КОНЕЧНО, о Бункине знали. Знали о его таланте, причем великом таланте. Но только коллеги. В стенах «Алмаза» о нем уважительно говорили: «Наш Генеральный! Генеральный решил. Иду к Генеральному…» Большинство же соотечественников об академике Борисе Васильевиче Бункине довольствовались скупыми энциклопедическими фразами: «Ученый в области радиотехнических комплексов, дважды Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственной премий». А как еще? До недавнего времени он - один из самых засекреченных конструкторов в стране. И… один из главных героев создания в стране противовоздушного щита. Щита, который с мая 1960-го, когда зенитный ракетный комплекс С-75 «Двина» на немыслимой для того времени высоте достал американский самолет-шпион Локхид U-2, стал непроницаемым, непреодолимым для самолетов всех классов нашего потенциального противника.
     Помню первую встречу с академиком. «Обижаюсь ли я на то, что меня не знают? Нет, конечно, «строго засекреченных специалистов» в стране много, да и должны они быть. Вот знали бы обо мне миллионы, разве бы дело выиграло?» Уже потом, встречаясь с десятками людей, выяснил – это умный человек во всем: в создании зенитных ракет, в организации дела, в разговоре с людьми и во многом, многом другом. Таким его создала природа, чтобы продолжился род человеческий, чтобы, кто слабее умом, не познал силу сокрушающих планов атомного смерча, что готовили за океаном. Причем, не вдаваясь в сложность и хитроумность систем, созданных его умом, не прилагая к этому никаких усилий. Наверное, так и должно быть.
     Почему он занялся созданием зенитных ракетных систем? Об этом нигде не прочитать. Монографий, книг об академике и выдающемся конструкторе не написано. Сам объясняет просто: «Жизнь к этому подвела. В детстве мечтал о другом, о зенитных ракетах тогда и не слышал…»
     …Борис Бункин родился под Москвой, в сельском поселке Аксиньино-Знаменское, что неподалеку от станции Ховрино, в семье участника первой мировой войны. Отец был геодезистом, а проще - инженером-землемером. Часто ездил в командировки, мерил земли. Его мама работала кладовщиком, позже после учебы, бухгалтером. Они растили троих детей, среди которых Борис был старшим. В Ховрино он окончил начальную школу. Затем учился в Лихоборах – каждый день отмерял 3 километра туда и 3 обратно.
     «Ходили мы компанией, болтали, обсуждали различные проблемы, - вспоминает академик, - и это было здорово. Какие у нас тогда рождались идеи! Мы их обсуждали. А ум парил, парил, и наши самые несбыточные мечты казались нам по плечу…»
     В 1937-м семья переехала в Москву.
     Международная обстановка в те годы была сложная, страна наращивала военные мускулы. И многие мальчишки поступали в спецшколы, военные училища. Борис бредил небом, что, впрочем, подразумевалось. Авиацией в 30-е болели все, и он не был исключением. Однако путь в военное училище для него был закрыт. Жизнь по причине слабого зрения выдала ему «белый билет», причем пожизненный. Однако он не хотел отставать от тех, кто прямо мечтал посвятить себя обороне страны. Юношеская устремленность и привела его в 1940-м в Московский авиационный институт. Академик в деталях помнит, как ездил через всю Москву в МАИ, готовясь стать авиационным инженером.
     22 июня 1941-го. В тот день Борис Бункин сдавал последний экзамен за 1-й курс. Он опять бросается в военкомат – на этот раз в надежде, что его отправят на фронт. Но «белый билет» и на этот раз сказал свое слово. Ему предложили поработать на авиационном заводе
     № 24. Так что летние месяцы будущий ученый работал фрезеровщиком в заготовительном цехе, делал клапаны к авиационным двигателям водяного охлаждения. Борис ухитрился стать передовиком, хотя все работали по 12 часов, и ему без привычки и твердого навыка было тяжело.
