Визитная карточка
     Калюжный Виктор Иванович родился 18 апреля 1947 года, русский. В 1970 году окончил Уфимский нефтяной институт. 1970 - 1978 гг. - работал в нефтяной отрасли на различных должностях. С 1994 по 1997 год - первый вице-президент Восточной Нефтяной Компании. 1998 - 1999 гг. - первый заместитель министра топлива и энергетики РФ; 1999 - 2000 гг. - министр топлива и энергетики Российской Федерации; 31 мая 2000 г. назначен специальным представителем Президента РФ по вопросам урегулирования статуса Каспийского моря, заместителем министра иностранных дел РФ.
     

     - Виктор Иванович, в апреле в Ашхабаде состоялся саммит глав прикаспийских государств, на котором предполагалось урегулировать каспийскую проблему, но конкретного решения так и не было принято. В этой связи каким вам видится будущее Каспийского моря и региона в целом?
     - Ашхабадская встреча стала центральным политическим событием года на Каспии. Путь к первому Каспийскому саммиту не был гладким. Отношения между некоторыми прикаспийскими странами складывались довольно непросто. Созыву препятствовали силы, не заинтересованные в консолидации «Каспийской пятерки». По разного рода причинам саммит несколько раз откладывался. И все же он состоялся, что явилось большим успехом.
     Не могу в этой связи не отреагировать на попытки отдельных комментаторов представить неподписание в Ашхабаде заключительного документа как свидетельство неудачи саммита.
     При этом нередко утверждается, что таким документом должна стать Конвенция о правовом статусе Каспийского моря. За подобными утверждениями – либо неосведомленность, либо недобросовестность.
     Хорошо известно, что по договоренности пяти прибрежных государств принятие нового правового статуса возможно лишь на основе их общего согласия. Тем не менее накануне саммита наряду с совпадающими позициями у прикаспийских государств сохранялись существенные расхождения во взглядах на будущий статус. Если бы в подобных условиях саммит был созван в расчете на единовременное преодоление всех этих расхождений, то тогда действительно имелись бы основания говорить о его неудаче. Но подобную задачу никто перед саммитом не ставил, о чем мы неоднократно заявляли. Речь шла о том, чтобы на высшем уровне уточнить, сопоставить позиции сторон и на этой основе договориться о дальнейшей линии действий. В Ашхабаде все это было сделано.
     Подводя итоги встречи на ее заключительном заседании, Президент Российской Федерации Владимир Путин заявил: «В таком составе мы собрались впервые… Наверное, впервые за всю историю отношений на Каспии главы прикаспийских государств так детально обсуждали все аспекты взаимодействия в регионе Каспийского моря. Мы договорились о том, что продолжим консультации по всем азимутам нашего сотрудничества».
     Таким образом, саммит дал мощный стимул дальнейшему переговорному процессу на Каспии. Несмотря на то, что во взглядах прикаспийских государств на статус сохраняются различия, мы ситуацию не драматизируем. Россия уважительно относится к мнению каждого прикаспийского государства. В этой связи президент Владимир Путин справедливо отметил, что в целях нахождения компромисса Россия существенно скорректировала свою изначальную позицию по статусу Каспийского моря.
     На Ашхабадской встрече пять президентов договорились придать своим встречам регулярный характер. По существу это означает вступление «Каспийской пятерки» в новую фазу многостороннего взаимодействия.
     Замечу, кстати, что обмен мнениями на саммите отнюдь не ограничивался вопросами статуса и выявил совпадение или близость позиций президентов по широкому кругу актуальных международных и региональных проблем. Так что будущее Каспийского региона оцениваю оптимистически.
     - Какова будущая стратегия действий России в данном регионе и как ее можно охарактеризовать? Изменились ли подходы России касательно генерирующей роли в решении различных проблем Каспия?
     - Каспийская политика России остается неизменной. Основные задачи заключаются в том, чтобы способствовать обеспечению в регионе безопасности и стабильности, крепить добрососедские отношения с каждым прибрежным государством, развивать сотрудничество в рамках «Каспийской пятерки», налаживать конструктивное взаимодействие с внерегиональными партнерами. При этом главная составляющая нашей позиции по проблеме статуса Каспия – формула «делим дно – вода общая», а также принцип поэтапности, поскольку, как показал более чем 10-летний опыт переговоров, единовременно договориться по всему комплексу проблем статуса не удается. В первоочередном порядке нами предлагается решить вопросы недропользования, рыболовства и охраны природной среды Каспия. Вместе с тем российская сторона стремится активно действовать и на других направлениях.
