- Александр Юрьевич, в мае нынешнего года вы были участником российско-американских переговоров в Москве, во время которых президенты России и США подписали Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов (СНП) и Декларацию о новых стратегических отношениях между РФ и США. Как повлияли на деятельность Минатома эти договоренности?
     - Если посмотреть на историю российско-американских отношений в последние 10 лет, то все это время шли непростые переговоры о контроле и сокращении стратегического вооружения. В нынешнем году были подписаны важные договоренности, где из самого текста документов четко видится та атмосфера доверия, которая сложилась между нашими государствами. Ведь сокращаться стратегические вооружения будут по собственным национальным графикам. Напомню, что к 2012 году должно быть развернуто для боевого применения не более 1.700 - 2.200 боевых ядерных боеголовок. То есть каждая сторона в несколько раз сократит в своем составе боезапасы. А меры контроля определяются договором СНВ-1, который действует до 5 декабря 2009 года.
     - Какие задачи стоят перед министерством в связи с этим?
     - К нам имеют непосредственное отношение несколько документов. Во-первых, сама декларация, где зафиксировано, что стороны создадут специальные экспертные группы, которые проанализируют количество избыточных делящихся материалов, подлежащих утилизации в наших странах, и дадут рекомендации по дальнейшему их сокращению. Вторая экспертная группа будет предлагать варианты развития сотрудничества в области создания экологически безопасного перспективного ядерного реактора и нового ядерного топливного цикла. Это записано в декларации.
     Второй документ - об энергетическом диалоге, где зафиксированы коммерческие возможности обоих государств в развитии энергетики не только на основе органического топлива (газ, нефть, уголь), но и на основе перспективных ядерных технологий.
     И третье - антитерроризм. Делящиеся материалы, входящие в состав оружия массового поражения, никоим образом не должны попасть в руки террористов. В связи с этим совместно с США будем решать вопросы учета, контроля за нераспространением и надежным хранением этих материалов, физической защиты ядерных объектов и так далее.
     Декларация есть юридический документ, поскольку она подписана первыми лицами нашего государства. В ней четко говорится, по каким программам мы будем осуществлять сотрудничество. Создание экспертных групп - это еще один шаг на пути продвижения совместной работы с перспективными ядерными реакторами, в том числе и в области фундаментальных исследований. Сейчас мы ведем эту работу с учетом рамочного договора, подписанного Министерством промышленности, науки и технологий с госдепом США. Отдельные российские организации, занимающиеся фундаментальными исследованиями в рамках этого договора, ведут исследования в области физики высоких энергий, физики элементарных частиц, сверхпроводимости и других актуальных направлений.
     - Расскажите подробнее о перспективных ядерных технологиях?
     - Перспективными ядерными технологиями являются высокотемпературные охлаждаемые ядерные реакторы и реакторы на быстрых нейтронах. Они дают возможность работать на низкообогащенном уране, даже ниже 3 процентов, но используя плутоний. Таким образом, может быть разрешена проблема оружейного плутония, которая возникает сейчас из-за необходимости ликвидации избыточного его количества.
     В нашей стране уже 30 лет назад была научно обоснована работоспособность таких реакторов. И более 20 лет на Белоярской АЭС работает ядерный реактор с отличными технико-экономическими показателями.
     - Почему американцы проявляют такой интерес к этой теме?
     - И они, и мы понимаем, что основные запасы природного урана - иссякнут во второй половине нынешнего столетия. Максимум топлива для АЭС хватит лет на сто. Но для потребностей человечества уже пора шире вовлекать в мировой энергетический процесс регенерированный уран, оружейный и энергетический плутоний, используя реакторы, воспроизводящие делящиеся материалы.
     - А когда может быть реализован этот проект?
     - Сейчас идет его научное обсуждение и тщательная проработка. Будет сформировано техническое задание, потом проведено проектирование. На это уйдет несколько лет. Я думаю, что в рамках провозглашенной декларации, подписанной в мае президентами РФ и США, мы начнем эту работу уже в ближайшее время.
     -А что вы скажете о реализации российско-американского проекта, который назвали “ВОУ-НОУ” (высокообогащенный уран - низкообогащенный уран)?
     - Это самый крупный российско-американский проект в области атомной энергетики, который существует уже десять лет. Заключается он в трансформации оружейного урана в низкообогащенный уран для использования его в качестве топлива на американских АЭС. Технология здесь используется уникальнейшая. Оружейный уран очищается и разбавляется до концентрации в нем урана 235, соответствующей требованиям энергетических реакторов. Это очень выгодный для России контракт. Он приносит стране по 450 млн. долларов ежегодно. Мы эти деньги направляем в федеральный бюджет. Они идут на финансирование программ, связанных с экологией, фундаментальной наукой, безопасностью ядерных топливных циклов и самих реакторов, конверсией военных производств.
     Контракт выгоден и США, поскольку он способствует снижению угрозы распространения ядерного оружия. Сейчас мы рассматриваем варианты продолжения этого контракта, обсуждаем возможность создания совместного разделительного производства. Здесь будет паритет с соответствующими дивидендами. Проект может быть ориентирован на выпуск ядерного топлива и для других регионов мира.
     - Большая проблема для России - утилизация выведенных из боевого состава атомных подводных лодок...
     Сегодня идет утилизация российских субмарин, выведенных из боевого состава ВМФ. Таких подлодок насчитывается около 200. Примерно 70 из них утилизировано и 20 проходит утилизацию. Значит, в ближайшие годы предстоит подвергнуть этому процессу около 100 субмарин. Мы имеем огромный опыт утилизации. Однако этот процесс хорошо бы ускорить. Северные страны (Норвегия, Финляндия и другие) готовы поддержать нас в этом. Мы надеемся, что часть средств, о которых было объявлено на встрече лидеров стран “восьмерки” в Кананаскисе, пойдут на утилизацию атомных субмарин.
     Большую работу в этом направлении мы проводим и за счет средств государственного бюджета. Сегодня сооружены хранилища для выгруженного из лодок облученного ядерного топлива, автоматизированные линии по резке подлодок, транспортировке металла. Утилизация проводится в круглосуточном режиме на высоком технологическом уровне.
     Что касается плавучего комплекса по переработке жидких радиоактивных отходов “Ландыш”, он сейчас работает на Дальнем Востоке. Его создание финансировала Япония.
     Выгруженное из лодок топливо перерабатывается на ПО “Маяк” (Челябинская область), в прошлом году мы запустили там еще одну печь по остекловыванию радиоактивных отходов, возникающих после переработки ядерного топлива. Отходы остекловываются и в таком виде хранятся.
     - Проявляла ли на переговорах американская сторона озабоченность в связи с российско-иранским сотрудничеством в области мирного использования атома?
     - Конечно. Этот вопрос обсуждался на переговорах.
     Мы сотрудничаем с Ираном в области мирной ядерной энергетики, строим атомную электростанцию. Причем будем забирать отработавшее ядерное топливо, и оно ни в чье распоряжение, кроме российского, не попадет. Это стало возможным благодаря поправкам к отечественному законодательству, которые были приняты в прошлом году и за которые Минатом так долго бился. Эти поправки регламентируют вопросы ввоза в страну отработанного ядерного топлива. Теперь мы полностью легитимны. Сотрудничая с Ираном и поставляя свежее топливо для атомной станции, мы можем забирать отработанное ядерное топливо, выполняя тем самым все свои международные обязательства и четко фиксируя, что мы не занимаемся распространением делящихся материалов.