- Наше знакомство с Гейченко началось летом 1979 года, когда я вступил в командование Смоленской ракетной армией. Первый сбор в этом качестве проводил в Острове. Островская дивизия и учебный центр уже как-то помогали Михайловскому. Я подумал, почему бы всему командному составу армии не посетить этот исторический памятник мирового значения. И выделил в регламенте сбора один день на знакомство генералов и офицеров с Пушкиногорьем - Михайловским, Тригорским и Петровским, Святогорским монастырем и могилой А.С. Пушкина.
     Позвонил Гейченко, он ответил, что готов нас принять. Там, в Михайловском, мы и познакомились - одновременно и с заповедником, и с самим Семеном Степановичем Гейченко. Увидели, как захватывающе и с какой любовью он рассказывал о Поэте, как великолепно знал историю нашей литературы, историю страны и ее армии.
     Мало кому ведомо, что у Семена Степановича, можно сказать, уже в самих генах была заложена военная косточка, что с самого детства он был неравнодушен к армии и, по существу, родился в военной семье. Отец его был вахмистром гвардейского кавалерийского полка, наездником лошадей, что обслуживал царскую семью, конюхом Великих князей. Семья состояла из девяти человек, ютилась в одной комнатушке в казарме, и, когда сына надо было определять в гимназию, финансов на это, естественно, не было. Помог случай.
     Однажды при встрече с императрицей Александрой Федоровной Гейченко-старший решил попросить ее определить сына Семена в гимназию бесплатно. Сегодня Александру Федоровну у нас рисуют только в розовых тонах, но тогда она пренебрежительно ответила Степану Гейченко что-то вроде: «Ты - конюх, и сын твой тоже должен быть конюхом, а не гимназистом». На этом разговор и закончился.
     Но о нем узнали офицеры и определили Семена, по нынешним понятиям, «сыном полка». То есть из казны полка на офицерские деньги Семен был направлен в гимназию. Так Семен Гейченко окончил гимназию. А потом - Ленинградский университет по направлению музейного искусства. И всю свою жизнь занимался последним. Но так или иначе был связан и с армией.
     Родившись в прямом смысле в русской армии, он стал солдатом Великой Отечественной. На Волховском фронте в одном из боев под Новгородом получил тяжелое ранение: взрывом оторвало кисть левой руки. Конечно, Гейченко уволили «по чистой». После ранения он жил на Кавказе, где познакомился с симпатичной дагестанкой Любовью Джелаловной. В 1945 году молодого музейного работника Пушкинского дома нашел Сергей Иванович Вавилов - президент Академии наук СССР и рекомендовал ему поехать в Михайловское для восстановления там Пушкинского заповедника. С вещмешком за плечами и красавицей женой сразу после войны Гейченко и появился в Михайловском, где провел, в сущности, всю последующую жизнь. Начал с того, что вместе с солдатами и офицерами разминировал разрушенный фашистами заповедник. Это был человек, который всей своей душой, всем сердцем был привязан к святому для России месту.
     Тогда же в одну из первых наших встреч Гейченко предложил: а не взять ли вам, то есть Смоленской ракетной армии, шефство над Пушкинским заповедником? Тут же в течение суток мы отработали проект договора. И с тех пор, до самого расформирования, Смоленская ракетная армия была шефом Михайловского. И сейчас те воинские части, которые остались на территории Островского гарнизона, помогают Пушкиногорью.
     В свою очередь и у нас возникла мысль: а не произвести ли Гейченко в «почетные солдаты» - гвардейцы-ракетчики? Мы, конечно, посоветовались об этом с ним. Он с благодарностью и восторгом предложение принял. Так как Семен Степанович был выдающимся пушкинистом и ученым, мы решили произвести его не в рядовые, а в ефрейторы. На очередной встрече впервые на территории Михайловского было вынесено Боевое Знамя, и под звуки военного оркестра проведена торжественная церемония посвящения Гейченко в почетные солдаты.
