- Как бы вы охарактеризовали уровень боевой готовности объединения?
     - Скажу, что ситуация стабилизировалась. Дальнейшего снижения объемов поставок ГСМ, комплектующих материалов к авиатехнике и вооружению, военной технике ПВО нет. А с топливом она даже улучшилась.
     Это – небо и земля по сравнению с тем, что было еще несколько лет назад. Нам не выдавали до 50 процентов даже от того, что предполагал самый урезанный лимит. О плановости говорить не приходилось, а это в большой степени отрицательно сказывалось на боевой учебе. 1994-1997 годы были самыми сложными для командиров всех звеньев. Что греха таить: влезали в НЗ, получали взыскания. Сейчас ситуация исправлена. Топливо идет достаточно ритмично, и мы можем нормально планировать боевую подготовку.
      Летчики стали больше летать?
     - Кардинальных улучшений не произошло. Но летчики действительно стали летать чуть больше. Особенно в частях постоянной боевой готовности. Там организуется по 2-3 летные смены в неделю. В таких полках практически вернулись к той интенсивности боевой учебы, какая была до начала экономического кризиса. По моим оценкам, летчики там налетают за год как минимум 50-60 часов, а инструкторы - и того больше. Для сравнения: в последние годы налет составлял здесь лишь 20-30 часов.
     Но это, к сожалению, считанные полки. Остальные летают по-старому. Тем не менее мы надеемся, что при наметившейся тенденции через два-три года сможем летать, как в доперестроечные времена, когда налет составлял минимум 80-100 часов. Например, для молодых летчиков, которые готовились к присвоению очередной летной квалификации, нормой было 100-150 часов налета.
     - В последние годы все крепче взаимодействие между структурами, входящими в военную организацию страны. Вспомним прошедшие недавно стратегическое командно-штабное учение войск Сибирского и Дальневосточного военных округов, сбор-поход Каспийской флотилии...
     - Эту работу ведем и мы. Наиболее тесно взаимодействуем с войсками ДВО. Во исполнение указаний начальника Генерального штаба, приказов министра обороны в масштабах округа создается объединенное командование авиацией ПВО. В ходе учений этот орган нарабатывает опыт, определяет наиболее сложные вопросы взаимодействия. В ходе упомянутого вами КШУ это, например, дало дальнейший толчок в развитии взаимодействия Сухопутных войск и ВВС.
     Тесно работаем и с Тихоокеанским флотом. Командир одного из наших соединений является еще и командиром Приморского района ПВО. У него через командующего флотом, начальника ПВО и авиации флота налажен теснейший контакт с частями флотской ПВО, в том числе корабельной. При этом морские силы и средства оперативно подчиняются командиру района.
     - Для ВВС всегда было актуальным внедрение и использование автоматизированных систем управления, как с этим дело обстоит сегодня?
     - Крупномасштабного перевооружения не происходит: стеснены в средствах. Однако подвижки имеются. В стадии подготовки к эксплуатации на командном пункте объединения находится новая автоматизированная система управления. Уже осенью элементами этой системы будут оборудованы все рабочие места.
     АСУ позволит увеличить объем, достоверность и скорость обработки информации, поскольку через эту систему будет проходить большее количество информационных источников. А на выходе в конечном итоге - увеличение эффективности распределения и обстрела целей. В объединениях, где эта система уже на вооружении, она себя хорошо зарекомендовала.
     - Каковы особенности Дальневосточной зоны ПВО?
     - Не секрет, что в результате проведенных сокращений довольно большая часть воздушного пространства оказалась неприкрытой. Поэтому организация противовоздушной обороны сегодня носит объектовый характер.
     В этой связи большие надежды связываем с дальнейшим развитием Федеральной системы разведки и контроля воздушного пространства (ФСР и КВП). Согласно внедряемому на протяжении уже нескольких лет проекту ФСР и КВП в Дальневосточном регионе должен появиться целый ряд позиций двойного назначения. Принадлежать они будут унитарным аэронавигационным предприятиям, но при этом выдавать радиолокационную информацию не только своим диспетчерам, которые занимаются проводкой гражданских воздушных судов, но и на наши командные пункты.
