Визитная карточка
     Владимир Стефанович Литвиненко родился в 1955 году в Краснодарском крае. Окончил Ленинградский горный институт и работал на различных должностях в горной промышленности. Доктор технических наук, профессор, член комиссии Госсовета РФ по минерально-сырьевым ресурсам.



     - Владимир Стефанович, вы представитель одной из самых мощных отраслей нашей промышленности - топливно-энергетической, составляющей основу нашей экономики. Наша страна богата природными ресурсами, но в то же время Вооруженные Силы испытывают острейший дефицит в топливе - бензине, керосине, горюче-смазочных материалах. Из-за этого редко проходят крупномасштабные учения, летчики не имеют необходимых часов налета и так далее. Как можно поправить положение?

     - Действительно, в этом плане положение, которое сложилось в Российской армии, нельзя назвать нормальным. Коэффициент загрузки техники, которая состоит на вооружении в войсках, минимальный. Значительное количество парка боевых машин стоит на консервации. А в экстремальных условиях запустить боевую технику, которая находится на хранении, просто невозможно, а это серьезная угроза для безопасности государства.
     Как это ни печально, но хочу констатировать: войска действительно испытывают острый дефицит горюче-смазочных материалов. И дело здесь не только в том, что Вооруженные Силы испытывают финансовый голод. Мы накопили в частях и соединениях такую технику, которая по КПД использования ГСМ крайне неэффективна и во многом уступает западным аналогам. Мне думается, что Министерство обороны, его профильные управления обязаны всерьез и без раскачки заняться внедрением энергосберегающих технологий, которые позволят эксплуатировать технику и вооружение с минимальным количеством затрат на топливо и ГСМ. Это проблема государственной важности, которая должна решаться на самом высоком уровне, прежде всего на мероприятиях, которые проводятся под эгидой президента, в Совете Федераций, в Государственной Думе. Сегодня наша техника, к примеру автомобили, потребляет горючего в 3-4 раза больше, нежели армии блока НАТО, а тяжелая техника - в 10 раз. И надо учитывать, что в случае начала военных действий этот объем ГСМ надо подвозить в сражающиеся части и соединения.
     Мне кажется совершенно ненормальным и то, что многие военные объекты «замкнули» на коммерческие структуры в части энергообеспечения, подачи тепла, горячего водоснабжения и содержания иных инфраструктур, сбой которых может привести к самым трагическим последствиям. Все страны мира имеют моноразвитую, не зависимую ни от кого структуру, которая не только функционирует для данного объекта, но и обеспечивает всем необходимым близлежащие населенные пункты.
     Что же касается дефицита топлива и горюче-смазочных материалов в боевых соединениях Сухопутных войск, авиации, Военно-морского флота, то эта ситуация меня и моих коллег просто возмущает. Мы - мощная сырьевая держава, которая в состоянии обеспечить войска всем необходимым для нормальной боевой учебы. Некоторые «горячие головы», в том числе и в Министерстве обороны, предлагают создать национальную нефтяную компанию, которая будет добывать и перерабатывать нефть для нужд Вооруженных Сил. Думаю, что эта идея бесперспективна. Мы строим демократическое рыночное государство, где каждый должен заниматься своим делом: военные - охранять и защищать свою страну, а экономисты, нефтяники, газовики - выполнять свои функции. Что касается финансового обеспечения Вооруженных Сил, то все население страны платит налоги, и эта сумма вполне достаточна, вернее, должна быть достаточна для обеспечения войск всем необходимым для выполнения своих задач.
     - Кроме специалистов горного дела, ваш вуз готовит офицеров запаса - командиров зенитно-ракетных подразделений Сухопутных войск и автомобилистов. И, по отзывам командиров строевых частей, готовит неплохо...
     - У нас действительно очень сильная военная кафедра, которой руководит полковник Гусев. Офицеры-преподаватели имеют большой педагогический и войсковой опыт. Многие пришли на кафедру из недавно расформированного Ленинградского высшего командного зенитно-ракетного училища, другие - со строевых должностей из войск. На кафедре мощная учебно-материальная база, которой может позавидовать любой военный вуз. Весь учебный процесс компьютеризирован. Слушатели факультета военной подготовки проходят регулярную стажировку в войсках Ленинградского военного округа, с руководством которого у нас сложились крепкие деловые отношения. Замечу и то, что конкурс на этот факультет составляет 4 человека на место, учатся на военной кафедре самые лучшие и подготовленные студенты. Многие после окончания вуза проходят службу в войсках на офицерских должностях.
     Мы прекрасно понимаем, что подготовка офицерского резерва - это задача государственной важности, от ее качественного решения во многом зависят боеготовность и боеспособность наших Вооруженных Сил. В связи с этим хочу выйти на Министерство обороны с необычным предложением: военные кафедры факультета успешно работают во многих вузах Санкт-Петербурга, но мне кажется более рациональным создать единый военный университет подготовки офицеров запаса, объединяющий все военные кафедры и факультеты города. Тем более что организовать его можно на базе бывшего Ленинградского высшего общевойскового командного училища имени С.М. Кирова. Уверен, что конкурс в университет офицеров резерва будет достаточно высоким. Таким образом, можно сконцентрировать материальный и научный потенциал военных кафедр в едином центре. Это позволит более рационально использовать государственные средства, выделенные на подготовку офицеров запаса, и повысить качество учебного процесса.
