«Золотой фонд нации», «гордость нашей страны» - более подходящих слов к Юрию Александровичу Ныркову я не смог подобрать. С какой стороны на него ни взгляни — можно говорить и писать только с восклицательными знаками.
     Человек эффектной, счастливой внешности, на многих фото напоминающий голливудских романтических героев, высокий, атлетичный даже в свои 78. Веселый, остроумный человек, прекрасный рассказчик.
     Герой-фронтовик, с боями прошедший на самоходке, потом в танке пол-Европы.
     Генерал. Единственный человек нашего большого футбола, большого спорта, носивший генеральские погоны.
     И, наконец, великолепный футболист, все годы выступления в команде мастеров с 1948 по 1954 год неизменно входил в число лучших 33 игроков страны. Участник Олимпиады в Хельсинки в 1952 году, товарищеских матчей сборной, игрок основного состава сборной СССР.
     Но чем ближе знакомишься с биографией Ныркова, тем больше поражаешься, сколько испытаний выпало на долю этого, казалось бы, благополучного человека.
     С 12 лет регулярные занятия футболом, который «занимал все мысли и чувства. Стыдно сказать, но даже отца с матерью я воспринимал куда меньше, чем тренера». Тем не менее возраст с 16 лет по 21 полностью вычеркнут из футбольной карьеры. Война. Юрий с первого дня рвался добровольцем на фронт. В военкомате всерьез его не воспринимали. По комсомольской путевке добился отправки под Вязьму — строить оборонительные сооружения. В 1943 году поступил в Тамбовское артиллерийское училище. Находясь в карауле, обязательный и исполнительный курсант Нырков чрезмерно, буквально следовал инструкции: «ты должен видеть всех, тебя — никто». Отморозил почки. Находясь в госпитале, переживал только об одном: чтобы не выпасть из своего курса, отправлявшегося на фронт.
     На фронте ни о каком футболе не могло быть и речи. Познал на себе все «прелести» конструкции самоходки: выход только через нижний люк. Начнет машина гореть — покинуть ее почти невозможно. Так что пару раз чудом остался жив. Две тяжелые контузии, которые потом вкупе с почками еще напомнят о себе в расцвете спортивной карьеры.
     Маленький эпизод из биографии Юрия Александровича. Футбольный тренер Анатолий Тарасов (будущий мэтр хоккея) приглашает 22-летнего защитника гарнизонной команды играть за команду мастеров ВВС. Прямая дорога в большой футбол. Но... «летчиков я уважал, но я был танкистом. Я хотел выступать в чемпионате страны, но не мог бы играть за «чужих» против «своих». На войне я сроднился с броней. Потому и на мирном зеленом поле мне хотелось выступать только за родной бронетанковый «двор». По мнению Ныркова, особенно приятно выступать за команду, в которой ощущаешь себя своим среди своих. Тот, кто в спорте обделен этим чувством, просто нищ. Никакие титулы, медали и призы не могут его заменить.
     В 1948 году дебютант ЦДКА Нырков включен в число 33 лучших футболистов СССР. В начале 1949-го, в 24 года, едва не ушел из большого футбола по инвалидности. Рецидив болезни почек. Направили на лечение в Туркмению, где его застало землятресение и пару месяцев лежал в госпитале вместе с жертвами стихии. До конца года лечился.
     B 1952 году сильно проштрафился, проиграв в составе сборной СССР «врагам-югославам». Разогнали любимую «команду лейтенантов», два года играл в «случайных» коллективах. Недоиграл на высшем уровне, как минимум, года три.
     Рассказывает Виктор Ворошилов, один из лучших бомбардиров нашего футбола:
     - Мне дано понять Ныркова больше, чем кому-либо еще. Оба мы поздно попали в команды мастеров, у обоих на спортивную карьеру повлияла война. Я с 14 лет работал токарем на авиазаводе, Юрий — с 16 лет на фронте. Потому мы с ним и держались изо всех сил за основной состав своих команд. Мы любили не себя в футболе, а футбол.
     В то время защитников в команде было, как правило, трое. Так что оборонялись не числом, а умением. К защитникам ЦДСА это относилось в наибольшей мере. Юрий играл на левом фланге, но всегда с успехом страховал и центрального, и даже правого. Таких защитников-универсалов сейчас не вижу. И тогда их были единицы. Ныркова я назову самым стабильным защитником того времени. Он был грамотным, техничным, великолепно играл головой. Отлично видел поле, умел быстрым и точным пасом начать результативную атаку.
