Приближение этого города узнаешь по собственному сердцебиению, по тому волнению и непокою, что настигают вас, когда над рыжими буграми впереди начинают вырастать его молодые кварталы. А если вам, скажем так, за сорок, и память ваша не засорена внеисторическим мусором распадного времени, она напомнит о том, как горела и плавилась эта земля, как, напрягаемая всею мощью покоренной фашистами Европы, здесь сжималась пружина величайшей в истории войны, чтобы потом, почти достигнув берега Волги, стремительно и беспощадно разжиматься в обратном направлении. Расскажет о людях, крепостью духа своего превзошедших крепость металла.
     Этот пафос, наверное, звучит сегодня немодно, ибо нормальным тоном журналистики стало воспевание не героя, а потребителя, живописание не подвигов, а преступлений и катастроф. Ну да шут с ней, модой, она приходит и уходит, а дух и характер человеческий вовеки останутся главной опорой крупных исторических деяний. Именно на них и опирались под Сталинградом и убойная мощь нашей артиллерии, и управляемая сила танковой брони, и стратегические замыслы наших блистательных полководцев.
     Среди нас, живых, их осталось сегодня немного, тех, кто намертво врастал в окопы и руины Сталинграда. И потому любые свидетельства о них, особенно их собственные свидетельства, важны для молодежи, даже если под влиянием рекламы она и вообразила, будто вместо подвига выбирает пепси. Об этом думал я, перечитывая письма, пришедшие в редакцию «Красной звезды» накануне 60-летия поворотного контрнаступления наших войск под Сталинградом.
     Я видел, как в зеленых дворах этого возрожденного города мальчишки опять играют в войну. Как они торжественно и строго несут почетную вахту у Вечного огня. За жизненными примерами им далеко ходить не надо – бронзовые герои смотрят на них с пьедесталов. Но и герои стали героями не по рождению. Так повернулась жизнь. Так повелела война. Тому способствовали и совесть, и гнев, и любовь, и вся духовная атмосфера происходящего. А она в осажденном Сталинграде была особой, и словесной формулой ее стали слова, произнесенные одним из самых известных героев Сталинградской битвы снайпером Василием Григорьевичем Зайцевым: «Отступать некуда. За Волгой для нас земли нет». О нем, этом снайпере, написаны книги и сняты фильмы. В детстве мы зачитывались брошюрой с его изображением на обложке, и я думал с тех пор, что знаю о Зайцеве достаточно. Но вот беру в руки письмо капитана 1 ранга в отставке Виктора Мухортова из Москвы и понимаю, что детские познания мои были поверхностны.
     Автор рассказывает, как, принимая дела заместителя командира подводной лодки по политчасти на Балтике, обратил внимание на альбом, посвященный встрече со знаменитым снайпером и последующей переписке с ним флотского экипажа. Альбом открывался словами маршала Василия Чуйкова о Зайцеве: «Его имя, его славные дела служили вдохновляющим примером мужества и высокого воинского мастерства для всех бойцов на других фронтах. О нем знали в стане врага. Более трехсот гитлеровских офицеров и солдат уничтожил он за дни боев на подступах к Волге и в Сталинграде».
     Живой интерес военных моряков к снайперу не случаен. Морской пехотинец старшина 1-й статьи Василий Зайцев прибыл на фронт в 1942 году с Тихоокеанского флота, рассказывает автор. И вовсе не считал себя поначалу снайпером: метко стрелял – и не более. Но к меткости добавлялись хладнокровие, выдержка, выносливость, мужество, острое зрение, чуткий слух и военная хитрость. Все эти качества и сделали его замечательным снайпером: только за один месяц боев в Сталинграде он уничтожил 149 гитлеровцев. Вершиной фронтовой эпопеи Зайцева стал личный поединок с асом снайперского дела, руководителем берлинской школы снайперов, специально вызванным в Сталинград из Берлина, майором Кенигсом. Поединок этот, подробно описанный Владимиром Мухортовым, закончился в пользу нашего бойца.
