Как и все великие армады, она исчезла, моя эскадра. Самая большая в мире из всех существовавших когда-либо подводных эскадр. Зона ее ответственности простиралась от фиордов русской Лапландии до берегов Египта, охватывала весь Атлантический океан от гренландских глетчеров до легендарного мыса Доброй Надежды, от Нордкапа до Кейптауна. Ее подводные лодки, не ведая суеверий, ныряли в глубины клятого Бермудского треугольника и Саргассова моря, уходили к айсбергам Антарктиды и еще дальше – огибая Австралию – в Японское море...
     Было время, время почти античных героев, когда к причалам Полярного подводные лодки возвращались после годичной боевой службы, ободранные океанскими штормами до красного сурика, с промятыми рубками, с сорванной обшивкой, так что торчали баллоны ВВД (воздуха высокого давления). Сам видел, как одна из таких геройских доходяг входила в гавань с орлом на мостике. Молодой орел, перелетая Средиземное море, обессилел и сел на всплывший вдруг стальной «остров». Так и доплыл до Полярного, невольно став символом Четвертой эскадры.
     Из дальних морей подводные лодки возвращались на пределе технических и человеческих возможностей. Первыми их встречали и подводили к пирсам видавшие виды катера-буксиры – так подхватывают под руки изнемогшего странника у родительского порога. А по трапам сходили на берег люди, которых и в самом деле впору было подхватывать, поскольку они едва держались на своих ногах, предательски обмякших после многомесячного заточения в отсеках. Сами того не ведая, подводники эскадры ставили рекорды человеческой выносливости. Подводные лодки по году, а в отдельных случаях по 18 месяцев, несли боевую службу в отрыве от баз. Младенцы вырастали без отцов, а когда те возвращались, долго дичились и называли их не папами, а дядями.
     Это на Четвертой эскадре и это про ее корабли была написана песня «Усталая подлодка»: «Тебе известно лишь одной, когда усталая подлодка из глубины идет домой». Было время, когда сей гимн подводников гремел во всех ресторанах Ялты и Полярного, Северодвинска и Владивостока, Кронштадта и Севастополя…
     Четвертая эскадра выталкивала в Мировой океан подводные лодки с четкостью гранатомета. Конвейер работал бесперебойно много лет: 10 лодок уходят на боевую службу, 10 лодок готовятся на смену, 10 лодок, только что вернувшихся, восстанавливают свою боеготовность. Одна бригада уходила из Средиземного моря, другая немедленно занимала ее позиционные районы. И так год за годом - более четверти века.
     Самой яростной, самой опасной схваткой советского и американского флотов за все десятилетия «холодной войны» была та, что разыгралась поздней осенью 1962 года. В ответ на морскую блокаду США Кубы Н.С. Хрущев приказал бросить в Карибское море подводные лодки. В случае перехвата советских судов они должны были нанести по американским кораблям удар из-под воды. Выбор главкома пал на Четвертую эскадру. Четыре ее подводные лодки: Б-36,
     Б-59, Б-130 и Б-4 под флагом капитана 1 ранга Виталия Агафонова отправились из Полярного в Саргассово море. Это была самая настоящая авантюра, вызванная обстоятельствами почти что военного времени: направить подводные лодки, приспособленные к условиям Арктики, в жаркие тропические моря.
     Шли в неведомое... Напрягало нервы и то, что впервые подводники брали с собой в дальний поход торпеды с ядерными зарядами. А на каждую агафоновскую подводную лодку приходилось по противолодочному авианосцу (40 самолетов и вертолетов) и свыше 50 кораблей, оснащенных изощренной поисковой электроникой. Тем не менее «великолепная четверка» бросила вызов большей части американского флота и вела свою безнадежную игру умело и дерзко. А Б-4 под командованием капитана 2 ранга Рюрика Кетова и вовсе сумела уйти от превосходящих сил неподнятой. Это ли не мировой рекорд неуловимости и подводницкого мастерства?
     Еще гросс-адмирал Дениц называл Полярный «осиным гнездом советских подводников». Не лучшего мнения были о нем и натовские адмиралы. В западной прессе нас называли «русскими пиратами», хотя ни одного корабля мы не потопили.
