Тайный фронт генерала Вотинцева
     

     Нам повезло: перед поездкой по гарнизонам, где стоят части этого необычного объединения, удалось встретиться с, так сказать, родоначальником войск РКО - Героем Социалистического Труда генерал-полковником в отставке Юрием Всеволодовичем Вотинцевым. Вот биография у человека! Прадед, Всеволод Вотинцев, - организатор Семиреченского казачьего войска, атаман, создавал крепость Верный (ныне Алма-Ата), геройски погиб на восточной границе. Дед, Дмитрий, тоже носил атаманскую булаву. Отец, выпускник Ташкентского кадетского корпуса, был первым председателем ЦИК Туркестанской Республики.
     Богата яркими событиями и военная карьера самого Юрия Всеволодовича, начавшаяся в далеком 1936-м с поступления в Ленинградское артиллерийское училище. Едва стал офицером, грянула война. Воронеж, Курская дуга, Ахтырка, Полтава, Невель, Витебск, Полоцк, Латвия - это вехи фронтовых дорог артиллериста Вотинцева. Потом - участие в боевых действиях в Корее в 1950 году, долгие годы службы в ПВО страны.
     Здесь-то ему, потомственному военному, и выпала честь первым возглавить созданные в 1967 году войска противоракетной и противокосмической обороны (ПРО и ПКО), мало кому известные тогда даже среди ракетчиков ПВО. Позже на их базе создали войска ракетно-космической обороны.
     - Как-то мне показали американский военный журнал, - делился воспоминаниями Юрий Всеволодович. - В нем были приведены схемы организации главкоматов всех видов советских Вооруженных Сил с весьма точным указанием фамилий, званий, должностей руководящего состава. Были там, естественно, и сведения о заместителях главкома ПВО страны, куда входили тогда наши части. Лишь напротив моей фамилии стоял вопросительный знак...
     Закрытыми долгое время оставались и те, кто рука об руку работал с Вотинцевым. Это Евгений Цветков, Петр Савоськин, Евгений Баженов, Владимир Голубев, Николай Ефимов, Николай Тимофеев, Анатолий Михайлов, Игорь Алешин, Виктор Васильченко и многие другие замечательные профессионалы, настоящие подвижники ракетно-космической обороны. Или кто тогда слышал, допустим, о лауреатах Ленинской премии Алексее Михайлове, Василии Едемском... Ведь в те годы глобального противостояния многое из того, что делалось на Земле и в Космосе, было обусловлено духом «холодной войны», а главным аргументом в урегулировании спорных моментов у противоборствующих сторон выступало оружие. Естественно, чем оно секретнее, тем лучше.
     В 1967 году завершилось создание стратегической триады: межконтинентальные баллистические ракеты, подводные ракетные атомоходы, стратегические бомбардировщики. Основной потенциал стратегических наступательных сил США составил к тому времени около 5.000 ядерных боеприпасов. А в наших войсках противоракетной и противокосмической обороны были лишь эскизы систем предупреждения о ракетном нападении и контроля космического пространства да проектные разработки комплексов ПРО и ПКО. Тем не менее на полигоне под Балхашом (Казахстан) уже шли испытания экспериментальных образцов вооружения, в Подмосковье, в Прибалтике и в Заполярье велось строительство головных объектов СПРН и ПРО.
     С учетом своеобразия стоящих перед ними задач, технологической насыщенности, высоких требований к интеллектуальному уровню личного состава разрабатывалась и организационно-штатная структура войск: радиотехнические узлы, противоракетные центры, комплексы вооружения. В последующем они объединялись в отдельные дивизии, корпуса и армию. Понятно, что с самого начала это были войска постоянной готовности, более чем наполовину укомплектованные офицерами и прапорщиками. Собственно и сейчас, когда они в силу известных причин «ужаты» до масштабов армии, принцип комплектования остается прежним.
     Неизменным, как заметил Юрий Всеволодович Вотинцев, побывавший недавно, несмотря на свой солидный возраст, на командных пунктах и боевых постах объединения, остается и то обостренное чувство ответственности за порученное дело, которое было присуще первопроходцам военного космоса. Это, считает бывший командующий «тайным фронтом», - один из главных гарантов надежности нашей ракетно-космической обороны.
     

     А тишина здесь обманчива...
     