     «Помню первые налеты фашистской авиации на столицу, - рассказывает Борис Васильевич. - Немцы бомбили и наш завод, «зажигалок» много падало. Мы залезали на крыши зданий и щипцами сбрасывали их в ящик с песком. Так я впервые, можно сказать, познакомился с элементами противовоздушной обороны». В октябре 1941-го, когда Москва переходит на осадное положение, он эвакуируется с институтом в Алма-Ату. Там оканчивает второй курс. Вновь предпринимает попытку попасть на фронт, но ему опять отказывают. В Москву возвращается с институтом в 1943-м, когда немцам «дали по зубам» под Сталинградом и на Курской дуге и положение в стране стабилизировалось. Семья бедствует, отец болеет, в том же 1943-м он умирает.
     В 1944-м в институте объявляют набор на новый факультет - радиолокации. Борис Бункин подает заявление и с потерей года (посчитали, что старые программы безнадежно устарели) начинает овладевать современными науками. Однако, окидывая пройденный путь, он считает, что и учеба на приборном факультете ему многое дала. «Мы разрабатывали проект самолета-истребителя, нам хорошо давали аэродинамику, материаловедение… На первом курсе физику нам читал Игорь Николаевич Головин, который потом был правой рукой Курчатова – создателя атомной бомбы. Гидродинамику читал Михаил Дмитриевич Миллионщиков – будущий академик,- взахлеб рассказывает ученый. – Целое созвездие имен…»
     МАИ Борис Бункин оканчивает в 1947-м. По результатам учебы его рекомендуют в аспирантуру. Поступает туда и одновременно устраивается на работу в 108-й Центральный научно-исследовательский институт - в ЦНИИ-108, трудился там старшим инженером. Институт располагал опытными кадрами – учеными с именем. Там, к примеру, трудился основатель научной школы по радиофизике и физике плазмы Михаил Александрович Леонтович. Когда Борис защитился, его направляют работать в специальное бюро - СБ-1, входившее в Министерство вооружений, которым тогда руководил Дмитрий Федорович Устинов. И этим Высший разум уже окончательно определил его судьбу.
     Тогда он, конечно, не знал, что в конце 40-х Сталин сформулировал перед военными и ведущими учеными страны задачу создать в кратчайшие сроки систему надежной противовоздушной защиты. Советская разведка доносила в Москву, что за океаном создаются новые носители ядерного оружия, бомбардировщики должны вскоре приобрести статус межконтинентальных. Требовались новые средства защиты. Именно в то время, в октябре 1950 года, Борис Бункин пришел в конструкторское бюро – СБ-1, где под руководством выдающихся ученых Отечества - Александра Расплетина, Семена Лавочкина и Владимира Бармина - создавалась первая в стране зенитная ракетная система.
     Спрашиваю академика: «Получается, вы стояли у истоков создания отечественного зенитного ракетного оружия, которое сегодня является лучшим в мире?»
