ОДНАЖДЫ, когда мы проезжали городок Дедовск, генерал Белобородов сказал:
     - Очень памятное для меня место. Недалеко проходил передний край обороны нашей дивизии, и здесь я впервые встретился с Георгием Константиновичем Жуковым.
     Мы свернули с шоссе, выбрали красивую зеленую поляну, окаймленную перелеском, и остановились. Афанасий Павлантьевич молча посмотрел на своего неизменного порученца прапорщика Вячеслава Селезнева. Тот тоже молча достал НЗ, в мгновение ока накрыл стол - на капоте автомобиля появились фронтовые 100 граммов с бутербродами.
     - Надо помянуть павших, - сказал военачальник. Посмотрев на часы, добавил: - Они сейчас к обеду готовятся...
     - Афанасий Павлантьевич, никак, верите в вечную жизнь?
     - Верю не верю, а такова русская традиция... Перед своей смертью буду завещать, чтобы похоронили меня в одной из здешних братских могил. Прах Константина Симонова развеян по полю недалеко от Могилева, где он принял боевое крещение, командарма Шумилова похоронили на Мамаевом кургане в Сталинграде, говорят, и маршал Чуйков хотел покоиться там же... А я хочу, чтобы меня похоронили в Подмосковье в одной из братских могил.
     Генерал умолк. Глядя в даль, задумался. Не нарушали тишины и мы с Селезневым.
     «...К ВЕРХОВНОМУ Главнокомандующему, - пишет в «Воспоминаниях и размышлениях» маршал Г.К. Жуков, - каким-то образом поступили сведения, что наши войска северо-западнее Нахабина оставили город Дедовск. Это было уже совсем близко от Москвы.
     И.В. Сталин, естественно, был сильно обеспокоен таким сообщением: ведь еще 28 и 29 ноября 9-я гвардейская стрелковая дивизия, которой командовал генерал-майор А.П. Белобородов, не без успеха отражала неоднократные яростные атаки противника в районе Истры. Но прошли какие-то сутки, и, оказывается, Дедовск в руках у гитлеровцев».
     Как потом выяснилось, произошла ошибка: немцы заняли не Дедовск, а Дедово. Но, пока это выяснялось, Сталин направил Жукова разобраться во всем на месте…
     - Какое впечатление произвел на вас Георгий Константинович Жуков? - спросил я у Афанасия Павлантьевича.
     - Хорошее. Чувствовалось, что он глубоко знает не только стратегию, но и тактику соединений, частей, подразделений. Когда я докладывал об очередной задаче 40-го стрелкового полка, командующий фронтом, внимательно глядя на карту, потребовал: «Задачу сороковому полку поставьте более глубокую: удар через Селеваниху развить на Петровское - Хованское - Дедово». - «Есть поставить более глубокую задачу», - ответил я, но лицо мое, видимо, отразило внутреннюю тревогу: как же выполнить этот приказ столь малыми силами?
     - Георгий Константинович, - продолжал воспоминания Белобородов, - усмехнулся: «Не ревизором же я к вам приехал. В ваше подчинение переданы 17-я и 146-я танковые бригады, батальон 49-й стрелковой бригады. Хватит для Селиванихи?» «Вполне». - «И для Дедово должно хватить, - подчеркнул генерал армии Жуков. - О взятии этой деревушки лично доложить в штаб фронта».
     Командующий фронтом продолжил знакомиться со сложной обстановкой, в которой оказалась наша дивизия. Пожалуй, за всю войну нам никогда не приходилось так тяжело, как в ноябре 1941-го. На одно наше соединение навалились танковая, моторизованная и две пехотные дивизии врага. Превосходство у гитлеровцев огромное, а нам отступать некуда - позади Москва. И не отступили сибиряки и дальневосточники, которыми была укомплектована 9-я гвардейская. Сам я тоже родом из Восточной Сибири. Стояли насмерть, бились до последнего.
     В ту памятную ночь, когда к нам прибыли Жуков и Рокоссовский, тоже кипели упорные бои. Около шести утра я доложил командующему фронтом, что Селиваниха взята, что стрелки при поддержке танков вышли к деревне Дедово…
     ГЕНЕРАЛ АРМИИ А.П. Белобородов перешел к воспоминаниям о послевоенной своей дружбе и встречах с Г.К. Жуковым и К.К. Рокоссовским, но я попросил его вернуться к фронтовым делам.
