- Александр Александрович, каково ваше мнение об уровне проработки и содержании этого документа?
     - Я считаю, что бюджет отражает основные приоритеты, которые определил Президент России по строительству военной организации страны. В частности, в нем сохраняется положительная тенденция, наметившаяся еще год назад: уменьшается доля расходов на текущее содержание Вооруженных Сил и соответственно увеличивается доля ассигнований на оснащение их вооружением и военной техникой. Значительные средства выделяются на военную реформу, в том числе на проведение эксперимента по переходу к комплектованию воинских должностей преимущественно военнослужащими-контрактниками. В проекте бюджета довольно четко выражена социальная направленность. Во всяком случае предусмотренные меры по увеличению денежного довольствия имеют в бюджете достаточное ресурсное обеспечение.
     - Уже известно, что в целом в следующем году расходы по силовому блоку должны вырасти. За счет чего?
     - Я бы хотел начать с того, что от некоторых депутатов и отдельных граждан можно услышать мнение о том, что с учетом уровня расходов на оборону и безопасность федеральный бюджет у нас носит военно-полицейский характер. Это не совсем так – динамика по данным направлениям расходов год от года существенно не меняется. Да, еще несколько лет назад ставилась задача достичь в расходах на эти цели уровня 5,1 процента от валового внутреннего продукта, при этом 3,5 процента – на военные расходы. Сейчас общий показатель составляет 6,2 процента. Однако расходы на оборону достигли только 2,65 процента от ВВП. Это несколько ниже того, что планировалось.
     Да, в 2003 году предусматривается истратить на национальную оборону, правоохранительную деятельность и обеспечение безопасности государства больше, чем в текущем году. В реальном выражении, то есть с учетом индекса-дефлятора прирост составит 17,2 процента, в том числе по разделу «Национальная оборона» - 10,8 процента, а по разделу «Правоохранительная деятельность и безопасность государства» - 27,8 процента. Но что здесь дает основной прирост? Во-первых, как я уже отмечал, увеличение денежного довольствия военнослужащих и заработной платы гражданского персонала. Во-вторых, индексация ассигнований на рост цен и тарифов на товары и услуги, оказываемые предприятиями государственных естественных монополий. И, наконец, в-третьих, больше будет затрат на закупку, ремонт вооружения и военной техники и оплату НИОКР. Увеличение расходов в целом вызвано объективными причинами, а не только политической волей.
     - А как вы оцениваете то, что расходы на правоохранительную деятельность и обеспечение внутренней безопасности растут быстрее, чем на национальную оборону?
     - Я убежден, что для этого есть определенные основания. Сегодня, возможно, большую угрозу представляют рост преступности, международный терроризм, происки сепаратистов и т. д. Наглядный пример реальности и опасности этих угроз – недавний теракт в столице. По показателям проекта федерального бюджета на 2003 год соотношение расходов на обеспечение внешней и внутренней безопасности составляет 1,4 : 1. Для сравнения: в 2002 году оно было 1,6 : 1. То есть имеется устойчивая динамика увеличения доли расходов на внутреннюю безопасность, и это при том, что наиболее крупные и дорогостоящие системы оружия и сложная военная техника находятся в Вооруженных Силах России. Вместе с тем, как я уже однажды отмечал, давая интервью вашей газете, по-настоящему уверенно правоохранительные органы смогут чувствовать себя только в том случае, если у них за спиной будут сильные армия и флот. В большинстве развитых стран мира расходы на оборону примерно в три-четыре раза превышают расходы на внутреннюю безопасность и правоохранительную деятельность.
     - В чем, на ваш взгляд, главный недостаток принимаемого бюджета?
     - К сожалению, бюджет как концентрированное выражение военной политики еще не стал инструментом реформирования Вооруженных Сил и других войск. Перед политическим и военным руководством страны сейчас стоит трудная задача. С одной стороны, необходимо обеспечить безопасность эксплуатации имеющегося парка вооружения и военной техники, а также хотя бы минимальную социальную защищенность людей в погонах. С другой – это не может быть самоцелью: только содержать личный состав и бесконечно ремонтировать старую технику – такой путь ведет в тупик. Одновременно необходимо вести строительство новых Вооруженных Сил, опирающихся на перспективные способы и средства ведения вооруженной борьбы. Понятно, что здесь нужно найти какую-то золотую середину с учетом крайне ограниченных государственных ресурсов.
     Проект бюджета-2003, как и бюджеты предыдущих лет, сориентирован прежде всего на решение первой задачи. Расходы по разделу «военная реформа» даже несколько сократились по сравнению с 2002 годом. При этом 90 процентов ассигнований, выделяемых на эти цели в 2003 году, по-прежнему направляются на реализацию мер по сокращению численности военнослужащих. В то же время другие мероприятия, в том числе предусмотренные федеральными программами, остаются без необходимого ресурсного обеспечения. Так, реформирование системы военного образования в 2003-2005 годах должно осуществляться за счет средств федерального бюджета по разделу «Военная реформа». Фактически же они в законопроекте не заложены.