     Первая ассоциация, которая приходит на ум, когда попадаешь на территорию штаба армии, - «тихий час» в военном санатории. Уютные аллеи, пьянящий аромат свежей зелени, негромкий птичий разговор... Ничто не выдает ни наличия секретнейшего объекта, ни напряжения той колоссальной по объему и ответственности работы, которую круглосуточно выполняют здесь бойцы невидимого фронта ракетно-космической обороны России. Лишь изредка доносимые легким дуновением ветерка отголоски солдатской песни свидетельствуют о том, что мы все-таки не на территории здравницы.
     Вообще-то за одну командировку понять, что такое ракетно-космическая оборона, невозможно. За сухими аббревиатурами типа СПРН, ПРО и СККП кроется такая научно-техническая махина, с коей не сравнится, пожалуй, ни один другой род войск. Так что любезно согласившийся ввести нас «в курс дел» начальник штаба армии генерал-майор Александр Грицан взял на себя, прямо скажем, нелегкий труд. Благо, до назначения на нынешнюю должность Александру Федоровичу пришлось немало поработать непосредственно с личным составом - ему хватило опыта и терпения для того, чтобы мало-мальски «просветить» нас. Во всяком случае, беседуя потом с такими признанными профессионалами РКО, как заместитель командарма генерал-майор Виктор Иванович Пронов, общаясь со специалистами непосредственно на боевых постах, мы хотя бы не очень путались в привычных для них терминах.
     К нашему удивлению, структура штаба армии оказалась типичной для органов управления подобного уровня. За исключением, может быть, нескольких подразделений, аналогов которым нет ни в одном другом армейском штабе. Как, например, отдел, которым руководит полковник Евгений Константинов. Каждый офицер здесь, можно сказать, штучный специалист. Прежде чем попасть в отдел, он в обязательном порядке должен пройти практику по своей специальности в части и соединении. Без этого опыта офицер просто не справится с теми задачами, которые здесь решают.
     По словам старшего инженера отдела майора Игоря Жукова, в былые времена, чтобы попасть даже на самую рядовую должность, связанную с этой специальностью, обязательно нужно было после выпуска из вуза несколько лет послужить в других качествах, получить опыт несения боевого дежурства. Ведь с наскока молодому лейтенанту разобраться в этой кухне очень тяжело. Сейчас, правда, в связи с известными кадровыми проблемами в Вооруженных Силах на эти должности попадают и лейтенанты. Но если все остальные, не причастные к специфике отдела новички по прибытии в часть готовятся к сдаче экзаменов на допуск к боевому дежурству два месяца, то эти - не менее четырех.
     Чем же занимаются эти люди? Чтобы не утомлять читателя наукообразными формулировками, приведем пример.
     Представим, что на табло в зале боевого управления командного пункта армии высвечивается информация от одной из радиолокационных станций о старте баллистической ракеты в какой-то точке планеты. Задача специалиста, непременно входящего в состав дежурных сил, - проанализировав данные, определить, принадлежит ли указанная точка реальному району дислокации баллистических ракет. Затем надо выяснить, приходится ли точка падения головной части этой ракеты на территорию, которую обороняет армия. Сравнить полученное расстояние от точки старта до точки падения с тактико-техническими характеристиками ракет, стоящих на вооружении страны, которая осуществила пуск. Оценить помеховую обстановку в зоне действия РЛС, выдавшей информацию о старте...
     Короче говоря, пока подчиненный полковника Константинова не скажет свое веское слово, армия к выполнению задачи не приступит. Причем на все про все у него не больше двух минут.
     После выполнения боевой задачи он анализирует качество работы боевых программ РЛС. Если где-то обнаруживается сбой и повторяется в последующем еще раз, отдел готовит предложения для предприятий, которые занимаются изготовлением боевых программ, по устранению недостатков.
     Такая вот обманчивая получается тишина в этом на первый взгляд обычном штабе.
     