     Мы тоже не стеснялись в выражениях своих чувств к «вероятному противнику». В рубке дежурного по эскадре висел график пролета американских разведывательных спутников. Они вели фотосъемку нашей базы из космоса. Матросы, изучив график, стали выкладывать на причале из свежих досок коротенькое слово из трех букв, на что уходило всего семь досок и один короткий обрезок. Слово это появлялось за несколько минут до подлета очередного спутника-шпиона. То был персональный привет от подводников Четвертой эскадры Пентагону. Оценили ли там стихийный юмор советских подводников – неизвестно, но родное начальство, спотыкаясь о разложенные доски («Убрать к чертовой матери!»), совершенно не догадывалось о нештатном «канале космической связи».
     Впрочем, эскадра не только демонстрировала свой флаг в горячих районах планеты. Данные гравиметрической разведки, которую провели подводники эскадры, использовались при осуществлении полета в космос первого человека с планеты Земля. Именно для этой цели в сверхдальний поход еще в 1958 году была отправлена из Арктики в Антарктиду дизельная подводная лодка Б-82 под командованием капитана 2 ранга Геннадия Швецова (второй командир – И. Гуляев). Потом Юрий Гагарин приедет на Север к подводникам и скажет им: «Ваши подводные лодки так похожи на космические корабли…»
     С теми же, научными, задачами выходили за экватор к берегам Южной Америки подводные лодки Б-80 (командир - капитан 2 ранга Н. Рензаев) и Б-75 (командир - капитан
     2 ранга М. Мальков). А подводная лодка Б-73, переименованная в «Лиру», и вовсе стала кораблем науки. Неоднородность гравитационного и геомагнитного поля Земли существенно сказывалась на точности полета ракет. Надо было создавать абсолютно новые карты нашей планеты – геомагнитные. Считалось, что погруженная подводная лодка – идеальная «платформа» для изучения этой невидимой глазу ипостаси.
     Из всех советских подводных лодок первой в Атлантический океан вышла лодка Четвертой эскадры. Это случилось в 1957 году (заметим, спустя ровно сорок лет после того, как в Атлантике побывала русская подводная лодка «Святой Георгий»). Б-77 под командованием капитана 3 ранга Аркадия Михайловского совершила поход в Северную Атлантику на полную автономность. Она же первой в истории отечественного подводного флота пересекла экватор. Именно Б-77 проложила тот великий путь, которым потом пойдут бригады и дивизии подводных лодок Северного флота.
     Осваивались тропики, осваивались и льды, точнее подледное пространство. Подводная лодка С-347 под командованием капитан-лейтенанта Владимира Чернавина (будущего главкома ВМФ СССР) ушла под лед на полный радиус подводного хода. Рекорд пребывания подо льдом они установили, поставив на карту свои жизни. Переменившийся ветер вызвал подвижку ледяных полей, которые накрыли расчетную точку всплытия. Ценой невероятных усилий экипаж «эски» сумел выйти на чистую воду и вернуться в родной Полярный.
     Подводные лодки Четвертой эскадры первыми испытали силу ядерного подводного удара. Рассказывает контр-адмирал Иван Паргамон: «Моя подлодка С-19 находилась на якорных бочках в надводном положении на расстоянии 1.400 м от эпицентра… Мне «посчастливилось» увидеть жуткое зрелище, наблюдая в специальные оптические устройства, защищенные от светового излучения разорвавшейся бомбы. На глазах вырастал огненный купол грибовидного облака. В его районе взметнулись вверх раскаленные горящие обломки корабля-смертника…»
     Такая смерть, что
     не собрать костей.
     Такая жизнь, где ничего
     не светит…
     Эту горькую песню написали о «Курске». Но сорока годами раньше Четвертая эскадра и Полярный пережили подобную трагедию, которая разыгралась прямо в Екатерининской гавани: на подводной лодке Б-37 рванул весь боезапас торпед. Чудовищный взрыв потряс подплав и город. Подводная лодка готовилась к боевой службе в Карибском море. Причины взрыва не ясны до сих пор. А страна так и не узнала о мгновенной гибели ста двадцати двух человек.
     Мы жили на улицах Лунина, Колышкина, Видяева, Гаджиева, названных именами тех, кто не вернулся в Полярный из боевых походов. Мы жили в их домах и казармах, мы уходили в моря от их причалов, мы учились тушить пожары и заделывать пробоины на их уцелевших и устаревших подлодках. Четвертая эскадра унаследовала их боевые ордена на своем знаменном флаге – Красного Знамени и Ушакова I степени. Мы дышали их воздухом через люки своих подлодок, мы определялись по одним и тем же ориентирам. И нам не надо было толковать о традициях и преемственности поколений. Ведь боевую тревогу, сыгранную в 1941 году, нам отменили лишь в 1991-м.