     - Как показывает практика, вопросы разграничения Каспия легче решаются на двусторонней основе, нежели на многосторонней методом консенсуса всех прикаспийских государств (подписано соглашение, а также соответствующие протоколы с Казахстаном, в ближайшее время планируется подписание аналогичного соглашения с Азербайджаном). В этой связи изменилась ли российская внешнеполитическая линия касательно определения статуса Каспия?
     - В вашем вопросе содержится неточность – речь идет не о разграничении Каспия, а о разграничении его дна и лишь в целях недропользования. «Было бы ошибкой делить Каспий на пять морей», - сказал в Ашхабаде Владимир Путин. Идея разграничения дна при сохранении водной толщи и поверхности в общем пользовании была выдвинута нами в качестве компромисса после того, как стала очевидной нереализуемость концепции установления на Каспии режима общего пользования водой и недрами, то есть кондоминиума. При нынешнем подходе в решении вопросов недропользования непосредственно заинтересованными сторонами становятся сопредельные и противолежащие государства. Понятно, что именно эти государства и должны друг с другом договариваться о разграничении дна, в том числе решать вопросы методологии разграничения.
     В этой связи мы рассматриваем двусторонние соглашения по недропользованию как правомерную и полезную практику, как вклад в урегулирование этой проблемы на Каспии в целом. При этом очевидно, что опыт, наработанный в северной и центральной частях Каспия, может быть позаимствован для разрешения споров в южной части моря.
     В целом же с учетом сложившихся реальностей подход России к формированию нового статуса Каспийского моря гибок и прагматичен. Конечно, наша страна предпочла бы договориться со всеми странами одновременно, однако если такой возможности нет, мы будем ориентироваться на двусторонние договоренности. То же самое касается переговоров по отдельным направлениям.
     - Что вы можете сказать по поводу всевозрастающей активности США в Каспийском регионе, которая носит не только политический, экономический, но и военный характер? Как такого рода активность может повлиять на национальные интересы не только России, а также других прикаспийских стран?
     - Каспийский регион сегодня не может пожаловаться на недостаточное внимание к нему со стороны международного сообщества. Причина очевидна. В последние годы он превратился в один из наиболее чувствительных узлов мировой политики. Трудно назвать такую мировую державу, которая бы не проявляла интерес к Каспию, не стремилась как минимум обозначить здесь свое присутствие. Специальных представителей по Каспию имеют не только Россия и Иран, но и Соединенные Штаты. Откуда такая международная популярность? Ответ можно сформулировать в двух словах – геополитика и энергетика.
     США – крупнейшая мировая держава, проявляющая интерес практически ко всем регионам. Россия открыта для сотрудничества на Каспии со всеми внерегиональными государствами, в том числе и с США, при том понимании, разумеется, что наши интересы будут признаваться и уважаться. В этой связи наиболее перспективными направлениями российско-американского взаимодействия в регионе мне видится энергетика и экология.
     Утверждение же о возрастающей военной активности США в прикаспийских государствах мне представляется необоснованным.
     - В августе на Каспии пройдут российские военные учения. Как отмечают некоторые российские и зарубежные СМИ, маневры являются не иначе, как демонстрацией силы для «несговорчивых» партнеров, способности России влиять на геополитическую ситуацию в регионе. Что вы можете сказать по этому поводу?
     - Речь идет о сбор-походе Каспийской флотилии. Это плановое мероприятие, проводимое по приказу Президента РФ Владимира Путина в условиях усилившейся в мире угрозы терроризма. Задачи, которые ставятся перед предстоящими учениями, отвечают интересам всех прикаспийских государств. Среди них – отработка мер по перекрытию каналов, которые могут быть использованы международными террористами и наркодельцами на Каспийском море, слаживание сил флота по решению проблемы спасения на море, борьбе с браконьерством, перерастающим в так называемый биотерроризм, предотвращение возможных диверсионных актов на объектах нефтегазового комплекса, чреватых тяжелыми экологическими последствиями. Вместе с тем военное присутствие России на Каспии не представляет угрозы для прибрежных государств и даже, наоборот, служит фактором поддержания региональной безопасности и стабильности.
     - Каковы в этой связи позиции Ирана и Туркменистана, представители которых, как предполагается, будут присутствовать на учениях в качестве наблюдателей?
     - Насколько мне известно, Иран выразил намерение направить на учения своих наблюдателей, Туркменистан пока не проявил заинтересованности.