     А рост расходов на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (на 40 процентов) во многом объясняется разницей в налогообложении закупок вооружения и НИОКР. В результате этого в состав последних включаются зачастую даже серийные образцы, а в состав закупок в свою очередь помимо финальных изделий, - ремонт ВВТ на предприятиях промышленности, комплектующие изделия и запасные части. Таким образом, полностью искажается картина по жизненному циклу вооружения и военной техники. Фактически при тысячах проводимых НИОКР на вооружение принимаются лишь единичные образцы, а три четверти практических результатов разработок используются в рамках военно-технического сотрудничества с другими странами.
     То есть что в результате не решает бюджет? Денежное довольствие повысили, расходы на науку растут, а растет ли мощь Вооруженных Сил? Так, к примеру, расходы непосредственно на боевую подготовку уменьшаются, доля расходов на содержание центрального аппарата растет, а количество боевых подразделений в авиационном полку сокращается на треть. Поэтому Счетная палата свою роль в бюджетном процессе видит в том, чтобы способствовать максимально эффективному использованию выделяемых средств для повышения обороноспособности страны.
     - Александр Александрович, вопросы, которые вы ставите, очень актуальны. Но, согласитесь, их решение зависит не только от проведения военной реформы, но и от реформирования оборонно-промышленного комплекса…
     - Естественно. Помимо проблемы поиска баланса между расходами на содержание и реформирование военной организации государства, необходимо четко скоординировать реформу Вооруженных Сил и ОПК. Ведь отсутствие согласованной политики в обеих этих сферах может обесценить как ту, так и другую реформы. Тем более что в промышленности разворачивается очередной этап приватизации, которая в других областях практически завершена.
     Я считаю, что призмой, через которую должны сконцентрироваться в одной точке лучи обеих реформ, должна стать программа вооружений, которая в настоящее время претендует разве что на роль далеко не полного каталога самых необходимых образцов оружия. Достаточно сказать, что в ней отсутствуют, например, средства, аналогичные системам АВАКС, при том, что вооруженные конфликты последних лет показали неэффективность применения огневых средств в отсутствие современных средств авиационной разведки и наведения. Издержки программы усугубляются практикой формирования и реализации государственного оборонного заказа, который в последние годы принимается правительством в феврале, доводится до исполнителей к июлю и корректируется в течение года под фактически выполненные работы. При этом все большее влияние на программу вооружений и гособоронзаказ приобретают корпоративные интересы.
     - Таким образом, строительство военной организации все в большей мере зависит от интересов частного капитала?
     - Эта зависимость была и раньше. В 90-е годы прошлого века, когда фактические бюджетные назначения были существенно ниже фактических затрат на содержание Вооруженных Сил и производство вооружения и военной техники, а реальные ассигнования – на 20-30 процентов ниже бюджетных назначений, сформировалась признанная и непризнанная кредиторская задолженность перед Министерством обороны и предприятиями ОПК, составлявшая десятки миллиардов рублей. Ликвидировалась она путем взаимозачетов с дисконтом 30-50 процентов в пользу коммерческих банков, через которые осуществлялись расчеты. Безусловно, это помогло становлению банковской системы в России, которая рухнула в 1998 году, и ее спасение отчасти опять же производилось за счет военного ведомства.
     В это же время фактически за счет Министерства обороны и других силовых структур происходило становление страхового бизнеса в нашей стране. Значительные средства федерального бюджета, напрямую предназначенные для обеспечения гарантированных законом выплат военнослужащим и членам их семей, проходили через страховые компании, давая им прибыль и значительные оборотные средства.
     Но то, что я сказал, относится не только к банкам и страховым компаниям. В последние годы непрерывно росли тарифы на свет и тепло, и сейчас трудно даже сказать, какова цена поддержки силовыми структурами РАО ЕЭС, Газпрома и других гигантов-монополистов. Поэтому сегодня, когда субъекты рынка окрепли и бюджет не является основным источником их финансовой стабильности, встает вопрос: а что они могут сделать для реформирования Вооруженных Сил?
     - А как вы себе это представляете?
     - Я считаю, что без упорядочения системы контрактации, ее страхования мы никогда не найдем денег на проведение военной реформы. К примеру, весь страховой рынок космических пусков поделили между собой две компании – «Мегарус» и «Мегарус-2»: одна из них страховщик, другая перестраховщик. На страхование идет до 40 процентов цены пуска. Да, это рисковая деятельность, но тогда это должно быть обязательное страхование, и деньги необходимо закладывать в федеральный бюджет, учитывать в затратах Минобороны.
     Думаю, необходимо выйти на страхование контрактов при разработке вооружения и военной техники. Сейчас после их подписания постоянно вносятся изменения в условия, в результате чего кратно вырастает стоимость, а сроки затягиваются до бесконечности. Нужно упорядочение всех финансово-экономических отношений на стыке «армия-экономика». Тогда банки, нефтяные, страховые компании, другие субъекты рынка будут не только заботиться о своих корпоративных интересах, но и работать на укрепление обороноспособности страны.
     - Александр Александрович, если вернуться непосредственно к проекту федерального бюджета, какие выводы можно сделать?
     - Конечно, в сегодняшнем разговоре мы обозначили только некоторые проблемы, которые необходимо решать, не откладывая их в долгий ящик. В совокупности они ставят сложнейшие задачи. Требуется принятие непопулярных, но крайне необходимых решений для обеспечения строительства фактически новых Вооруженных Сил. В этих условиях, возможно, потребуется и расширение властных полномочий Министерства обороны для того, чтобы оно могло координировать военную реформу с реформой оборонно-промышленного комплекса.