     «Можно считать так, - задумывается Борис Васильевич. - К тому времени у меня за плечами был Московский авиационный институт, аспирантура. В 108-м ЦНИИ меня заметил Александр Расплетин, и я оказался в СБ-1. Как мы трудились! Бешеный темп почти все время, как в войну – по 11-12 часов в сутки. На головной завод в Кунцево передавали документацию вместе с технологией…»
     Именно тогда закалялся характер будущего великого ученого и конструктора, проявлялся его талант. Интересная деталь. Коллективу СБ-1 помогали еще три группы специалистов: советских заключенных, немецких заключенных и группа немецких вольнонаемных. Работавшие часто спорили. И вот как-то вольнонаемные немецкие специалисты вносят предложение, позволявшее повысить точность в решении задач. Бункин анализирует его и рассчитывает, что повышения точности не будет. Его заявление об этом заводит немцев, у них сдают нервы: какой-то молодой русский сопляк вздумал их учить. Бункину здорово достается от своего начальства, мол ты прав, конечно, однако немцы из-за таких споров могут больше не заключать с нами договор на продление работ, а их умы были еще нужны КБ. Совет – держать язык за зубами. «Я так и не исправился, - смеется Бункин, - и мне часто по жизни доставалось за прямоту. Правда, те, кто уважал честную позицию, к примеру, Дмитрий Федорович Устинов, хвалили меня…»
     Работы у молодого инженера Бункина было невпроворот, ибо время на создание системы было жестким. Порой завидовал заключенным специалистам, когда тех уводили спать. Он же оставался трудиться в стенах конструкторского бюро. Ракету создавала группа специалистов под руководством Семена Лавочкина, заместителем у него был Петр Грушин. Пусковая установка разрабатывалась под руководством Владимира Бармина. Бункин и его коллеги под началом Александра Расплетина ваяли мозг системы - наземные локаторы, которые должны были обнаруживать воздушную цель, наводить на нее ракету, управлять ею до поражения цели. Бункин считает, что ему крупно повезло, что начал трудиться с таким выдающимся конструктором, а затем проработал с ним 17 лет – до его кончины.
     Зенитная ракетная система
     С-25 «Беркут» была создана в кратчайшие сроки. 25 мая 1953 года бомбардировщик Ту-4 на высоте 7 тысяч метров был уничтожен ракетой с осколочно-фугасной головной частью. Тот день считается днем рождения в России нового вида оружия – зенитного ракетного. «Я рад, что принимал участие в проекте «Беркут», - рассказывает академик Бункин. - Горжусь тем, что Александр Расплетин поручал мне многие работы на главных направлениях. Я разрабатывал автоматический захват своей ракеты и полуавтоматический захват воздушной цели. Это осуществлялось впервые в мире. Но мы решили задачу».
     А ЗАТЕМ… Затем подающего надежды 30-летнего конструктора бросают на создание мобильного зенитного комплекса С-75 «Двина», который мог кочевать по стране и поставить заслон противнику в любом районе. А с конца 1953-го Расплетин поручает Бункину руководить его разработкой. На этом этапе появился заказчик – 4-е Главное управление Минобороны, которое со временем трансформировалось в управление вооружения Войск ПВО. Руководил им известный в прошлом летчик Георгий Филиппович Байдуков. Заказчик сформулировал жесткое тактико-техническое задание - создать подвижный зенитный ракетный комплекс. Пришлось решать такую сложную для того времени проблему, как «скручивание координат целей». Возникала она потому, что в отличие от системы «Беркут» комплекс С-75 имел не машущие лепестки антенны, а вращающуюся антенну, так как лафет был вращающий. Нужно было найти алгоритм автоматического преобразования координат. Эта проблема была решена, как и многие другие. После этого Георгий Байдуков не просто зауважал Бункина, а полюбил его.
     Во время последней встречи с академиком увидел на столе красиво оформленную телеграмму, как оказалось, 20-летней давности. С его разрешения прочитал. Так вот оно принадлежало легендарному Георгию Байдукову - одному из руководителей Войск ПВО страны, генерал-полковнику авиации. Не могу не привести ее текст. «Дорогой, милый, талантливый Борис Васильевич! – телеграфировал он. - Поздравляю тебя с
     60-летием и наградой. Желаю многих счастливых лет с Татьяной Ивановной (жена Бориса Васильевича Бункина. – А.Д.) Настоящий поклонник твоего ума и таланта. Байдуков».
     Сегодня, 16 июля, академику Бункину исполняется 80. Мы также поздравляем его с юбилеем, восхищаемся его умом и талантом, желаем, чтобы он по- прежнему служил нашему народу, России. Впрочем, мы отвлеклись.
