на главную страницу

13 Феврапя 2003 года

Тема номера

Четверг

Масштаб ответсвенности - в полтора экватора

На вопросы «Красной звезды» отвечает директор Федеральной пограничной службы РФ генерал-полковник Константин ТОЦКИЙ

Владимир МОХОВ, «Красная звезда».



- Константин Васильевич, недавно мы опубликовали цифры и факты, приведенные вами на пресс-конференции, посвященной итогам служебно-боевой деятельности пограничников в 2002 году. Из них видно, что год выдался тяжелым…
     - А какой год и когда для нас был легким? Обеспечение пограничной безопасности государства, особенно сегодня, задача очень сложная. К сожалению, служебно-боевая деятельность ФПС по-прежнему осуществляется в крайне напряженной обстановке. На границах России, протяженность которых составляет полтора земных экватора, все так же активно действует трансграничная преступность. На отдельных участках приходится иногда и воевать, сталкиваться с вооруженными посягательствами.
     В основном нам удается выполнять поставленные задачи. Выполнять, замечу, в условиях реформирования. В соответствии с утвержденным Президентом России и Советом безопасности РФ планом строительства и развития ФПС продолжается оптимизация численности пограничных группировок. К 2004 году мы должны выйти на цифру 168 тысяч военнослужащих. Сейчас их - 174 тысячи. Серьезно сокращены группировки на Севере, Северо-Западе и российско-китайском участке. При этом надежность охраны границы в целом удается поддерживать. За счет высвобождаемой численности усиливались группировки на северокавказском и российско-казахстанском направлениях.
     Хотя, не буду скрывать, есть еще слабо прикрытые и контролируемые участки границы. В основном те, которые образовались после распада СССР. Например, на границе со странами Балтии мы сразу стали достаточно плотно. Да и они в соответствии с жесткими требованиями Евросоюза к охране границ относятся серьезно. На Каспии появились посты технического наблюдения. А вот граница с Казахстаном или Украиной – слишком уж прозрачная. Там не хватает и войсковой компоненты, и технических средств. Например, на казахстанском участке 74 пункта пропуска. Но грузовой автотранспорт упорно их объезжает...
     Много сложностей с обустройством, техническим обеспечением. Средств на эти цели выделяется мало. За прошлый год нам так и не удалось «освежить» технику и вооружение. Их закупки не отвечали даже минимально необходимым потребностям. Вряд ли проблему удастся решить и в этом году, хотя бюджет ФПС увеличен на 26 процентов – с 17 до 24 млрд. рублей. Они в основном уйдут на увеличение денежного довольствия, покрытие возросших тарифов на коммунальные, транспортные услуги. А самый «заветный» раздел нашего бюджета – государственный оборонный заказ на ремонт и закупку вооружения и техники – остался практически на уровне прошлого года.
     Но подвижки все-таки есть. В небольших объемах в 2003 году будут закуплены современные технические средства охраны границы. Это тепловизоры, телевизионная техника, которая позволяет вести наблюдение за протяженными участками. Вскоре мы будем проводить войсковые испытания трех новых сигнализационных комплексов, и надеюсь, результат будет положительным.
     По решению Совета безопасности два года велась работа над федеральной целевой программой «Государственная граница Российской Федерации (2003 - 2010 годы)». Она уже включена в перечень федеральных целевых программ, и на этот год в бюджете спланированы первые 800 млн. рублей. То есть начало положено. Сейчас идет спор вокруг общих объемов капиталовложений. Начинали с 203 млрд. рублей на девять лет – на такую цифру после полного обсчета вышли с учетом потребностей всех ведомств, задействованных в обеспечении безопасности на Государственной границе. Потом программу урезали до 64 млрд., до 51 млрд., до 31 млрд. Сейчас, насколько мне известно, существует три варианта программы. Будем надеяться, пройдет вариант в 51 млрд. рублей. Потому что нижний предел в 16 млрд. не позволит принципиально изменить ситуацию. Будет продолжаться старение парка техники, пограничной инфраструктуры и т.д. Впрочем, оптимизма в этом плане мы не теряем. Если уж выдержали самые тяжелые времена, выдержим и дальше.