     ...и не забыт братишка-автомат
     

     Разумеется, знакомясь с жизнью «воинов космоса», пытаясь вникнуть в их работу, мы не могли не поинтересоваться, как же они совершенствуют свою профессиональную подготовку. Оказалось, основная форма их учебы - боевое дежурство.
     - Дежурство - это стержень, на котором у нас держится все, в том числе и профессиональная выучка личного состава, - пояснил начальник отдела боевой подготовки армии полковник Анатолий Копылов.
     По его словам, для тех, кто служит, скажем, в системе предупреждения о ракетном нападении, каждый пуск баллистической ракеты в любой точке планеты - и боевая работа, и учеба одновременно. Бывает такое до четырех раз в месяц. Причем наряду с пусками, заранее известными, каких большинство, случаются и «приятные неожиданности». В такие моменты дежурные силы действуют, как на войне, без всяких условностей. Учеба - лучше не придумаешь.
     Еще напряженней график боевой работы (стало быть, и учебы) у дежурных сил в системе контроля космического пространства. В месяц ненасытные земляне отправляют на орбиты до десятка космических аппаратов различного назначения. Каждый надо засечь, определить параметры и ввести в общий каталог. Нужно следить и за теми КА, которые, отслужив свое, покидают орбитальные «боевые порядки». Они должны быть своевременно вычеркнуты из списка «активных штыков». Кроме того, в случае войны с участием космических держав (Персидский залив, Югославия, Афганистан и т.д.) дежурные силы СККП отслеживают все маневры, которые совершают задействованные в боевых операциях спутники.
     Помимо реальной боевой работы, на каждом дежурстве проходят учебные (противоаварийные, противопожарные, противодиверсионные и т.п.) тренировки, отрабатываются действия по ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций. С личным составом дежурных сил ежемесячно проводятся учения с использованием специальных программ подыгрыша. К примеру, в реальном масштабе времени имитируется ракетно-ядерный удар противника. Причем здесь участвуют не только силы РКО, но и Генеральный штаб, центральные командные пункты видов Вооруженных Сил.
     В «космической армии» практически каждая часть по-своему уникальна. Каждая напичкана сложнейшей аппаратурой, представленной порой в одном-единственном экземпляре. Следовательно, и упор в учебе делается прежде всего на специальную подготовку. Особенно удобен для этого период, когда противоракетчики занимаются обслуживанием своих могучих изделий. Говоря простым языком, противоракеты извлекают из пусковых установок и подвергают тщательной проверке, что называется, «с головы до пят». Нечто подобное нам приходилось видеть в одной из инженерно-испытательных частей на космодроме Плесецк. В монтажно-испытательном корпусе представители боевого расчета подготовки и запуска включали все бортовые системы ракеты-носителя, как если бы она стартовала, и по показаниям приборов оценивали их работу. В обиходе офицеры Космических войск называют это «сухим прогоном».
     Впрочем, как бы далеко ни шагнул технический прогресс, окопчика и родного «калаша» противоракетчики тоже не чураются. Ведь (не приведи, Господи!) может случиться и так, что кому-то из них придется вступить в бой по-пехотному. Поэтому к общевойсковой подготовке в «космической армии» отношение серьезное. Имеется и соответствующая учебная база, объекты которой, судя по тому, что показал сопровождавший нас заместитель начальника отдела воспитательной работы армии полковник Сергей Митин, отвечают современным требованиям и содержатся в рабочем состоянии.
     