     Сегодня важно понять, что наряду с награжденными Золотой Звездой героями в Сталинграде были все. Все поголовно. И павшие, и раненые, и получившие боевые награды, и не успевшие их получить. И потому среди других писем о людях, сражавшихся за Сталинград, по-своему важным показалось мне письмо Зои Александровны Лутовиновой из Иваново, сопровождаемое посвященными памяти мужа стихами. Стихи отложим: они, скажем так, не получились. Но за письмом – во многом характерная для тех, кто вернулся с войны, – человеческая судьба:
     «Мой муж Лутовинов Иван Семенович, родившийся в ноябре 1923 года, — пишет она, — воевал на северо-западе от Сталинграда в районе Мамаева кургана в составе 20-й ударной армии РГК. За храбрость в тех боях он был награжден медалью «За отвагу». Перед прибытием на Сталинградский фронт он только что окончил ускоренный курс военного минометного училища в г. Привольске, получил звание лейтенанта. 20 октября 1942 года в бою он был тяжело ранен, едва выжил, долго лечился в госпиталях г. Кемерова.
     После возвращения домой в село Губари Воронежской области много учился: окончил МГПИ им. Ленина, работал 8 лет учителем истории и директором средней школы, окончил очно аспирантуру, стал доктором исторических наук, профессором, более 30 лет преподавал в вузах, написал много научных трудов... Иван Семенович много рассказывал о том, как воевал, как выжил после тяжелого ранения благодаря заботе людей, которые за ним ухаживали. Потом всю жизнь он старался отплатить своему народу за ту заботу, был трудолюбивым, внимательным, добрым. Выступая перед студентами, старался возвеличить нашу страну и наш народ...»
     В своем безыскусном в общем письме Зоя Александровна вольно или невольно ставит исторически важный нравственный вопрос: о качестве и состоятельности всего предвоенного поколения. Убежден, что это поколение, встававшее на ноги в первые десятилетия советской власти, – особое поколение в истории нашей страны, сопоставимое разве с питомцами Петровской эпохи. Это оно, несмотря на «мятежи и казни», одним могучим коллективным рывком подняло Россию до уровня мировой великой державы. Распахнуло перед народом богатства ее недр. Построило новые заводы, города, каналы, проложило новые дороги и железнодорожные магистрали. Оживило технику и науку. Победило в великой и страшной войне. Подняло страну в невиданно короткий срок из военных руин. Оснастило, когда возникла новая гроза, атомной бомбой и первым в мире вознесло русского человека в космос. Потом оно выдохлось. Постарело. Потихоньку сошло в почетную тень, уступив рулевые посты совсем иным по духу и настрою людям, куда более слабым, велеречивым, корыстным, самовлюбленным и лукавым. И невольно вновь приходит острое сожаление о миллионах геройских мужчин, оставшихся и в этой, и в протянувшейся вплоть до Берлина земле навечно. О том, сколько умелых рук, светлых умов, стойких и цельных характеров отняла та война и у родных, и у нас с вами, у страны, которая могла бы, окажись они живы, совсем иначе выстроить свое будущее...
     А те, кто доныне живы, вновь и вновь возвращаются памятью в свое боевое прошлое, заново переживая и по-мудрому обдумывая то, о чем не задумывалась когда-то стремительная фронтовая юность.
     Полковник запаса Анатолий Цветков из Москвы, ныне доктор военных наук и профессор, прошел когда-то всю войну: командовал взводом, ротой, был начальником штаба отдельного батальона. Контузии, ранения, боевые награды – все встречалось на этом пути. А теперь он занес в редакцию книгу стихов, которую назвал «Эхо войны». Есть среди них и те, которые посвящены Сталинграду. Приведу два из них, живо воссоздающие дыхание того времени:
     Третий месяц кварталы горят,
     Третий месяц не знаем покоя.
     Мы не сдали врагу Сталинград
     И оглохли от грохота боя.
     Каждый день под неистовый
     «хох!»
     Немцы лезут на наши окопы,
     Испуская последний свой вздох
     У железного края Европы.
     Здесь разносит заволжский
     степняк
     Запах пороха, крови, махорки.
     Еще много фашистских атак
     Нам придется отбить
     на пригорке.
     Третий месяц кварталы горят. Третий месяц не знаем покоя.
     И в сражении за Сталинград
     еще крестимся целой рукою.
     И второе:
     Январь, морозный и заснеженный,
     В дыму и заревах огня,
     Средь воя мин и танков скрежета
     Дорогой мести вел меня.
     Я помню ту зарю багровую,
     Когда пошли на штурм кольца, Глаза друзей моих суровые
     И свист проклятого свинца.
