на главную страницу

27 Декабря 2002 года

Пульс планеты

Пятница

КПД «бесшумной» дипломатии России



     Мастера утонченной политологии, подводя итоги уходящего года и рассуждая о месте России в развивающемся мировом сообществе, отмечают закрепление рационального начала во внешней политике страны. Умудренные эксперты, анализируя суть происходящих перемен в российской дипломатии, говорят прежде всего о ее приспособлении к условиям игры на широком и отнюдь не бархатном поле международных отношений. А условия тут известны: при формальном равенстве игроков стиль определяют страны-тяжеловесы. Осознав и приняв это как данность, российские руководители тем самым ослабили противодействие наиболее ревностных хранителей традиций официально не существующей на Западе, но подразумеваемой субординации. И хотя до полной “ассимиляции” еще далеко, прогресс налицо: формула клуба ведущих мировых держав “семь плюс один” окончательно вышла из употребления, уступив место “восьмерке”.
     При постепенном снижении частоты повторения за единицу времени словосочетания “великая держава” поведение первых российских лиц за рубежом обретает растущую уверенность. Со светлыми лицами и широкими улыбками они озвучивают некоторые прежние позиции по острым проблемам, а не встретив согласия, не встают из-за столов переговоров и не выдвигают ультиматумов. Они меньше внимания стали уделять демонстрации фактов самого присутствия в ключевых регионах, разного рода соучастия, высокого представительства. Зато интенсивнее и добротнее отрабатывают конкретные задачи по обеспечению нормального сосуществования с внешним миром. Отстаивание во всех европейских инстанциях российского подхода в решении вопроса Калининграда - наглядный пример.
     Не склонив НАТО к отказу от идеи расширения за счет бывших советских республик, российские политики в существенной мере нейтрализуют этот невыгодный для России процесс учащением и углублением связей в формате “двадцатки”. В самом деле, если этот форум продолжит работу в начатом темпе, если заседания созданного Совета Россия - НАТО станут неотъемлемым элементом работы альянса, он разовьется в нечто весьма и весьма авторитетное. И тогда самоликвидируется порочная практика игнорирования интересов России в Евроатлантическом регионе. Тогда членство в альянсе, к примеру той же Латвии, будет побуждать ее к оздоровлению российско-латвийского климата, к урегулированию проблем русскоязычного меньшинства.
     Истекший год, с другой стороны, показал, что в иных случаях требовательные и непримиримые интонации в политике подавлять в себе не следует. Так, не снижая остроты критики руководства Грузии в вопросе о ситуации в Панкисском ущелье, Москва добилась нужного эффекта: прибывшие сюда американские военные, подтверждая слова россиян, на весь мир заявили, что грузинские силовые структуры выступали здесь простыми созерцателями. Реакция Тбилиси, помнится, была мгновенной - пусть даже сперва на словах.
     Рационализация российской дипломатии, очевидно, во многом связана с процессом постепенной интеграции страны в мировые политические и экономические структуры. Эта трансформация также стала следствием определенной адаптации российских интересов и устремлений к сложившимся устоям внешнего (продвинутого, цивилизованного) мира. Кто-то, кстати, усматривает здесь существенную разницу. Мол, интеграция - процесс более равноправный, чем адаптация. Спору нет. И тем не менее в общей динамике сближения позиций и увязывания интересов эти два разных по своей сути явления не противоречат друг другу.
     Проблема российской реформации состоит не в том, что гражданам страны вроде как неудобно подстраиваться под западные модели, что им не позволяет это делать национальная гордость. Проблема в том, что из-под них ловким образом выдернули некоторые социальные опоры, гарантированные советской системой и далеко еще не везде обеспеченные демократическими системами на Западе.
     На этом месте удобно вспомнить про китайский опыт. В истекшем году у россиян вновь появлялся повод подумать над тем, не вредно ли кое-где “адаптироваться” и к китайскому стилю. Речь, естественно, не о возведении домов с “хитрыми” крышами и не о замене вилок палочками. В стиле великого восточного соседа поражает общенациональная целеустремленность. В чем секрет этого феномена, где-то напоминающего послевоенную одержимость немцев? Загадка. Хотя ведь и у русских были великие подъемы, обеспечившие общепризнанные исторические взлеты. Но это были такие подъемы, когда корпоративные эгоизмы отметались как враждебные преграды.
     Размышляя над перспективами нашего сотрудничества с Китаем, непременно возвращаешься к проблеме запущенности российских восточных просторов. С одной стороны, совершенно очевидна необходимость жесткого государственного контроля над процессами китайской миграции. С другой - столь же очевидна взаимная польза от освоения Сибири и Дальнего Востока. Как преодолеть стихийную тенденцию в этой львиной территориальной доле страны? В российско-китайских декларациях по результатам саммитов принципиальные установки на сей счет оговорены. Дело опять же за политической, административной, экономической практикой.
     И еще одно замечание в связи с уходящим дипломатическим годом. Этот короткий исторический отрезок времени лишний раз показал, что в политике наивно полагаться на фундаментально сконструированные схемы. Политика есть быстрое и гибкое реагирование на появляющиеся цели. И здесь показателен пример “плавающей” позиции в отношении к Ираку. Последовательно выступая против военного нападения на эту страну, Москва в то же время меняет силу голоса, демонстрируя этим свое отношение к поведению самого иракского режима. В том числе к тем его конкретным жестам, которые сделаны напрямую в адрес России.


Назад

Полное или частичное воспроизведение материалов сервера без ссылки и упоминания имени
автора запрещено и является нарушением российского и международного законодательства Rambler's Top100 Service Aport Ranker