействия мы включим предприятия ВПК, которые существуют в различных государствах и ныне простаивают, имея остатки квалифицированных кадров, то превратим наше военно-политическое сотрудничество и в важный фактор экономического подъема тех регионов, где находятся эти предприятия. Здесь у нас определенные достижения есть, но есть и недоработки, которые надо преодолеть.

Создание ОДКБ сопряжено не только с углублением нашей внутренней интеграции, но и с расширением международного звучания этой организации, с развитием связей с другими государствами, международными стрктурами. Мы уже установили контакты с ООН, ОБСЕ, ШОС. Все отмечают роль ДКБ как заслона на пути терроризма в Центральной Азии, о чем нам прямо говорили, например, китайские коллеги. ОБСЕ отмечает ДКБ как фактор стабильности в Евроазиатском регионе. Неплохие контакты у нас наладились с контртеррористическим комитетом Совета Безопасности ООН, в том числе по вопросам ратификации нашими государствами тех или иных конвенций антитеррористического характера, по отслеживанию финансовых потоков, направляемых на терроризм, наркобизнес и т.д. Так что здесь первые заделы сделаны. Но с превращением Договора в Организацию будет более широкий простор и более широкие возможности воздействовать на ситуацию в тех или иных регионах, вопросах.

Нам нужно усилить внешнеполитическую координацию. Здесь правильно говорилось, что еще задолго до 11 сентября мы предупреждали мировое сообщество об опасности международного терроризма. Кое-что с учетом этого делалось, какие-то резолюции и в ООН принимались с учетом наших призывов. Но основная масса людей все-таки воспринимала их спокойно. Сейчас мы не радуемся, что наши предсказания сбылись, а вносим свой дальнейший вклад в общую работу. И здесь наши возможности в качестве Организации будут гораздо шире.

Но главное, чтобы мы почувствовали свое собственное союзничество, союзничество наших государств. То, что за пределами Договора - это хорошо, но главное, чтобы в рамках ДКБ между государствами была потребность консультироваться постоянно, а не от сессии к сессии. Вот сейчас Индия и Пакистан находятся на грани войны, причем это ядерные державы, расположенные недалеко от наших рубежей. И нам нужно на это как-то реагировать. Наше реагирование на те или иные серьезные внешнеполитические вопросы должно стать автоматическим, чтобы мы могли быть фактором мира и стабильности.

Мы открыты, и ОДКБ будет открыта с момента принятия ее уставных документов. По-видимому, будет введена категория наблюдателей, которая расширит возможности привлекать в наши ряды и другие страны, в том числе те, которые не готовы пока стать полноправными членами, поскольку все-таки Договор налагает обязательства более широкие, чем в целом по СНГ. Это и новый уровень интеграции.

Определенные узкие места в нашем консультационном процессе показал опыт антитеррористической операции. Президенты дали указания по уплотнению консультационной ткани нашего взаимодействия, чтобы при решении каких-либо вопросов мы прежде всего обращались к своим союзникам. Тем более что мы вместе провозгласили приоритет военно-политических отношений в рамках ДКБ по сравнению с отношениями и контактами с третьими государствами. Первым нашим собеседником должны быть союзники по Договору. И уже согласовав, определив общие позиции, мы должны взаимодействовать с третьими странами. А если третьи страны говорят нам что-то, что не соответствует духу и букве ДКБ, то мы отвечаем: вот наши обязательства по Договору, которые мы преступать не можем. Именно такой подход сейчас нарабатывается. Мы имеем полное благословение на это самого высшего руководства и будем надеяться, что создаваемая на основе Договора Организация действительно станет важным оплотом нашей безопасности.

И, конечно, я полностью согласен с тем, что нужно соответствующим образом подавать это информационно. При всей ангажированности, которая есть в целом ряде СМИ, такие события, как 10-летие и особенно саммит ДКБ не прошли мимо телеэкранов и газетных страниц. Была довольно широкая пресса, в том числе и на Западе. Во многом благодаря довольно твердой позиции, которую заняли наши президенты, в том числе и в публичных выступлениях, на пресс-конференциях, подчеркивая важность ДКБ как фактора стабильности и безопасности, готовность осуществлять контакты со всеми организациями, включая НАТО, взаимодействовать не против кого-то, а во имя общих интересов.

Я думаю, что при всех имеющихся недостатках, нестыковках, иногда искусственных противоречиях, есть нечто большее, что нас объединяет, а не разъединяет. И если мы общаемся, наращиваем взаимодействие с Западом, то со странами СНГ мы тем более должны самым тесным образом взаимодействовать. Те формы сотрудничества, которые мы приняли в отношении стран, не входящих ДКБ (приглашение их на учения, заседания Комитета секретарей советов безопасности, когда обсуждаются такие общие вопросы, как борьба с терроризмом, наркотрафиком), способствуют тому, что будет не только формироваться общее военно-стратегическое пространство на территории стран -участников ДКБ, но и сохранятся тесные связи на более широком пространстве СНГ.