     Броском траншей достигли
     вражеских,
     Круша гранатой блиндажи.
     И в этот миг я даже, кажется,
     По-новому увидел жизнь.
     И мирный труд, врагом
     нарушенный,
     И плач на выжже
     нной земле,
     И волжский город, весь
     разрушенный,
     Что лег руинами во мгле...
     А вот как размышляет о своем фронтовом прошлом инвалид 2 группы Михаил Плотников из Кемерова: «Залп! И уже ничто не остановит полет смерть несущих артиллерийских снарядов в сторону врага. Так артиллерийский залп 122-мм орудий воспринимался мною на наблюдательном пункте, откуда я корректировал огонь батареи 406-го артполка 116-й стрелковой дивизии под Сталинградом.
     Как я переживал этот момент, с каким чувством я воспринимал смерть врага, когда мною направленный снаряд поражал живую цель, вывертывал вверх дном блиндажи противника, унося десятки жизней немецких солдат? Чувствовал ли я вину перед совестью и Богом за то, что я лишаю жизни людей, таких же, как я сам? Что значила для меня Победа?
     Эти вопросы передо мной стоят и теперь, когда мне, ветерану войны, уже не 19, а 80, и не во время боевых действий, а через десятки лет после последнего залпа орудий моей батареи...»
     И завершает он свои размышления так: «Кровь врага для меня была высшей наградой в бою. Я посылал смерть своему беспощадному врагу без сожаления и без боли в душе за их судьбы, зная, что они готовы сделать в отношении меня и моих солдат то же самое. Вооруженный фашист на нашей земле должен быть или убит, или пленен. Другого быть не могло. Это было аксиомой Победы. Это не было чувство садиста, жаждущего смерти своей жертвы. Это было справедливое чувство возмездия за кровь и горе советского народа. Я верил в Победу, жил ею, и победа пришла к нам!»
     От стен Сталинграда берут свое начало немало прославивших свои знамена соединений.
     38 календарных лет прослужил генерал-майор в отставке Валентин Васильевич Архипов в кадрах Вооруженных Сил и 32 из них - в Ракетных войсках стратегического назначения. Командовал дивизионом, полком, дивизией, закончил службу первым заместителем начальника боевой подготовки РВСН. Но именно к дивизии, как к особенно дорогой вехе жизни и службы, возвращается сегодня его память. Начало контрнаступления под Сталинградом 19 ноября 1942 года стало днем формирования дивизии. Тогда она называлась 7-й артиллерийской дивизией резерва Верховного Главнокомандования. Артиллеристы поддерживали огнем действия 3-й гвардейской армии, стояли на пути группировки Манштейна, пытавшейся прорваться к Сталинграду и деблокировать армию Паулюса. Заслужив высокие боевые ордена и вырастив в своих рядах 27 Героев Советского Союза, дивизия от стен Сталинграда дошла до Австрийских Альп. А в 1960 году, сохранив прежние боевые знамена, соединение становится 19-й ракетной дивизией РВСН и, освоив новую технику, уже с 1 января 1962 года заступает на боевое дежурство. Она была широко известна в Ракетных войсках своими починами и образцовыми полками. По месту дислокации ее называли Хмельницкой. И автору письма, разумеется, грустно употреблять по отношению к любимой дивизии слово «была». Но ничего не поделаешь: объявившая себя безъядерной, Украина демонтировала боевые порядки этого соединения. И день своего 60-летия дивизия отмечает лишь в памяти служивших в ней ветеранов.
     Сменила свои знамена и бывшая 298-я стрелковая дивизия, которая за героизм и мужество, проявленные в Сталинградской битве, была удостоена чести наименоваться 80-й гвардейской стрелковой дивизией. После Великой Отечественной, которую дивизия закончила в Вене, ее воины будут воевать в Афганистане, участвовать в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Но вышло так, что последняя дислокация дивизии была в Казахстане, и в результате распада прежней страны она стала важной составляющей Вооруженных Сил этого независимого государства. И носит сейчас имя казахского батыра Карсая Алтынай-улы. Об этом, поздравляя всех сослуживцев с 60-летием соединения, рассказывает в письме служащий вооруженных сил Республики Казахстан М. Джанаев.