     Чем он нам особенно запомнился? Вообще-то Семен Степанович был хотя и эмоциональным, но очень собранным, способным сдержаться при любых обстоятельствах человеком. Тогда в соответствии с ритуалом он должен был произнести торжественную клятву, преклонить колени перед Боевым Знаменем, поцеловать полотнище, встать и выступить первым на митинге посвящения в гвардейцы-ракетчики. Но, поднявшись с колен, Гейченко не смог говорить. От нахлынувших чувств у него онемело горло, задрожала рука... И я вынужден был изменить порядок выступлений. Только успокоившись, Семен Степанович произнес потрясающие по простоте и откровенности слова. О нашем Отечестве, его духовном наследии, о долге каждого перед родной землей. Торжественным маршем пронесли Боевое Знамя, митинг получился величественным и красивым, запомнился на годы, уверен, не только мне.
     С тех пор наши ракетчики принимали участие во всех праздниках в заповеднике и Пушкиногорском районе, активно помогали им, чем могли. Такие доминанты, как армия и культура, наполнились для нас конкретным содержанием, повседневными делами. Нет государства без экономики. Но нет его и без соответствующего уровня духовности общества. Без культуры не может быть мощной армии, какой бы совершенной ни была ее техника. По мнению американских ученых, лучшим воином Второй мировой был русский солдат. На эту вершину его поднимали и Пушкин, и Лермонтов, и поэт-воин Денис Давыдов...
     А такие гениальные, самоотверженные люди, как Гейченко, тоже оказывали и будут оказывать колоссальное влияние на нравственные устои общества и соответственно армии как его кровной части.
     Мы это видим на примере конкретных частей. Там, где военнослужащие соприкасаются с такими святынями, как музей-заповедник Михайловское, нет того, что принято называть «дедовщиной». Я вправе это утверждать, потому что прошел должности от командира взвода до заместителя министра обороны СССР, все без исключения. Уже по внешнему виду солдата, дневального видно, каковы порядок и дисциплина в подразделении, так же как по воинскому строю, по тому, как исполняется полковая песня, видно, на что способна часть в бою.
     Мы не раз приглашали Гейченко в воинские подразделения. Были сотни встреч, и не только в тех частях, что рядом с Пушкинскими Горами. Когда Семен Степанович прилетал в Москву, обязательно направлялись с ним либо к космонавтам, либо к ракетчикам, генеральным конструкторам, ученым АН СССР. Эти встречи оказывали благотворное влияние на солдат и офицеров. Деда Семена, как называл себя Гейченко, всегда встречали как самого дорогого гостя.
     - А пользовался ли он своим патриаршим положением?
     - Пользовался. Туристов, которые приезжали в Михайловское, Гейченко называл «паломниками». Среди них были и наши солдаты. Когда Семен Степанович просил о помощи в сохранении Михайловского, особенно после страшного смерча 7-8 августа 1987 года, мы помогали, чем могли. Привозили солдат на воскресные и праздничные дни вместе с полевыми кухнями, убирали погибшие деревья. Семен Степанович встречал нас как драгоценных гостей, ел с нами солдатскую кашу, играл на колоколах, что стояли у его домика, изумительные мелодии (и это одной рукой!), пел песни, читал стихи и прозу. У солдат просто загорались глаза. Они до сих пор, многие десятилетия спустя, вспоминают те пушкинские встречи. Среди бывших солдат много ученых, конструкторов. Есть уже и заместители министров, побывавших когда-то в гостях у Гейченко в качестве рядовых и сержантов... Он был настоящим интеллигентом, человеком, который заботится о развитии своего общества (не говорю о государстве), человеком, который стремится повлиять на развитие нашей молодежи и в семье, и в детском садике, и в пионерлагере, которые сейчас восстанавливаются, и в воинских коллективах. Вот в чем колоссальная заслуга Гейченко перед обществом. Именно за это Семен Степанович получил звание и Героя Социалистического Труда, и лауреата премии Ленинского комсомола.
     Семена Степановича нет уже среди живых. Но здравствуют его «паломники». Здравствуют и бережно несут по жизни то, чем их когда-то наградил фронтовик Гейченко: веру в свою страну, свой народ, веру в то, что потомки Пушкина просто обязаны оставить достойный след на земле.
     На снимке:встреча в Пушкиногорье, справа от Семена ГЕЙЧЕНКО Юрий ЯШИН, командарм.