на главную страницу

29 Июня 2002 года

История Отечества

Суббота

Дочь полководца

Александр КОЧУКОВ, «Красная звезда».



     Мария Георгиевна Жукова - настоящая русская красавица. Кустодиевского типа. Разве что косы до пояса не хватает. Когда-то была, но сейчас прическа в русском национальном стиле - без всякой химии и всевозможных «загогулин» - прямой пробор, что тоже ей очень к лицу. Ведет себя скромно, но с достоинством. За изящными манерами угадывается высокая внутренняя культура. Довольно общительная или, как сейчас говорят, коммуникабельная.
     Наблюдая за хлопотами нашего фоторепортера Юрия Мичурина, заметила:
     - Для фотографа главное - хорошее освещение снимаемого объекта и точное определение ракурсов съемки...
     Мичурин успокоил:
     - Не беспокойтесь. Вы женщина яркая, фотогеничная... На снимке будете выглядеть прекрасно. А вот рядом сидящий с вами старичок - полковник, может загубить мне кадр. Сумрачный он какой-то сегодня...
     - Так уж и «старичок»? - заискрилась улыбкой Мария Георгиевна. - Моему папе Георгию Константиновичу было примерно столько же, когда появилась на свет я... Продолжая, «адвокатскую» речь в мою защиту, добавила: - И полковник вовсе не сумрачный, а сос-ре-до-то-чен-ный перед важным разговором. Вот начнется наша беседа по существу дела и сразу повеселеет. А вы ловите момент!
     «Существо дела» я попросил свою собеседницу изложить с самого начала.
     - Родители мои познакомились в 1950 году в Свердловске. Отец командовал тогда Уральским военным округом, а мама, Галина Александровна, работала там после окончания Казанского медицинского института.
     Папа писал в своем дневнике, что при первой встрече не обратил на маму никакого внимания (он болел, и мама лечила его на дому). Когда ему стало лучше, он заинтересовался ее жизнью, семьей, увлечениями. Ему понравилась ее скромность, но особенно, как он сам признавался, красивые, теплые зеленые глаза. В них всегда таилась какая-то неповторимая грусть. (Может, она предчувствовала, что ей суждено умереть молодой?) Галина стала для Георгия Константиновича самой сильной в жизни любовью, хотя и поздней. В 1953 году они оба оказались в Москве...
     - Папу перевели по службе, и он взял с собой маму?
     - Совсем не так. В начале года маму послали на курсы усовершенствования врачей. А папу после смерти Сталина назначили первым заместителем министра обороны. Окончив курсы, мама стала работать в военном госпитале имени Бурденко - сначала инфекционистом, затем терапевтом. В сентябре 1956 года они отдыхали вместе в Болгарии...
     «По прибытии в Москву, - писал отец в записной книжке, - мне позвонил Булганин и сказал, что Хрущев неодобрительно высказался на Президиуме ЦК о том, что я отдыхал в Варне с Галиной... Вскоре состоялся на эту тему примирительный разговор. Никита сказал: «Я не возражаю против Г., но рекомендую не торопиться! Тогда я не понял, что Хрущев своим «благожелательством» хочет иметь в моем лице верного друга, который поддержит его в борьбе за власть».
     - Политика политикой, - улыбнулась Мария Георгиевна, - а любовь любовью - вскоре отец узнал, что у мамы будет ребенок.
     - И, конечно, как большинство мужчин, он мечтал о сыне?
     - Отгадали.
     - А родилась девочка. Какова была реакция?
     - Судите сами, сохранилась папина записка:
     «22 июня 1957 года.
     Галюша, роднуленька!
     Как твое здоровье? Как наш малыш? На кого похож? Имей в виду, что в детстве у меня были темные волосы с пепельным отливом. Не такие ли? Сколько вес, рост и прочее? Я прошу тебя раньше 10 - 12 дней не выходить, так как малышка может заболеть не окрепнув.
     Ну я поехал. 4-й день сплю по 4 - 5 часов, да и то очень плохо. Крепко тебя и дочь целую. Твой Георгий».