     - Афанасий Павлантьевич, известно, что ваша дивизия выстояла в оборонительных боях в Подмосковье, успешно действовала в период контрнаступления, что вам доверили командование корпусом.
     - Да. С октября 1942 года я командовал 5-м гвардейским, а с августа 1943-го - 2-м гвардейским стрелковыми корпусами. В мае 1944 года принял 43-ю армию.
     - Она тогда входила в состав 1- го Прибалтийского фронта, которым командовал генерал-армии И.Х. Баграмян, и отличилась в Белорусской операции?
     - Мы тогда прорвали глубокоэшелонированную оборону противника, с ходу форсировали Западную Двину и совместно с соседней армией 3-го Белорусского фронта окружили и уничтожили витебскую группировку фашистских войск в составе пяти дивизий.
     - Афанасий Павлантьевич, позднее 43-я армия штурмовала Кенигсберг уже в составе 3-го Белорусского фронта, которым командовал после трагической гибели генерала Черняховского маршал Василевский. Война была победоносно закончена, и вы...
     - И я сразу после Парада Победы попросился в отпуск. Маршал Советского Союза К.К. Рокоссовский обещал передать мой рапорт об отпуске (за четыре года войны появилась первая возможность повидать семью) в Генеральный штаб. Однако с отдыхом, уверен, вполне мною заслуженным, пришлось повременить...
     ПОСЛЕ ПАРАДА Победы на другой день утром Белобородов поехал в Генеральный штаб, где повстречал много старых знакомых. Появившийся вскоре Маршал Советского Союза Александр Михайлович Василевский спросил у генерала армии Антонова: «Приказ уже объявили?» Тот ответил: «Нет, ждем вас...»
     Так Афанасий Павлантьевич узнал, что вместе с другими генералами направляется на Дальний Восток, на войну с Японией. Он был назначен командующим 1-й Краснознаменной армией.
     - А по какому принципу отбирали высший комсостав?
     - В основном брали людей, знавших дальневосточный театр военных действий. К примеру, я до войны с фашистской Германией служил в Забайкалье и Приморье, был начальником Управления боевой подготовки Дальневосточного военного округа... Один из моих командиров корпусов генерал Хетагуров тоже долгое время служил в тех краях. Командующим артиллерией стал генерал Казаков - начальник штаба Красной Армии, до этого несколько лет пребывавший в Китае...
     - Тогда почему же главное командование советских войск на Дальнем Востоке возглавил не маршал Жуков, имевший опыт Халхин-Гола, а маршал Василевский, который не знал этого театра военных действий?
     - Мысли и решения Верховного Главнокомандующего, как и пути Господни, неисповедимы...
     - И все же мы вправе порассуждать на эту тему. Сталин, несомненно, принял это решение, исходя из кадровых наметок на послевоенный период. Он наверняка уже видел Василевского будущим военным министром...
     - И ведь в отношении Василевского он не ошибся! В начале пятидесятых он действительно возглавлял военное ведомство и министром был превосходным...
     Наши беседы с Афанасием Павлантьевичем Белобородовым, как правило, были откровенными и порой даже полемичными. Нередко в конце рабочего дня он присылал за мной машину с верным прапорщиком Селезневым, и мы ехали на Большую Бронную, где за чаем и беседами засиживались допоздна.
     Дважды Герой Советского Союза генерал армии А.П. Белобородов завещал похоронить его в Подмосковье в одной из братских могил защитников столицы нашей Родины. Предсмертную просьбу военачальника исполнили - похоронили на 41-м километре Волоколамского шоссе, там, где были остановлены фашистские полчища. Летом я часто бываю в тех местах. Еду всегда с цветами. Все никак не соберусь передать в сооруженный здесь же небольшой музей более двух десятков писем, присланных мне Белобородовым в Читу, где в конце 70-х прошлого века я продолжал службу.
     Афанасий Павлантьевич в своих посланиях упоминает Г.К. Жукова, К. К. Рокоссовского, И.С. Конева, военная молодость которых прошла именно в Забайкалье. Думаю, что в пяти написанных мною в Чите и опубликованных в журналах документальных повестях есть что-то привнесенное Белобородовым. Еще и еще раз кланяюсь этому уроженцу Сибири, военачальнику яркому, самобытному, русскому человеку с глубоким умом и сильным характером.
     

На снимке: А.П. БЕЛОБОРОДОВ (на переднем плане, второй справа).