     - Но все-таки граница – лицо любого государства…
- Именно поэтому хотелось бы охранять ее цивилизованно, как в других странах. Не томить, например, людей в пунктах пропуска. Мне просто непонятно, почему эта проблема не решается. Средства можно и нужно найти. Пункты пропуска – это выгодно, прибыльно для государства. Сегодня их 448. Но более половины из них развернуты по временной схеме. Будки, вагончики, навесы… За год обустраиваются и вводятся в строй 2 - 3 пункта. Прикиньте, сколько лет такими темпами придется решать эту задачу. При этом пограничников частенько упрекают в наличии длинных очередей в пунктах пропуска. Но разве мы в этом виноваты? Разве от нас зависит пропускная способность? Те, кто пересекал Госграницу, знают, сколько времени занимает проверка документов пограничником, и сколько его уходит на прочие процедуры. В среднем контролер работает с одним «пассажиром» 20-30 секунд, максимум минуту.
     В прошлом году 28 пунктов пропуска нам удалось оборудовать современной аппаратурой отечественного производства, которая позволяет проверять документы автоматически. 30 - 40 пунктов надеемся оборудовать в этом году. Но здесь опять проблема. Паспорта иностранных граждан аппаратура проверяет мгновенно, поскольку в них есть машиносчитываемая строка. А у нас такой строкой снабжены только дипломатические паспорта, в обычных загранпаспортах ее нет. Приходится проверять вручную.
     Есть на границе и положительные тенденции. Впервые за последние шесть лет в прошлом году количество нарушителей уменьшилось практически на треть. Надеюсь, в наступившем году этот процесс продолжится.
     Но существуют и опасные тенденции. Поток через границу наркотических средств не просто не ослабевает, а в нем, как мы и прогнозировали, растет доля героина, которая составила на таджикско-афганской границе более 50 процентов. Если в 1996 году мы задержали 2 кг героина, то в 2002-м – уже более 2 тонн. Это самый опасный для здоровья наркотик. Человек, пристрастившийся к героину, - одной ногой, считай, в могиле. По оценкам экспертов, в прошлом году в Афганистане собран рекордный урожай «наркоты» – 3,5 тысячи тонн. Теперь ведь определять это стало намного легче, есть возможность побывать в любой точке Афганистана. И здесь еще раз хотелось бы выразить разочарование в итогах операции коалиционных сил. Надежда на то, что после победы над «Талибаном» начнется активная борьба с производством наркотиков, не сбылась. Почему-то международное сообщество закрыло на это глаза. Хотя непосредственно там, в Афганистане, бороться с этой заразой легче. Сравните: на таджикско-афганском участке мы ежегодно задерживаем несколько тонн наркотиков, а на своих родных, гораздо более протяженных границах в прошлом году задержали 856 кг. Если наркотик перескочил через Пяндж, через границу с Пакистаном или Ираном (в любом направлении), то задержать его уже крайне сложно. Начинаются огромные грузопотоки – тысячи поездов, сотни тысяч контейнеров, автомобилей, фургонов, в которых спрятать и провезти наркотики значительно легче.
     Кажется, никто не думает над тем, как заставить афганского дехканина отказаться от выращивания опиума и мака, как компенсировать ему его потери. Почему-то никто не уничтожает лаборатории по производству героина, хотя их координаты всем известны. Мы поднимаем эти вопросы на международном уровне, но активизации пока не видим. Мне запомнилась встреча с министром внутренних дел Афганистана, который выразил непонимание нынешних подходов мирового сообщества к решению этой проблемы. Например, накануне посевной кампании страна нуждалась в хорошем семенном фонде, удобрениях. Как еще заставить людей сеять хлеб, рис, кукурузу? Но мировое сообщество вместо семян всякий раз везет в Афганистан муку. Она тоже нужна, но вывод министра был примерно такой: пока вы будете возить нам только муку, мы вам будем возить наркотики…
     - А как обстоят дела с контрабандой?