     - Четыре месяца спустя того же 57-го года, - продолжала свой рассказ Мария Георгиевна, - для папы произошли драматические события. Состоялся Октябрьский пленум ЦК КПСС, на котором прозвучали чудовищные обвинения в его адрес. Его сняли с поста министра обороны, вывели из состава Президиума и ЦК. Отец, еще полный сил и энергии, готовый отдавать их служению любимой Родине и своему народу, остался вообще без работы. Он даже не был зачислен в Группу генеральных инспекторов, как все уходившие в отставку маршалы. Горькими стали для него предательства друзей, наступившие одиночество и бездеятельность.
     Если бы не любовь мамы и рождение ребенка, то отцу трудно было бы пережить все это. Проводив утром жену на работу, ему, человеку, привыкшему к активной деятельности, нелегко было оставаться дома. Мама, видя это и переживая вместе с ним, настаивала на том, чтобы отец писал воспоминания и этим отвлек себя от дурных мыслей.
     - Вы, конечно, в силу малолетнего возраста не можете сейчас сказать, когда Георгий Константинович приступил к работе над книгой своих воспоминаний.
     - Точное время назвать не могу. Но хорошо помню когда, училась в первом классе, видела в кабинете отца огромную стопу исписанных листов. Уже через год, в 1965-м, издательство АПН предложило ему заключить договор. Срок окончательной готовности рукописи мемуаров был весьма жестким. В соответствии с договором автор должен был представить рукопись в издательство в марте 1966 года.
     Времени оставалось в обрез. Кто-то посоветовал обратиться за помощью к писателю Константину Симонову, которому Георгий Константинович доверял и у которого только что вышла вторая книга знаменитой трилогии «Живые и мертвые». «Я подумал, - скажет позже отец, - и отказался. Ведь это будет уже не моя книга».
     - Мария Георгиевна, известно, что, несмотря на многочисленные трудности, автор обязательства по договору выполнил в установленный срок. Началась работа над рукописью в издательстве. Это был самый трудный период для маршала Жукова. Сначала рецензенты забраковали труд полководца, потом рукопись признали пригодной к публикации, но с большими изъятиями по самым острым вопросам. Приходилось ли вам слышать от отца что-то по этому поводу?
     - Мне он особых жалоб не высказывал (все же была еще малышкой), а вот перед мамой с бабушкой, своими друзьями, изредка навещавших его, отводил душу. Ведь от Суслова, других работников ЦК поступили в издательство АПН приказы «резать» по живому и выбрасывать из мемуаров самое-самое...
     Читатели, возможно, помнят из первого издания «Воспоминаний и размышлений» следующий кусок книги. Идет совещание у Сталина. Жуков ставит вопрос о нанесении контрударов.
     - Какие там еще контрудары, что за чепуха! - возмутился Сталин...
     - Если вы считаете, что я как начальник Генерального штаба способен только чепуху молоть, тогда мне здесь делать нечего. Я прошу освободить меня от обязанностей начальника Генерального штаба и послать на фронт. Там я, видимо, принесу больше пользы Родине.
     Наступила тягостная пауза.
     - Вы не горячитесь, - заметил Сталин. - А впрочем... если вы так ставите вопрос, мы сможем без вас обойтись...
     Из рукописи было убрано последнее предложение Сталина: «Мы без Ленина обошлись, а без вас тем более обойдемся...» Одно предложение, но оно настолько емкое, что кардинально меняет всю сложившуюся тогда ситуацию.
     Изъятия из мемуаров маршала Жукова касались также таких тем, как репрессии против военных кадров в 1937-1939 годов, личное отношение автора к строительству Советских Вооруженных Сил накануне и в ходе войны, готовности их к борьбе с сильным и коварным врагом, было убрано почти все, что относилось к характеристике будущего Верховного Главнокомандующего...
     - Мария Георгиевна, позвольте задать вам деликатный вопрос, касающийся еще одного Верховного, но уже мирных дней.
     В первом издании «Воспоминаний и размышлений» есть такие строки:
