...Кайша Алмагамбетова из далекого казахского аула Курметы за многие годы, прошедшие со Дня Победы 1945-го, написала не одно письмо в архивы и редакции различных газет. Просьба была одна: помогите, добрые люди, найти могилу сына, не вернувшегося с Великой Отечественной войны. Но ни военные архивисты, ни журналисты ничего утешительного ей сообщить не могли. Кайша Нуркеновна подозревала, что ее плохо понимают: ведь она писала письма на родном казахском языке. Русским, к сожалению, почти не владела.
     ...Сначала дочь Алма не могла никак понять, почему это ее мать так пристально рассматривает русский букварь и что-то заносит в тетрадь. Потом все же подглядела: русские слова выводила, старенькая, своим неуверенным почерком.
     - Я должна найти могилу Нурляна, - объяснила мать дочери. - Понадобится, французский, японский и китайский языки изучу, но могилу сына найду.
     Сколько уже слез пролито, сколько страданий перенесено. И все же никак не принимает материнское сердце давнее сообщение из Министерства обороны: "Ваш сын - рядовой Нурлян Алмагамбетов значится в числе пропавших без вести в июле 1941 года".
     Однажды Кайша Нуркеновна осмелилась написать в газету "Правда", где в начале войны, она это хорошо помнит, был напечатан рассказ о подвиге русского солдата Куликова и казаха Алмагамбетова. Есть у нее и фотография, где вместе сняты Николай Куликов и ее сын. Она не сомневалась, что в рассказе шла речь о Нурляне. Может, газета наведет ее на родной след?
     "Помогите мне найти тот холмик, что прикрыл останки моего сына, или хотя бы назовите место, где погибли Нурлян и его русский друг", - умоляла старушка.
     Вскоре получила Кайша Нуркеновна из редакции вырезку с той самой заметкой. В ней военный корреспондент Савва Голованивский рассказывал о последнем бое солдат Куликова и Алмагамбетова. Подпись под заметкой была такой "Действующая армия". И все.
     Но матери хотелось побольше узнать об этом бое от самого журналиста. И тогда Кайша Нуркеновна пишет ему.
     Ответ не задержался. Но он не утешил горя старой женщины. "Мне очень тяжело отвечать на ваше письмо, - писал Голованивский. - Потому, что ничего дополнительно не могу сообщить о том, где погиб и захоронен ваш сын. Знаю только, что было это на Украине, в конце июля 1941 года, на Юго-Западном фронте".
     ...В то самое время как Кайша Нуркеновна обращалась в редакции и военкоматы, такую же, если не более интенсивную переписку - и тоже в поисках двух безымянных героев, погибших при обороне села Зозова, - вели в другом конце страны местные следопыты. От их имени письмо в "Правду" направил Федор Посунько. "21 июля 1941 года, - сообщал он, - два пулеметчика, закрепившись на колокольне в нашем селе, весь день отбивали натиск фашистов, прикрывая отход своей части. Старожилы помнят, что под вечер произошел сильный взрыв. Видимо, кончились боеприпасы, и смельчаки взорвали себя. Кто они - до сих пор неизвестно. Останки их захоронены в братской могиле в центре села".
     Среди других писем это письмо было напечатано в газете. О нем узнала и Кайша Нуркеновна, а как узнала, то совсем потеряла покой. Дочь Алма написала следопытам: "Я почему-то думаю, что среди тех двух смельчаков был мой брат Нурлян".
     Подтвердить предположение Алмы и ее матери могли только непосредственные участники того боя. Следопыты активизировали свои поиски.
     Малу-помалу узнали, что высоту, на которой расположена колокольня, защищало одно из подразделений 182-й стрелковой дивизии. Еще выяснили, что командовал стрелковым взводом, последним покидавшим село, Петр Глебович Жидков, но он в октябре сорок первого погиб. Других следов очевидцев отыскать тогда не удалось...
     Но недаром говорится: кто ищет, тот всегда найдет. Однажды почтальон принес в школу толстый конверт. Почерк незнакомый, адрес новый: город Тосно Ленинградской области. А прислала письмо следопытам однополчанка бойцов Куликова и Алмагамбетова, лейтенат медицинской службы запаса София Матвеевна Давиденко. "Вы ни в чем не ошиблись, мои юные друзья, - писала аккуратным почерком женщина. - Тот бой действительно был в нашем селе. Я и спустя десятилетия помню все подробности.
     Наше подразделение отступало, неся большие потери. Было много раненых. Среди них Нурлян Алмагамбетов. Я очень хорошо его знала, мы были дружны. Я стремилась отправить Нурляна в тыл, но он категорически воспротивился. Когда поступил приказ покинуть село, он со своим другом Колей Куликовым остался прикрывать отход взвода. Мощный огонь их пулемета косил врагов. Это очень помогло нашим воинам. Они сумели в это время занять новый рубеж. Кончились патроны, и Нурлян спустился, чтобы набрать их. С другими санитарами я в это время выносила последних раненых. Вдруг слышу: "Софа карындас!" Я повернулась. Это был Нурлянчик. "Возьми вот этот сверточек, - сказал он. - Давно берег его. В нем подарок для матери. Если погибну, отдай ей. Живым останусь, моей невестой будешь! Помни: Казахская ССР, Алма-Атинская область..." А вот какой аул или поселок, толком не расслышала. Сверток тот всю войну берегла. После Победы не раз пыталась найти место жительства мамы Нурляна, однако сделать это мне не удалось"...
     Следопыты сообщили Софии Матвеевне адрес, а заодно написали Кайше Нуркеновне, что они вроде бы, напали на след ее сына.
     ...Далека и длинна дорога из казахского поселка Тау-Чилин до украинского села Зозова. И все же девяностолетняя мать собралась в путь. Сопровождали ее дочь Алма и четверо других родственников.
     То был великий праздник, волнующий и неповторимый. Все село вышло встречать дорогих гостей из Казахстана. Кайша Нуркеновна еще издали увидела уцелевшую колокольню, откуда в далеком 1941-м вели огонь ее сын Нурлян и его русский побратим Николай. Пришла на братскую могилу, положила на нее цветы, а потом, обняв ее сухонькими руками, неподвижно лежала долго-долго, пока родные не подняли ее.
     Затем состоялся митинг. На нем-то и встретились Кайша Нуркеновна Алмагамбетова и София Матвеевна Давиденко. Кайша Нуркеновна принародно развернула сверток, который ей отдала бывшая медсестра. Там, в коробочке, лежало золотое кольцо. Она поднесла его к губам, точно хотела ощутить последнее прикосновение рук сына, а может быть, хотела согреть кольцо теплом своих рук. Потом промолвила: "Рахмат (спасибо) тебе, кызым (дочь), за такую прекрасную память о Нурляне! Это подарок по праву принадлежит тебе!" И она надела кольцо на палец той, кому не суждено было стать невестой ее сына.
     В тот же день на братской могиле были высажены две ели: одна родом из Казахстана, вторая - из России. В честь двух побратимов - русского Николая и казаха Нурляна. И растут теперь эти ели, все выше тянутся вверх, впитывая соки благодатной украинской земли.