     «Курсанты в боях за Сталинград» - так обозначил тему своего письма в редакцию кандидат исторических наук полковник в отставке Юрий Манцуров из Волгограда, возглавляющий комитет «Качинцы», который объединяет ветеранов расформированного ныне Качинского высшего военного авиационного училища летчиков. Это письмо - об участии военных училищ в Сталинградской битве, о деятельности Музея курсантских полков, который уже много лет работает в Волгоградском госуниверситете. Сам университет, пишет автор, построен там, где в 1942 году проходила линия обороны, которую держали курсанты Орджоникидзевского, Грозненского, Астраханского и других училищ. Они стояли насмерть и не пропустили врага к Волге, до которой оставалось уже несколько сотен метров.
     Понимаю, что время берет свое, и перемены в жизни страны и армии неизбежны. Но грустно сегодня читать о геройских частях, полках и дивизиях, которых больше в нашей армии не существует. Отличившихся в боях за город, названия которого на нынешней географической карте нет. И невольно вспоминаются горькие строки поэта Виктора Верстакова о том, как:
     По тропам, дорогам, селеньям
     страны
     Идет, покидая родные пределы, Последний участник Великой
     войны.
     Блестят на груди ордена и медали. Там красные звезды
     и профиль вождя,
     Столицы, им взятые, те, что мы
     сдали,
     Границы неправедные городя...
     Свисают вокруг неродные знамена,
     Нерусские надписи всюду видны,
     И нет никого из его батальона,
     Дивизии, фронта, эпохи,
     страны...
     Вышло так, что нынешней осенью я дважды проезжал через Волгоград - ездил рыбачить на заволжскую Ахтубу. Ежедневно слушал местное радио, ухватывал иногда областные газеты и как-то невольно проникся его ветеранскими проблемами. А они не только социально-бытовые, есть и проблемы нравственного порядка.
     О первых подробно сообщает в своем письме уже упомянутый ранее Юрий Манцуров. «как рассказали мне в городской администрации, – пишет он, – в работе по подготовке к знаменательной годовщине четко расставлены приоритеты. На первом месте - социально-экономическая помощь инвалидам и ветеранам войны. 15 тысяч из них в рамках специальной программы уже получают адресную помощь. С участием ветеранских организаций органы социального обеспечения города и области обследовали условия, в которых проживают более 25 тысяч ветеранов войны и вдов погибших. По итогам этого обследования 145 ветеранов в Волгограде получили новый автотранспорт, 600 человек побывали на санаторно-курортном лечении, а в квартирах 113 человек установлены телефоны. Недавно установили мемориальную доску на доме, где проживал Герой Советского Союза Г.И. Беспалов. Готовится к изданию Книга Памяти, в которой будут отмечены защитники Сталинграда, погибшие в боях за город. Начались работы по реставрации 36 наиболее значительных памятников героям Сталинграда, в том числе - танковых башен на постаментах, которыми обозначены оборонительные рубежи...»
     Цифры, конечно, радуют, хотя, если судить по местной печати, идеальной социально-бытовую ситуацию в городе не назовешь.
     Но что в эти дни особенно волнует ветеранов, так это вопрос о возвращении городу Волгограду прежнего имени: Сталинград. Политической конъюнктуры здесь никакой, но именно этим именем вписан город в русскую и мировую историю. Писем на эту тему в редакцию пришло несколько. Процитирую одно из них, полковника в отставке Владимира Семеновича Турова, участника обороны Москвы и Сталинграда:
     «Сталинградская битва мне известна не с высоты далеких штабов, не из книг, а по тому пеклу, в горниле которого я находился, будучи командиром роты противотанковых ружей, потом и.о. командира стрелкового батальона. И о значимости тех исторически важных боев я смею и обязан говорить правду. Да, Сталинград тогда, после и сейчас является символом стойкости, мужества, массового героизма людей. Не говорить об этом, умалять значение битвы - значит кривить душой, совершать предательство перед своей историей и народом.
     Я обращаюсь к здравому смыслу, к логике, к исторической справедливости. И, конечно, к молодежи как наиболее активному слою общества. Пора отрешиться от обывательской привычки и возвратить городу-герою имя Сталинград».
     ...Я - не судья. Но думаю, что следует прислушаться к мнению ветеранов. Стоя насмерть в окопах Сталинграда 60 лет назад, они завоевали и это право.