     «В 18-ю армию генерала К.Н. Леселидзе мы прибыли вместе с наркомом Военно-Морского Флота Н.Г. Кузнецовым, командующим ВВС А.А. Новиковым и работником Генштаба генералом С.М. Штеменко... Всех нас тогда беспокоил один вопрос, выдержат ли советские воины испытания... на Малой Земле.
     Об этом мы хотели посоветоваться с начальником политотдела 18-й армии Л.И. Брежневым, но он как раз находился на Малой Земле, где шли тяжелые бои».
     - Хотите сказать, что такого в жизни не было?
     - Не я это утверждаю, а Кузнецов, Новиков и Штеменко. Со всеми мне довелось встречаться, беседовать...
     - И что же?
     - Сергей Матвеевич Штеменко находился еще, как говорится, «при исполнении», был начальником штаба Объединенных Вооруженных Сил Варшавского Договора. О своем Верховном Главнокомандующем Брежневе он не мог сказать плохого, а потому выразил свою мысль как-то неопределенно - мол, помнит случай поездки в район Малой Земли, а заходила ли речь о Брежневе - запамятовал. Александр Александрович Новиков сказал, что ни он, ни маршал Жуков о Брежневе и слыхом не слыхали. А Николай Герасимович Кузнецов издевательски посмеялся: «Заместитель Верховного Главнокомандующего приехал советоваться с полковником... Конечно, такого случая не было, это в издательстве АПН придумали»...
     - Насколько я помню, - заметила Мария Георгиевна, - в нашем доме заговорили о Брежневе накануне выхода в свет мемуаров отца. Мол, именно Леонид Ильич Брежнев, несмотря на упорное сопротивление Суслова, склонен дать согласие на публикацию книги. Но он очень хотел, чтобы в мемуарах было его имя. Вот тогда-то и привезли из АПН готовую формулировку...
     - Мария Георгиевна, известна фраза Георгия Константиновича после смерти Галины Александровны: «Этого удара я уже не переживу». Он чувствовал, что смерть уже не за горами. А вас он как-то готовил к этому?
     - Заводил такие грустные разговоры, давал дельные житейские советы. И все же его смерть потрясла меня. Мне было тогда 17 лет... Убитая горем, я страдала несколько лет.
     - В июне 74-го я участвовал в похоронах вашего отца на Красной площади, а также организовывал статью от Маршала Советского Союза Василевского. Глубоко скорбил, тепло, проникновенно отзывался Александр Михайлович о своем боевом друге. «Красная звезда» отвела уже место для этого материала, но в последний момент по указанию ЦК КПСС его у нас забрали и опубликовали в «Правде».
     - С маршалом Василевским папа прошел всю войну, а потом они породнились. Старший сын Александра Михайловича, Юрий, женился на дочери Георгия Константиновича - Эре.
     - Мария Георгиевна, вы окончили Московский государственный институт международных отношений, но насколько мне известно, отказались от карьеры дипломата. Почему?
     - Я осознала, что главная задача моей жизни - работа над папиными архивами и книгой, которую он поручил мне написать. Незадолго до смерти, видимо, понимая, что конъюнктурные писаки переврут всю его жизнь, папа завел со мной разговор о том, чтобы я, когда вырасту, изучила все его архивы, дневники, письма и написала правдивую книгу.
     Главной заслугой Марии Георгиевны является, на мой взгляд, то, что она сумела разыскать первоначальную рукопись мемуаров Жукова...
     Мемуары увеличились более чем на 4 печатных листа, т.е. свыше 100 машинописных страниц. В издательстве АПН вместо двух вышли в свет три полновесных тома. Подлинные взгляды великого русского полководца сохранены для потомков.
     На снимках: Г.К. ЖУКОВ с дочерью Машей (1973 г.); Мария Георгиевна ЖУКОВА делает надпись на мемуарах отца, справа - автор (2002 г.).Фото и репродукция Юрия МИЧУРИНА.


Назад

Полное или частичное воспроизведение материалов сервера без ссылки и упоминания имени
автора запрещено и является нарушением российского и международного законодательства Rambler's Top100 Service Aport Ranker