Вы не считаете плохой приметой возглавлять институт под номером 13?
     - Нет. Мы здесь плохих примет не боимся, а просто их изучаем.
     Так завязался разговор с начальником 13-го государственного научно-исследовательского института Минобороны генерал-майором Александром КРУТИЛИНЫМ.
     Любое общение с журналистами у Александра Геннадиевича начинается с вопросов о так называемых “черных ящиках”. 13-й ГосНИИ – единственная организация Минобороны, способная комплексно исследовать причины отказов авиатехники. Возможности летающей лаборатории института используются Межгосударственным авиационным комитетом (МАК). Большинство доказательств нашумевшей трагедии самолета Ту-154 было выявлено именно специалистами 13-го ГосНИИ. Они участвовали в расследовании гибели Артема Боровика во время катастрофы Як-40 и Святослава Федорова — на вертолете «Газель».
     Но, опустив традиционную тему расследований, мы стали говорить о том, что делает сегодня 13-й ГосНИИ Минобороны РФ для того, чтобы как можно меньше приходилось заниматься расшифровкой пресловутых «черных ящиков».
     

     - Одним из главных направлений работы в последние годы для вас стало продление ресурса сроков службы авиатехники в процессе эксплуатации. Специалистами института продлены сроки службы 80 процентов авиатехники в Чеченской республике. Нет ли здесь некоторой опасности для дальнейшего ее использования?
     - У любой техники есть три этапа эксплуатации. Это период приработки, когда происходит много отказов, затем - нормальной эксплуатации и последний - период катастрофического износа. Мы эксплуатируем ее во второй стадии, стараясь не дать ей уйти в третью.
     Подтверждением качества исследований наших специалистов служит статистика. Практически все летные происшествия, которые случались в последние годы, были связаны с «человеческим фактором». Пожалуй, единичный случай с падением вертолета произошел из-за обрыва тяги. Причина - технологический дефект при выплавке металла. Все образцы этой серии были изъяты из эксплуатации.
     Когда я говорю: «мы работаем над продлением сроков...», то под словом «мы» надо понимать не только институт. Это делается вместе с промышленностью, с ведущими КБ, изготовителями и ремонтными заводами Минобороны. Любое продление делается с согласия генерального конструктора самолета. Поэтому говорить, как иногда это происходит в СМИ, что военные принимают самостоятельные волюнтаристские решения о продлении ресурса, нельзя. Это - всегда коллективное мнение большого числа, в том числе и гражданских специалистов.
     В процессе такой совместной работы в институте создано более 20 новых методик исследования состояния авиационной техники (АТ). Увеличены сроки службы 23 типам летательных аппаратов, 14 видам авиационных двигателей и 7 образцам управляемых ракет.
     - Вас устраивает степень технической оснащенности института, уровень подготовки специалистов, возможности глубокой диагностики авиатехники?
     - У нас хорошие достижения в анализе прочности металлов, резинотехнических изделий. По возможностям дешифрирующего оборудования мы не уступаем МАКу, а уровень квалификации специалистов, на мой взгляд, у нас даже выше. Здесь сильная научная школа и гигантский банк данных. Хотя, конечно, мы испытываем большие трудности, связанные с необходимостью обновления научно-экспериментальной базы. Причем возможностями одного института или в целом ВВС эту проблему не решить, нужна государственная поддержка. База закладывалась в 70-е годы, на протяжении 15-20 лет средств в нее фактически не вкладывалось. Модернизация многих ее образцов уже просто не имеет смысла. К сожалению, век кулибиных и левшей прошел, хотя у нас в институте их все еще хватает. Поставкой одних компьютеров проблемы не решишь, нужны экспериментальные установки, новое дорогостоящее оборудование. Наука всегда была затратной. Хотя наш институт – счастливое исключение, и каждый вложенный в нас рубль мы возвращаем с прибылью.
     - Каков порядок этих цифр?
     - Достаточно сказать, что продление ресурса лишь одного типа двигателя могло бы полностью окупить годовые затраты нашего учреждения. Только за последние три года экономический эффект от таких работ существенно превысил 6 млрд. рублей.