     - За прошлый год число случаев ее задержания также несколько увеличилось. Но цифры не отражают реального положения вещей. Зачастую контрабандный груз уходит по легальным документам. Поэтому больше внимания мы стали уделять взаимодействию с налоговыми службами. Там, где возможно, прежде всего в морских портах, стараемся поставить заслон контрабанде. Гораздо сложнее вести эту работу на автомобильных и железнодорожных пунктах пропуска. Но на все грузы, пересекающие границу, совместно с таможенными органами мы ввели карточки контроля. И сведения по каждой партии товаров передаем налоговым органам. Это довольно результативный механизм. За прошлый год в результате реализации нашей информации предотвращен ущерб государству на сумму 2,3 млрд. рублей.
     Куда больше беспокоит нас ситуация с охраной морских биоресурсов. Можно говорить о том, что не хватает патрульных судов или ГСМ (хотя сейчас с этим стало намного лучше). Но я хотел бы еще раз сказать о том, что одними карательными мерами процесс расхищения биоресурсов не остановишь. То же самое происходит с незаконным вывозом капитала за границу. Капитал все равно утечет туда, где ему выгодно и комфортно. В своем государстве надо создавать условия, чтобы капитал не убегал, чтобы сюда шли инвесторы. А морские биоресурсы – такой же капитал. И чтобы приостановить его незаконный вывоз, надо в России создать рыбакам удобные условия. Пока таких условий нет. И хотя результативность нашей работы вроде бы высока, можно докладывать, что за прошлый год изъято незаконно добытых морепродуктов в четыре раза больше, чем за 2001-й, решение проблемы – в экономической плоскости. Сознательно от незаконного промысла никто не откажется. О том же постоянно говорит руководство Госкомрыболовства. Идут споры, предлагаются различные варианты, но хорошего волевого решения так и не принято.
     - И все же в деле охраны биоресурсов не последнюю роль играет наличие быстроходных патрульных катеров. Как раз в этом отношении пограничники частенько проигрывают браконьерам…
     - В последнее время появились неплохие отечественные проекты. Это скоростные катера, которые мы пока закупаем в единичных экземплярах. И прежде всего на Каспий, где огромная проблема с сохранением стада осетровых. Мы не намерены отказываться и от закупки пограничных сторожевых кораблей, которые хорошо себя зарекомендовали. Они спокойно дают 30 узлов, но это корабли территориального моря. Мы брали их на вооружение, когда задача охраны биоресурсов на нас еще не была возложена. А вот с кораблями океанского класса, океанской зоны, к сожалению, проблема. У нас там в основном тихоходы, которые зачастую действительно не могут догнать браконьеров.
     Одно время изучался вопрос подключения к охране биоресурсов Военно-морского флота, но это признано нецелесообразным. У ВМФ свое предназначение, и «повесить» на него несвойственную задачу будет губительно для флота. К тому же боевые корабли неэкономичны. Гоняться на них за браконьерами слишком накладно. И потом, охрана границы и биоресурсов должна находиться в одних руках. Просто руки должны быть «длинными». А с флотом мы взаимодействуем, пользуемся их данными для охраны исключительной экономзоны. В прошлом году большой противолодочный корабль Северного флота выходил в район Шпицбергена, нес там боевую службу, чем существенно нам помог. А помощь такая нужна. Скажу вам, что проблема охраны биоресурсов занимает у меня львиную долю рабочего времени. Ведь задача эта ежедневная, ежечасная, ее не отодвинешь на потом.
     В Калининграде на заводе «Янтарь» подписан договор о строительстве для ФПС судов «Спрут», которые идеально подходят для охраны морских биоресурсов в исключительной экономической зоне. Эти природоохранные суда «Янтарь» строил для Германии, а изначально это немецкий проект, права на который выкуплены заводом. Надеюсь, в 2004 году первый «Спрут» вольется в состав ФПС и серьезно осложнит жизнь браконьерам.
     - В прошлом году всех потрясла трагическая история с генералом Гамовым. Насколько часто звучат угрозы в адрес пограничников и как им противостоять?