     Сборная СССР, когда в ней играл Нырков, и несколькими годами позже, не уступала в классе сильнейшим командам мира — Венгрии, ФРГ. Можно ли то же самое сказать о нынешней главной команде страны?
     Из беседы с Ю.А. Нырковым:
     - Против кого из форвардов вашего времени вам, как защитнику, было играть сложнее всего?
     - Против правого крайнего московского «Динамо» Василия Трофимова - скоростного, непредсказуемого, умного футболиста. Он и в хоккей здорово играл. Но мне повезло в том плане, что самые сильные нападающие играли со мной в одной команде. Играть против Боброва мне довелось лишь однажды в официальном матче - в 1954 году, по завершении карьеры в большом футболе. Я выступал за Академию бронетанковых войск, Всеволод - за авиационную академию (Монино).
     - Вы согласны с теми, кто считает: бесспорно самым сильным форвардом нашего футбола послевоенных времен, включая и начало 50-х, был Бобров?
     - Всеволод во многих компонентах был, наверное, самым талантливым. Но он пришел в футбол из хоккея. Он умудрялся на высочайшем уровне выступать в трех видах спорта. Как нападающий на острие атаки он был великолепен. Но самым стабильным, выдающимся форвардом, учитывая еще и довоенные годы, я считаю из своих современников Григория Ивановича Федотова. Он прекрасно действовал и при завершении атак, и при их организации.
     Нельзя обойти упоминанием и великолепных форвардов команды Венгрии, с которой мы дважды встречались. Кочиш, Цибор, Пушкаш... Мне выпало играть против Хидегкути...
     Против венгров наша сборная сыграла великолепно, особенно защита - от сильнейшей в мире на тот момент команды пропустили всего два мяча в двух играх.
     - Вряд ли югославы были сильнее. Почему с ними на Олимпиаде вы сыграли не столь успешно?
     - Сборная Югославии играла если и слабее венгров, то ненамного. Была хорошо сбалансирована во всех линиях. Великолепный вратарь. Полузащитник Златко Чайковский, который представлял опасность даже большую, чем любой из форвардов. Мне до сих пор в той истории многое представляется неясным. Установку на игру нам почему-то давали - отдельно защитникам, отдельно полузащитникам, отдельно нападающим. Для нас это стало неожиданным, и во многом сбило с толку. Не совсем удачно определились с составом.
     Как ни странно это сейчас выглядит, мы впервые в жизни играли на таком прекрасном поле. На предматчевой тренировке мы испытали настоящее удовольствие. Заигрались. И тренеры нас не остановили. К решающей игре полностью восстановиться не удалось.
     - Много писали про те события. И все равно остается ощущение недосказанности, полуправды.
     - Неприятное ощущение фальши мы испытали задолго до Олимпиады, когда в товарищеских матчах с национальными сборными Румынии, Финляндии, Чехословакии выставляли команды под названием сборной Москвы. Соответственно и наши соперники стали именоваться сборными городов. Дураками считали десятки тысяч болельщиков, которые видели в составе московских команд футболистов из Тбилиси и Ленинграда? Перестраховывалось начальство на случай проигрыша.
     Когда мы проиграли югославам, нам не дали посмотреть финальный матч югов с венграми, в составе которых играли звезды мировой величины. Для нас, футболистов, в большинстве своем будущих тренеров, это ведь было жизненно важно. Мы до того и так варились лишь в собственном соку.
     А после с нами поступили вовсе по-хамски: привезя из Хельсинки, бросили в Ленинграде. Я искал своих знакомых в ленинградском Доме офицеров, которые накормили меня и достали мне билет до Москвы. А позже: даже с формальной точки зрения какое имел право спортивный начальник Н. Романов (гражданский человек) расформировывать армейскую команду ЦДСА?
     - По какому принципу тогда в том же приказе выделили поименно «самых виноватых»?
     - Бесков и Николаев в самом деле н
     еточно били по воротам из выгодных положений, Петров срезал мяч в свои ворота. Крижевский и Башашкин сыграли ниже своих возможностей. Но тем не менее эти футболисты были лучшими у нас в стране, и я не вижу, кто сыграл бы на их позициях явно сильнее. Но надо было принять меры, и люди, далекие от футбола, эти меры приняли.