     Что такое НЛП
     

     Знакомство непосредственно с жизнью боевых частей армии началось у нас с переезда из Солнечногорска в Софрино, где находится «штаб-квартира» соединения ПРО, которым командует полковник Юрий Туровец. Перебрались же мы сюда по совету начальника отдела воспитательной работы армии полковника Петра Ануфриева. Для того, как заметил он, «чтобы получить еще более неизгладимые впечатления». Сразу оговоримся: умудренный опытом воспитатель, спасибо ему, оказался прав.
     Первое, что мы увидели, когда в сопровождении начальника штаба соединения полковника Николая Кузьменко отправились на объекты, было некое сооружение невообразимых размеров, конфигурацией напоминающее чуть усеченную пирамиду Хеопса. Впрочем, прежде чем это чудище потрясло нас своим видом, мы услышали странный звук, который не бил по ушам, но почему-то отзывался тревогой в душе. Как оказалось, это был сигнал оповещения о включении многофункциональной радиорелейной станции «Дон-2Н» (той самой «пирамиды Хеопса»). Убыстряя шаг, полковник Кузьменко пояснил, что по этому сигналу все живое вокруг станции должно прятаться, а пройти или проехать туда, когда ее включат, можно будет только по патерне.
     Позже мы узнаем от бывшего начальника УИРа (управление инженерных работ) полковника в отставке Аркадия Горовацкого и о том, что объект «Дон-2Н», в создании которого участвовали десятки министерств и ведомств Советского Союза, строился с 1980 по 1987 год. Что на его строительство было израсходовано более тридцати тысяч тонн металла, пятьдесят тысяч кубометров бетона. Что здесь проложено более двенадцати тысяч километров кабеля... Но это будет позже. А пока, нырнув вслед за Кузьменко в раскрывшуюся дверь в одной из граней «пирамиды», мы буквально лицом к лицу столкнулись с, видимо, поджидавшим нас начальником командного пункта соединения полковником Борисом Брачковским.
     Из рассказа начштаба мы уже знали, что с Брачковским они однокашники (еще по Житомирскому училищу радиоэлектроники), что на КП Борис совсем недавно, а до назначения сюда почти тридцать лет прослужил на Балхаше. И вот теперь, наблюдая, как уверенно ориентируется этот рослый, широкоплечий белорус в лабиринтах своего нового заведования, оставалось только позавидовать его умению врастать в обстановку. Сам же Борис Витальевич, когда речь зашла об этом, высказался в том смысле, что для профессионала не так уж тут все и сложно, как кажется на первый взгляд.
     - Да и было бы грешно блуждать, когда такие асы рядом, - с улыбкой резюмировал он, указывая на стенд с фотографиями лучших специалистов.
     И в самом деле. Чем ближе мы знакомились с обитателями этого необычного гарнизона, спецификой их работы, тем больше убеждались: здесь действительно служат асы противоракетной обороны. Чего стоит, к примеру, одна только «стрельба по шарикам»...
     Был в истории соединения такой случай. В 1994 году проводился совместный российско-американский эксперимент «Одеракс». С «Шаттла» выбросили в открытый космос металлические шары диаметром 5,10 и 15 сантиметров. Те, которые побольше (10 и 15), американцы засекли без напряжения. А вот пятисантиметровые (причем на пределе максимальной дальности) обнаружил только наш «Дон».
     Что ж, техника здесь, как говорится, на уровне фантастики. Нам показали упомянутый выше вычислительный комплекс «Эльбрус». Вроде бы ничего примечательного: просторное помещение, ровные ряды металлических шкафов, мерное жужжание аппаратуры... А между тем это и есть своего рода мозг командного пункта, который управляет всей системой ПРО. Благодаря своей электронной начинке «Эльбрус» ежесекундно принимает и обрабатывает огромный поток информации.
     Но, какими бы уникальными возможностями ни обладала техника, и на «Эльбрусе» все же «погоду» делают те самые асы, о которых говорил полковник Брачковский. Такие, например, как возглавлявший здесь в тот день дежурную смену майор Николай Сытник. Он из тех, как нам объяснили, кто по одному только звуку работающей аппаратуры способен определить ее состояние, а в случае неисправности моментально укажет, в каком шкафу ее надо искать.
     На наш вопрос о том, много ли таких специалистов в соединении, полковник Кузьменко философски заметил: «Таких много не бывает». Кстати, к их числу надо отнести и самого полковника, только что с отличием окончившего Академию Генштаба. В начале этого года Николай Алексеевич представлял наших противоракетчиков на американской авиабазе Шривер (штат Колорадо), где проходил один из этапов совместного учения. Судя по имеющимся отзывам, с задачей он справился успешно. И вообще, находясь рядом с этим буквально заряженным на ревностную службу офицером, невольно проникаешься его заботами и тревогами. Во всяком случае, когда мы узнали, что и жена начальника штаба Ирина Кузьменко служит в армии, нам показалось это вполне естественным. Тем более что Ирина - дочь офицера, родилась, можно сказать, в Космических войсках.
     А вот заместитель начальника штаба соединения по боевому управлению полковник Владимир Елисеев (в тот день он нес службу на КП в качестве командира дежурных сил) пришел в армию, скажем так, не по своей воле. Призвали после окончания Рязанского радиотехнического института.
     - Призывали на два года, - улыбается Владимир Николаевич, - а получилось - на всю жизнь. Увлекся...
     Надо сказать, что таких увлеченных военным космосом «двухгодичников» в соединении немало. Особенно среди лейтенантов. С одним из них, прошлогодним выпускником факультета фундаментальных наук МГТУ им. Баумана Анваром Бакировым, дежурившим в смене полковника Елисеева, мы даже успели переговорить в перерыве между тренировками. И... узнали, что такое НЛП. Оказывается, это всего лишь «нейролингвистическое программирование» (есть такое понятие на стыке математики и психологии). Так вот, Анвар написал увлекательную книгу о том, с чего начинается это самое НЛП. Потом с разрешения лейтенанта мы полистали брошюру, где напечатан его научный труд «Проблемы управления распределительными мобильными системами». Работа издана Институтом прикладной математики им. М.В. Келдыша РАН, где, по признанию Бакирова, он мечтает учиться заочно.
     Когда же речь зашла о планах относительно военной карьеры, Анвар молча протянул нам еще одну свою книжицу, изданную тем же институтом, и как-то грустно улыбнулся. На обложке было напечатано: «Исследование особых ситуаций для выбора пути в условиях неопределенности»...
     Да, от того, какой путь выберут для себя в нынешних, действительно не отличающихся определенностью, условиях вот такие лейтенанты, будут зависеть и лицо нашей армии, и ее интеллект, и боеспособность. В «космической армии» это уже сегодня ощущается достаточно остро. Например, из-за «текучести» кадров все труднее добиться стабильности в составе смен дежурных сил. Заниматься же «притиркой» друг к другу непосредственно в ходе боевого дежурства - дело довольно рискованное, тут должно быть полнейшее взаимопонимание - с полуслова, полужеста, полунамека. Между тем только в прошлом году не продлили контракт более 280 офицеров. Сейчас командиры и начальники с тревогой ждут, как поступят те капитаны, майоры и подполковники, у которых срок контракта истекает нынче.
     Впрочем, «ждут» - не то слово. Идет интенсивная работа с кадрами. И главное в ней - акцент на наиболее острых проблемах. Понятно, что здесь, в Подмосковье, больше всего донимает пресловутый квартирный вопрос. С жильем тут было трудно всегда. Достаточно сказать, что с 1998 по 2001 г. для воинов РКО не было построено ни одного (!) жилого дома. Благо, это еще был и период интенсивного сокращения частей. Появились военные городки, где часть квартир осталась без жильцов. Конечно, противоракетчики сразу же воспользовались ими, но...
     Во-первых, многим из этих «новоселов» приходится добираться в свои части за 80 и более километров, что явно не в интересах службы, где счет порой ведется на секунды. Во-вторых, речь в данном случае может идти лишь о нескольких десятках квартир, что для гарнизона с сотнями бесквартирных - капля в море. И наконец, как быть с теми офицерами в звании майор и выше, которые служат на том же Балхаше и по существующим нормативам подлежат замене? Надо что-то делать, пока не поздно. Пока они, молодые, грамотные, инициативные, еще считают себя востребованными государством. А разве может быть иначе?
     