     - Мелкие угрозы со стороны браконьеров мы уже в расчет не берем, это дело постоянное. Хуже, когда в дело вступает рыбная или икорная мафия. Ведь Гамов был не первым. Первый раз во Владивостоке покушались на жизнь сотрудника Госморинспекции, который вел дело по одному из самых крупных задержаний с изъятием большой партии морепродуктов. К счастью, пистолет дал осечку. И хотя киллера видели несколько свидетелей, ищут его до сих пор.
     Все чаще угрозы звучат в адрес сотрудников органов пограничного контроля. Схема здесь обычная. Сначала попытка подкупа. Если не получается – угрозы, шантаж. На казахстанском участке контрабандисты сожгли дома двоих военнослужащих-контрактников. Слава Богу, обошлось без жертв. Есть и избиения. Какие меры мы принимаем? Я повторю то, что говорил уже не раз. Всех охраной не обеспечишь. Допустим, дам я команду охранять начальника регионального управления, его заместителя по морской части. Но я не могу сделать то же самое в отношении капитана пограничного сторожевого корабля или инспектора (их у нас больше тысячи). Как охранять генерала, но не охранять полковника, майора, лейтенанта, которые выполняют основную задачу по охране биоресурсов? Другое дело – совместно с органами МВД и ФСБ получать какие-то упреждающие данные, принимать профилактические меры. Мы это делаем.
     - Знаю, что больше всего вас тревожит обстановка на Северном Кавказе…
     - Да, но в конце прошлого года произошли приятные для нас перемены. В рекордно короткий срок по распоряжению Президента РФ разработан комплексный план усиления охраны границы на Северном Кавказе до 2006 года. Сейчас план находится на окончательном согласовании в Администрации президента, но он уже начал действовать. В декабре мы получили 527,6 млн. рублей на закупку технических средств охраны границы. Всего же на эти цели предусмотрено 6 млрд. рублей из нашего текущего бюджета и 10 млрд. дополнительных средств. Если план будет так же четко выполняться и впредь, к 2007 году российско-грузинский и российско-азербайджанский участки границы будут нормально обустроены. Люди наконец-то получат возможность перейти из палаток и блиндажей в благоустроенные казармы, где после службы можно высушить мокрое обмундирование, обувь. Наконец-то будут созданы условия, чтобы офицеры и прапорщики смогли привезти семьи. Ведь сегодня 70 процентов офицеров погранзастав Северо-Кавказского регионального управления (СКРУ) не имеют такой возможности. Хотя это не только чеченский участок. Это и Краснодарский край, и Кабардино-Балкария, и другие курортные места с прекрасной природой, где можно жить и жить. Семьи наших пограничников в Арктике, например, живут в гораздо худших климатических условиях.
     Другая цель этого плана – техническое прикрытие Госграницы. Северокавказский участок для нас сегодня даже более проблемный, чем таджикско-афганский, поскольку здесь возникает непосредственная угроза безопасности государства. Сколько тревожных событий произошло здесь в последнее время, вы прекрасно знаете. Я признателен личному составу СКРУ за то, что в тяжелейших условиях все задачи эти люди выполняют с честью. Многие награждены орденами и медалями. Старший лейтенант Руслан Кокшин из рук Президента РФ получил Звезду Героя России. Когда его группа оказалась в окружении и через сутки кончились патроны, Руслан вызвал огонь на себя. Так что фронтовые подвиги наших отцов и дедов не забыты.
     Хотел бы сказать и о том, что в последние два года наше взаимодействие с Вооруженными Силами на Северном Кавказе организовано безукоризненно. При завязке боя мне не надо звонить министру обороны или начальнику Генштаба, чтобы получить поддержку авиации или артиллерии. На уровне командования все отработано до мелочей, планы взаимодействия включаются автоматически.
     Потихоньку приходит взаимопонимание и с местным населением. На границе без этого нельзя. Наши люди оказывают медпомощь, восстанавливают школы, иногда и преподают в них.