     Такой подход к использованию государственных средств вполне оправдан. Прежде всего это значительная экономия. Там, где находятся такие позиции, нет необходимости оборудовать служебную зону и содержать матчасть, в сложнейших условиях отдаленности налаживать быт. Кроме того, увеличится живучесть наших радиолокационных подразделений. Когда работают гражданские РЛС, наши как бы находятся в тени.
     Отрадно, что у нас эта работа проведена в достаточно большом объеме. В Дальневосточной зоне ПВО уже функционируют такие позиции двойного назначения. В следующем году их количество увеличится. В этом заинтересованы обе стороны. Главное – осуществление программы ФСР и КВП себя оправдывает. В этом четко просматривается нормальное позитивное движение вперед.
     - Последнее десятилетие прошло для армии под знаком дефицита материальных средств, невысокой интенсивности боевой учебы. Многие офицеры выросли в должностях и званиях, имея минимум подчиненных, не участвуя в учениях. Появилась и такая категория летчиков, как нелетающие. Не произошло ли за это время необратимых кадровых изменений?
     - Проблема такая есть. В большей степени она коснулась авиаторов. Некоторые летчики по пять – семь лет не приступали к выполнению полетов. Сейчас по ним приходится принимать решение. Этим офицерам около тридцати лет, а они не летали. Такие летчики и сами потихоньку уходят. Это не их вина. Судьба...
     Молодые летчики, которые приходят сейчас в полки постоянной боевой готовности, те летают. В обычных полках тоже стараемся выбрать по 2-3 летчика из молодежи и готовить их на класс.
     Методика подготовки летного состава не утеряна. Гораздо труднее дело обстоит с носителями этой методики. Когда я пришел после училища в боевой полк, меня начали готовить на третий класс. Налетал в первый год 120 часов. Летали мы по три смены в неделю. Подготовка к полетам – полеты. Так день изо дня. Это действительно была отработанная методика. Курс боевой подготовки я буквально впитывал.
     Год прошел – начали готовить на второй класс. Когда стал командиром звена, сам учил молодежь. То есть, продвигаясь по курсу боевой подготовки дальше, обучал других тому, чему научился сам. Так происходила смена поколений летчиков.
     Когда стали мало летать, этот процесс практически остановился. Сегодняшние командиры прошли школу становления в самых неблагоприятных условиях. Уровень методической подготовки руководящего состава объективно ниже прежнего.
     Эту проблему мы пытаемся решить методом проведения целенаправленных сборов руководящего летного состава. Есть такое понятие, как командирские полеты, которые мы также возрождаем. На них отрабатываем методику обучения летного состава по конкретным видам летной подготовки.
     - Как вы оцениваете состояние самолетного парка?
     - Части фронтовой авиации в этом смысле проблем пока не испытывают. А вот в истребительной вопрос стоит довольно остро.
     На безопасности полетов это не отражается. Однако страдает боевая подготовка. Сколько бы топлива нам ни дали, в истребительных полках мы не сможем должным образом организовать летную работу и поднять в воздух требуемое количество самолетов. Исправных и боеготовых машин не хватает. К тому же мы испытываем недостаток запасных инструментов и принадлежностей.
     Впрочем, верно говорят, нет ничего сильнее идеи, время которой пришло. Давно уже витает в воздухе следующая схема ремонта машин. На предприятие авиационной промышленности мы отправляем неисправные машины. Заводчане их ремонтируют, модернизируют и возвращают назад в полки. Часть самолетов, чтобы окупить затраты, предприятие ремонтирует, модернизирует и реализует в установленном порядке. Чем не выход? Если такая схема заработает, то через пару лет ситуация в истребительных частях будет совершенно иной.
     Что касается фронтовой авиации, то, по предварительным расчетам, необходимость модернизации перевооружения на новые типы самолетов особенно остро возникнет через несколько лет. Вопрос этот уже прорабатывается, но все будет зависеть от возможностей государства на тот момент. Думаю, проблему удастся решить, так как к тому времени многое в масштабах всей страны должно измениться в лучшую сторону.