     С Аркадьевым вообще поступили, мягко говоря, несправедливо. Тренерская бригада состояла из четырех человек. Вот, например, тбилисского форварда Чкуасели, неплохого футболиста, но абсолютно несыгранного с другими, пригласил в сборную, а потом выставил на решающую игру Якушин, отчасти по «политическим» соображениям. А отдувался за все потом один Аркадьев. Его больше к сборной не подпускали.
     Целое поколение ведущих футболистов ушло из спорта, недоиграв по нескольку лет, передумало заниматься тренерской работой, некоторые более младшие не хотели потом идти играть в армейские клубы. Кто захочет лишний раз испытывать судьбу?
     - Наш футбол пострадал и от того, что Аркадьев не привлекался к работе со сборной?
     - Бесспорно! Борис Андреевич был в равной степени великолепным и теоретиком, и практиком. Его разработками пользуются и отечественные, и зарубежные специалисты. Он намного опередил свое время. Был не только высококлассным специалистом, но и в высшей степени культурным, интеллигентным человеком.
     Старался поднять футболистам уровень общей культуры. Сам водил нас в музеи - в Дрезденский, в Эрмитаж. В живописи он разбирался на уровне чуть ли не профессионала и при этом умел рассказать понятно и интересно.
     - Как Аркадьев боролся с нарушителями режима? Многих до сих пор, например, удивляет, почему он не отчислял из команды Кочеткова, демонстративно нарушавшего режим.
     - Борис Андреевич никогда не опускался до мелочной проверки: кто сколько выпил и кто когда лег спать. Его отношение к этой проблеме было таким же, как в нынешних европейских профессиональных клубах: пей сколько влезет, занимайся чем хочешь, но покажешь слабинку на матче или даже на тренировке - в состав не попадешь.
     Иван Кочетков хорошо играл, на своей позиции был незаменим. И пьяницей его тоже нельзя было назвать. Просто он был слишком откровенным, абсолютно чуждым какой-либо дипломатии. Пьяниц в нашей «команде лейтенантов» не было, но не было и абсолютных аскетов. Мы были нормальные люди.
     - Многие знаменитые футболисты более младшего возраста, игравшие после вас, выглядят старше вас. У вас есть какие-то рецепты молодости, свои особенности образа жизни?
     - Я об этом не задумывался. Вероятно, это генетически: мой отец тоже был сухощавым.
     - Но после ухода из большого футбола как вы поддерживали все эти годы свою спортивную форму?
     - С 1955 и до 1965 года физкультурой почти не занимался, много времени отнимали служебные дела. В 1965 году стал регулярно посещать клуб «Здоровье» в Сокольниках. По воскресеньям у нас там были нешуточные футбольные баталии. Среди их активных участников были хоккеисты Локтев, Альметов, легкоатлеты Кузнецов, Литуев. Но вот бегать кроссы, делать общефизические упражнения я всегда не любил, даже когда играл за ЦДСА. Всегда предпочитал игровые виды спорта: кроме футбола - хоккей, теннис. В последнее время состояние здоровья не позволяет. Почки, диабет.
     - Тем не менее ваш прекрасный внешний вид, бравая осанка никак не согласуются с теми испытаниями, что выпали на вашу долю. Во время войны по окончании училища вы были командиром танкового экипажа...
     - Сначала я занимался доставкой снарядов танковым экипажам. И здесь мне было не легче, чем в танке. Техника ненадежная. Шоферы... тот еще контингент. Мы их называли «инкубаторскими». Присылали каких-то мелких, слабосильных. Да и я сам еще возрастом был мальчишкой, а ответственность была большой.
     Потом на самоходках воевал. На тот момент это был новый вид военной техники. Специальных воинских подразделений создано не было. Экипажи самоходок добавляли к имеющимся воинским соединениям и бросали в самое пекло. А технические неудобства налицо: и башня не вращается, и люки такие малые - случись что, быстро покинуть машину невозможно... Тяжелое было время на самом деле. В свой день рождения не хотелось бы вспоминать...
     - После окончания карьеры футболиста в какой степени ваша служба была связана со спортом?
     - Это было только общественной работой. И, естественнно, футбол остался моим увлечением на всю жизнь. Я окончил танковую академию, потом Академию Генштаба. До 1964-го я служил в Группе советских войск в Германии. После возвращения в Москву — в отделе кадров Генштаба.
     Редакция поздравляет Юрия Александровича Ныркова. Желаем бодрости и долгих лет жизни.
     На снимке: ЦДСА - «команда лейтенантов» образца 1951 года. Во втором ряду третий слева — Юрий НЫРКОВ.
     Фото из архива.