     В грохоте и лязге бешеного подводного конвейера, каким была все эти годы Четвертая эскадра, мы иногда замечали тихих пожилых женщин, которые время от времени появлялись в Полярном и так же незаметно исчезали. То были вдовы тех самых героев-подводников, чьи имена значились на наших уличных табличках, вдовы Федора Видяева, Ивана Гандюхина, Магомеда Гаджиева. Украдкой крестились на бывшую церковь Николы Морского, перестроенную в штаб тыла эскадры. У их мужей не было могил, они остались в глубинах Баренцева моря, вот и навещали они их там, откуда они ушли навсегда.
     Дух отчаянного ухарства, гусарского небрежения к смерти, к огромным пространствам, к океанским безднам и всем невзгодам жил на Четвертой эскадре.
     Подводная лодка возвращается домой после 18-месячной боевой службы. Вторую новогоднюю ночь экипаж встречает в море. Тоска… В Гибралтарском проливе командир вызывает на мостик гармониста, его привязывают к перископу – чтоб повыше и послышнее. Матрос растягивает мехи, и удалая песнь с залихватскими переборами несется от Европы до Африки. Подходит испанский фрегат, наводит на лодку прожектор: «А, русские идут…» И - в сторону.
     Теперь от того былого величия не осталось следа даже в музеях родного Полярного. Лишь былой «вероятный противник» оценил нечеловеческий ратный труд эскадры. И поставил на прикол наши «фокстроты» в Англии и Америке, в Германии и Австралии – себе на память.
     Когда на 100-летие британской королевы-матери в Портсмут пришли подводные лодки всех великих морских держав, принцесса Анна, покровительница подводного флота Британии, удостоила посещением только подводную лодку «Вологда» из состава Четвертой эскадры. Советники принцессы знали, какой корабль достоин монаршей чести.
     О том, как надо увековечивать память наших моряков и кораблей, показало недавно акционерное объединение «Мосэнерго». Сбросились московские энергетики кто сколько мог и поставили на Кузьминском кладбище уникальный морской памятник первому советскому атомному ракетоносцу К-19. Ставили жертвам ядерной аварии, а получился монумент всему экипажу, точнее всем экипажам, ходившим на той лодке, получившей прозвище «Хиросима», в моря.
     В отрезанном от России городе Калининграде сердобольная женская душа - директор Музея Мирового океана Светлана Сивкова по-настоящему увековечила память Четвертой эскадры: добилась того, чтобы к музейной набережной поставили одну из последних субмарин 641-го проекта - натруженную «рабочую лошадь» Великой подводной армады.
     Она сокращалась, как шагреневая кожа, превращаясь из эскадры в дивизию, потом в бригаду, теперь уже почти в дивизион. Как и все великие армады, она исчезла, моя эскадра. Она умерла вместе со страной, породившей ее. Остались в Полярном только несколько подводных лодок у старых причалов – сторожить ее былую славу, которая развеялась, увы, как дымок дизельного выхлопа на свежем морском ветру.
     Если отбросить все суетное, мелкое, мерзкое, что было в нашей службе, перед глазами встанет самое памятное - вздыбятся валы океанского шторма, а между ними – утлый железный челнок – мостик подводной лодки, ныряющей посреди разбушевавшейся Атлантики, и хоровод молний по горизонту, и нос корабля, упрямо размалывающий накатные волны, да два твоих верных спутника, пристегнутых цепями к перископной тумбе – вахтенный офицер да матрос-сигнальщик.
     И курс на «чистый норд» - на север.
     Домой!
     На снимках: герои Саргассова моря (слева направо): командир подводной лодки Б-36 А.Ф. ДУБИВКО, командир Б-130 Н.А. ШУМКОВ, начальник штаба 69-й бригады В.А. АРХИПОВ, командир Б-4 Р.А. КЕТОВ. Полярный, 1962; «рабочие лошади» «холодной войны» – противолодочные подводные лодки типа «фокстрот» (641-й проект). Полярный, 1976.