     - Владимир Стефанович, как вы заметили, Россия является сырьевой державой. Сравнительно недавно в Москве прошли парламентские слушания по энергетической стратегии страны до 2020 года. Вы выступали официальным оппонентом чиновников по этой проблеме.
     - В первый раз об энергетической проблематике в 2000 году заговорил Президент России Владимир Владимирович Путин, выступая в Сургуте на Всероссийском совещании по развитию топливно-энергетического комплекса.
     Он констатировал, что государство нуждается в выработке четкой стратегии развития отраслей топливно-энергетического комплекса на обозримую перспективу. Сегодня можно сказать, что у государства пока нет внятной политики управления минерально-сырьевым комплексом.
     Значимость этого вопроса огромна. Проблема развития энергетики - это прежде всего проблема не только экономики, но и сохранения нашей страны как независимого государства.
     Сегодня состояние топливно-энергетического комплекса России плачевное. Особо беспокоит износ основных фондов, систем управления, процент которых ежегодно увеличивается. А ведь известно, что угроза экономической безопасности любого предприятия, а тем более отрасли начинается при степени износа оборудования в 50 процентов. В этом плане мы давно за критической чертой.
     - Многие аналитики считают, кризисные процессы затягиваются еще и потому, что Россия не в полной мере защищает свои интересы как мощная сырьевая страна на мировом рынке.
     - Я об этом прямо говорил и на парламентских слушаниях, различных конференциях, в кабинетах руководителей исполнительной и законодательной властей. У нас отсутствует такое понятие, как сырьевая дипломатия. Никто не координирует действия наших горнодобывающих компаний на зарубежных рынках, и в результате они конкурируют между собой. Это нонсенс. Государство при этом не поддерживает их в международной конкурентной борьбе, не защищает интересы российских компаний, когда правительства других стран ущемляют их интересы. В таких ситуациях российское руководство просто обязано, на мой взгляд, использовать действенные методы по защите отечественных производителей. Отсутствие в этой сфере продуманной государственной политики ведет к прямым потерям в российском бюджете.
     - Но ведь энергетическая стратегия нужна не только на внешнем, но и на внутреннем рынке…
     - Здесь тоже немало проблем. Мы должны уменьшить долю газа во внутреннем энергопотреблении до 45-46 процентов от общего расхода энергоресурсов. Необходимо возвратиться к уровню 1990 года, когда доля газа в энергопотреблении составляла 42 процента, угля - 20, нефти и нефтепродуктов - 30. Важно переходить и к энергосберегающим технологиям в промышленности, жилищно-коммунальной сфере, других отраслях экономики, использовать в качестве сырья нетрадиционные виды топлива. Такими технологиями мы располагаем. Мне известно, что разработки по данной проблематике активно ведутся, к примеру, в Санкт-Петербургском государственном архитектурно-строительном университете, в Военном инженерном техническом университете. Надо только быстрее и настойчивее внедрять их в производство.
     Не так давно министр экономического развития России Герман Греф заявил, что через два-три года мы будем экономить электроэнергии на 12-16 процентов больше, чем сегодня. Это путь в никуда. США и Япония разрабатывают технологии, позволяющие экономить электроэнергию в 12-16 раз больше. В этом случае мы катастрофически отстанем от всех передовых стран.
     - Сегодня очень много говорят о реформе РАО «ЕЭС России». Одни специалисты ее одобряют, другие начисто отвергают. Эффективно ли она задумана?
     - На мой взгляд, реформа РАО ЕЭС не отвечает требованиям устойчивого развития нашей экономики. Вместо того чтобы создавать рыночные условия для настоящей конкуренции среди нефтяных, газовых и угольных компаний, государство за счет расширения их влияний во всех сферах – от добычи до продажи услуг потребителю – пытается ограничить эти компании только добычей и продажей сырья. А это в корне неправильно. Энергетические компании должны работать в замкнутом цикле – добывать, перерабатывать сырье и продавать услуги потребителю в качестве электроэнергии, тепла, горячего водоснабжения. Эта схема успешно действует во всем цивилизованном мире. А в лице РАО ЕЭС мы порождаем монополиста, который будет держать за горло не только нефтяников и газовиков, но и все население страны. Они будут безнаказанно отключать от энергии не только города и поселки, но и стратегические объекты оборонного комплекса.
     Только создание большого количества энергетических компаний, которые вытеснят прежние понятия «газовая», «нефтяная компания» и т.д., может создать условия для появления новых участников реальной конкуренции на внутреннем российском, да и мировом рынках.
     А что получается у нас? Например, в Сургуте работает известная российская компания «Сургутнефтегаз», которая добывает газ и поставляет его на местную ТЭЦ, входящую в структуру РАО ЕЭС. Поставка газа идет по цене, установленной Федеральной энергетической комиссией. И эта цена ниже почти в два раза, чем прямые затраты компании. Поставщик несет убытки. Кому это выгодно – очевидно.
     - Какой выход из тупика видите вы?
     - В первую очередь мы просто обязаны учитывать опыт других стран и создать в ближайшие 5-10 лет условия для адаптации нашей топливно-энергетической системы к рыночным условиям, эффективно использовать топливно-энергетический сырьевой потенциал в интересах устойчивого развития экономики за счет создания государством рыночной конкуренции. Будет крепкая экономика – будут сильными Вооруженные Силы.