     С-75 «Двина» также был создан в кратчайшие сроки. «А как еще, - рассуждает Борис Васильевич, - работали дружно, одной командой. Да к этому подталкивали и действия недругов. Терроризировали они нашу страну с воздуха». Американцы принуждали нас к ответным шагам. И наш мобильный С-75 «Двина» был ответным шагом. Его легко было развернуть возле любого стратегического объекта по типу «кочующих» фронтовых батарей. «Двина» перекрывала возможности имевшихся на тот день самолетов на Западе, а также перспективных средств воздушного нападения, о которых сообщалось в печати».
     Триумфом для Бункина, безусловно, является 1 мая 1960 года, когда ракетой его родного «семьдесят пятого» был сбит американский самолет-шпион Локхид U-2, а пилот Френсис Пауэрс пленен.
     С НАЧАЛА 1961-го под руководством Бункина развертывается модернизация систем С-75 и С-25, крупносерийное производство новой системы С-125 «Нева», способной уничтожать самолеты, идущие на малых высотах, широким фронтом ведется разработка системы большой дальности С-200 «Ангара» с ракетой В-860. Начинаются работы по созданию системы С-225 и модификации «Ангары» - С-200В с ракетой В-880, а также работы по лазерной тематике. 30 апреля 1968 года Борис Васильевич становится преемником Расплетина на посту генерального конструктора в фирме «Алмаз». Под его непосредственным руководством создается шедевр в зенитном ракетостроении – С-300 «Фаворит». Именно его возможности затмили славу аналогичного американского комплекса «Пэтриот», разрекламированного во время операции «Буря в пустыне».
     «Фаворит» имеет малое время реакции, высокую степень автоматизации процессов боевой работы и большую огневую производительность. Комплекс может одновременно обстрелять шесть целей с наведением на каждую, подчеркну, двух ракет. Впрочем, это отдельный разговор.
     В беседе с академиком я навел на С-300 критику цитатами из военных изданий Запада, которые пишут, что «Пэтриот» прошел испытание боем в том же Персидском заливе и особенно хорош «в работе» по ракетам, у него есть попадания по иракским оперативно-тактическим «Скадам», а вот «Фаворит»…
     «Мол, «Фаворит» уступает? – переспросил академик. - Тут много от лукавого. Знаете, какой поединок со «Скадами» мы развернули в небе Капустина Яра 10 августа 1995-го. В тот день несколько раз навстречу запускавшимся баллистическим ракетам стартовали ракеты «Фаворита». В точке перехвата следовал подрыв их боевого снаряжения. Шло инициирование осколочно-фугасной боевой части баллистических ракет и «Скад», по сути дела, сам себя уничтожал. Так вот, подобного результата в мире мы добились первыми».
     Сегодня законодатель мод в строительстве зенитного ракетного оружия российская фирма «Алмаз» создает новую зенитную ракетную систему – «Триумф». Она превзойдет все имеющееся в мире. Как и всегда напряженно трудится академик Борис Бункин – на этот раз в должности научного руководителя ЦКБ «Алмаз». И окончательные итоги подводить рано, но все же... И я спросил его об этом.
     «Думаю, что жизнь сложилась, - ответил Борис Васильевич. - Она была трудной, напряженной, изматывающей. Мою жену Татьяну Ивановну многие, кто ее знал, звали соломенной вдовой. Что так? Уж слишком много времени я проводил на полигонах. Но жена понимала, что это необходимо, тем более, понимал это я. Мы делали для страны большое дело. Сразу после войны перед нами поставили высокую цель – создать непроницаемую противовоздушную оборону. Она была достигнута. И потом мы вырастили сына и дочь, они стали хорошими специалистами, имеем внуков...»
     ПРОТИВОВОЗДУШНЫЙ щит Отечества... На нем сотни, тысячи имен – конструкторов и инженеров, зенитных ракетчиков и летчиков, подчеркиваю, тысячи… А вот какие имена выделить золотом? Кто этого достоин? Я долго думал над этим. Александр Расплетин – несомненно. А дальше? Дальше - Петр Грушин и Борис Бункин… Тут я останавливаюсь. Кто еще может сравниться с ними в этой сфере?