     К вопросу о востребованности
     

     Эта часть вот уже более тридцати лет стоит на боевом дежурстве. Но широкую известность она получила лишь недавно в связи с нашумевшим чрезвычайным происшествием. Речь, как вы, наверное, догадались, о командном пункте СПРН (система предупреждения о ракетном нападении), где в мае прошлого года случился пожар.
     Собственно, часть представляет собой один из наземных радиотехнических узлов по управлению группировкой первого эшелона СПРН. Кстати, группировка эта, вопреки утверждениям скептиков, на сегодня восстановлена. И решить проблему удалось во многом благодаря созданию Космических войск. В частности, осуществленным ими запускам с космодрома Плесецк нескольких «новых» спутников серии «Космос».
     Итак, воины первого эшелона почти с первых минут берут эти выстреленные из архангельской тайги спутники в оборот, отвечая в дальнейшем за их «здоровье и самочувствие». Плесецкие посланники с расстояния в тысячи километров регистрируют ионизирующий след факела любой стартующей ракеты, далее информация поступает в вычислительный наземный комплекс.
     К слову, пожар на командном пункте части полковника Николая Слободенюка не разоружил ее и не обездолил, как предрекали некоторые СМИ. Не зря говорят: не было бы счастья, да несчастье помогло. Пожар как бы подтолкнул к модернизированию техники. Причем сделано это было, как рассказал заместитель командующего Космическими войсками по вооружению генерал-майор Олег Громов, в кратчайшие сроки. Благодаря усилиям промышленников, ученых, конструкторов под руководством Виктора Мисника и других специалистов. Благодаря самоотверженному труду самих военнослужащих.
     Новый КП и впрямь впечатляет. Современная компактная аппаратура уместилась в одном зале, что сделало его уютным и даже комфортным для дежурной смены. Знакомимся с одним из офицеров, майором Вадимом Антоновым. Оказывается, каждый из дежурящих контролирует территорию целых стран. Задача - дать сигнал о старте ракеты.
     Вот и судите теперь о востребованности офицеров, о которых говорят, и в общем-то справедливо, что они - ни больше ни меньше - глаза и уши Президента России.
     На снимках: «Дон-2Н»; система ПРО Москвы; противоракетчица; не забыт братишка-автомат...
     Фото Михаила ДЮРЯГИНА.