     Мы стараемся зарабатывать, заключая договоры с предприятиями. Но фонд трудозатрат расписан уже на плановом уровне, то есть работать приходится сверх плана. А так как зарабатываем мы примерно одну треть той суммы, что дает нам государство, то, значит, и 1/3 рабочего времени наши специалисты работают сверхурочно. Но и дополнительно заработанных средств нам не хватает. Только для обновления научно-экспериментальной базы требуются суммы, в два раза большие, чем те, которые нам выделяет Минобороны.
     - Удается ли вам в условиях отсутствия достаточных финансовых средств вести научную работу?
     - Мы – научно-исследовательский институт и не имеем права ее останавливать. Наша гордость - успешно проведенные летные исследования бортовой и наземной части информационно-аналитической системы самолетов Су-27 и МиГ-29. Эта работа включена в государственный оборонный заказ. По нашим расчетам, внедрение таких разработок снизит количество авиационных происшествий на 70 процентов, увеличит ресурсы планера и двигателя примерно на четверть, повысит достоверность технической диагностики почти в 2 раза.
     В состав института входят две климатические станции в Мончегорске и поселке Лазаревский, где изучается весь комплекс проблем сохранности различных конструкций и агрегатов в различных климатических условиях. На одну из станций мы только что поставили Су-27 и начинаем комплекс исследований по изучению антикоррозийных, защитных и маскирующих возможностей материалов и покрытий. Биологами института проводятся исследования в области стойкости различных материалов к воздействию бактерий и грибов. Уникальная коллекция таких штаммов у нас хранится и пополняется на протяжении уже многих лет. Подобные исследования особенно важны сейчас, в период интенсивных поставок техники в страны Юго-Восточной Азии. Здесь мы работаем с фирмами Сухого, Микояна, ВИАМом, Академией наук.
     - Будет ли ваш институт участвовать в предстоящей модернизации самолетного парка ВВС?
     - Безусловно. Наша задача - вместе с КБ оценить эксплуатационную технологичность самолетов. Наше участие в этом процессе выгодно ВВС еще и потому, что по сравнению с гражданскими оплата специалистов 13-го НИИ минимальна. Кроме того, в наш институт стекается вся информация по истинному состоянию техники. Ни одно КБ такой системой сбора информации не обладает.
     - На Западе существует электронное сопровождение каждой боевой машины от момента ее создания и до окончательного списания. Ведется ли у вас подобный мониторинг?
     - В 60-е годы была организована четкая системы учета технического состояния надежности той или иной системы по каждому самолету и двигателю. Вся информация стекалась непосредственно в наш институт. Уже здесь по интенсивности отказов и неисправностей специалистами оценивался уровень надежности техники. Эта система не только не разрушена, но и с появлением новых компьютерных технологий совершенствуется. Такой системы мониторинга нет ни в одном другом виде Вооруженных сил, только в ВВС.
     - Для этой работы, вероятно, требуются хорошие специалисты. А ведь за последнее время уволились много высококвалифицированных инженеров и техников. Институт как-то может влиять на решение этой проблемы?
     - Действительно, увольнений много, этому есть, вы знаете, объективные причины. Из-за нехватки офицеров два года назад у нас были даже ускоренные выпуски из училищ. Ну скажите, что может сделать техник-лейтенант, отучившийся 2,5 года? Авиаинженер всегда был наиболее подготовленным специалистом, который давал фору выпускнику любого технического вуза. Наш институт вместе с управлением технической эксплуатации ВВС участвует в разработке программы подготовки специалистов в мирное и военное время. Мы у себя организуем переучивание инженеров на наиболее сложные виды проверочных работ, к примеру вертолетной техники. Я не скажу, что мы являемся составным элементом системы инженерно-технической подготовки в ВВС, но помощь оказываем, особенно в части безопасности полетов.
     - Каковы направления развития института на ближайшую перспективу?
     - В канун нашего 60-летия институт определен головным в Вооруженных силах по вопросам эксплуатации и ремонта. Это касается не только авиационной техники, но и всех видов и систем вооружения в концептуальном плане. Такая высокая оценка работы станет еще и серьезным испытанием. Круг деятельности придется расширить. Необходимо привлечь профессионалов из других видов Вооруженных сил. Возможно, это потребует и соответствующих организационно-штатных мероприятий. Но, чтобы это воплотить в жизнь, хотелось бы иметь приоритеты не только по расширению круга задач, но и получить их по финансированию.