- Вы не раз критиковали мониторинг ОБСЕ на российско-грузинской границе. Может быть, поэтому численный состав наблюдателей здесь планируется увеличить?
     - Да, у нас есть информация об этом. Зимой там теперь должно находиться где-то 110 человек, на летний период их количество должно быть увеличено до 144. Это, конечно, больше, чем было в прошлом году. Но что такое мониторинг? Да, можно кого-то опросить, пройтись по маршрутам, полюбовавшись красотами кавказской природы. Но граница нуждается не в мониторинге, а в надежной охране. А таким количеством наблюдателей, пожалуй, и мониторинг толком не проведешь. Я интересовался у руководства миссии ОБСЕ в Грузии, в каком режиме они работают. Зимой это два выхода патруля в неделю. При наличии погоды – один вылет вертолета. В летний период ходят и летают почаще. Но беда в том, что официальные доклады миссии не соответствуют действительности. Может быть, сейчас, когда грузинское руководство признало наличие у себя боевиков, арабских наемников, когда след по производству ядов протянули из Лондона в Панкисское ущелье, «прозреет» и ОБСЕ?
     Что касается проведения в Панкиси «антикриминальной операции», то мне неизвестно, сколько боевиков там задержано, уничтожено. По нашим данным, часть бандитов покинула ущелье, потому что им стало некомфортно. Они ушли в высокогорные районы, на оборудованные в летний период базы. И теперь там отсиживаются, а мы их ждем где-то с марта, с открытием перевалов.
     С этим злом, как и с наркотиками в Афганистане, можно бороться, а можно изображать борьбу. По линии погранведомств России и Грузии кое-что уже делается. Подписанным в октябре прошлого года протоколом предусматривается совместное патрулирование чеченского участка границы. Хотя на большей его части это невозможно, нас разделяет Главный Кавказский хребет. Были проведены встречи на уровне руководителей пограничных ведомств, начальников штабов, начальников разведки. Организовано более тесное взаимодействие на уровне начальников погранотрядов. Налажена телефонная связь между нашими и грузинскими заставами и постами.
     Есть договоренность, что в конце февраля в районе Каспийска будет проведено трехстороннее КШУ с участием пограничников России, Грузии и Азербайджана. В течение трех дней будем готовиться к началу весенне-летнего периода, к открытию перевалов. Будем прогнозировать обстановку, моделировать различные ситуации, отрабатывать порядок совместных действий, обмена информацией. В летний период, где позволит рельеф местности, планируется и выход совместных нарядов. Зимой эта работа затруднена.
     - В прошлом году усилилось внимание к вопросам нелегальной миграции…
- Да, к нам стремятся и на постоянное жительство, и на временные заработки. Географическое положение России таково, что через ее территорию пролегают маршруты нелегальной миграции в другие страны. Анализ показывает, что в Западную Европу через Россию идут потоки мигрантов более чем из 30 государств. Хотя Европу больше тревожит южный, средиземноморский маршрут, откуда проникает основная часть мигрантов. По оценкам экспертов, в Западной Европе ежегодно оседают порядка 500 тысяч иностранцев. Там тоже процветает теневой бизнес по эксплуатации бесправной и дешевой рабочей силы. И если Евросоюз хочет, чтобы мы стали барьером, а не «отстойником», транзитной территорией на пути проникновения туда граждан Афганистана или Шри-Ланки, то сначала надо подписать соглашения о том, что эти «третьи» страны заберут своих граждан за собственные средства. Россия не может брать на себя такие финансовые затраты. Потребуются лагеря для размещения мигрантов. А «специалисты» по правам человека будут приезжать и спрашивать, где душ, чем кормят, почему телевизор черно-белый, а не цветной. Потом надо будет изыскать средства, чтобы купить билет на самолет и отправить мигранта в Шри-Ланку…
     Нас проблема нелегальной миграции беспокоит и на границе с Китаем. Я считаю, что нужно менять законы, которые у нас слишком либеральны. Ни в одном государстве такого нет.
     Как говорится, «в наглую» зеленую российско-китайскую границу нарушают в основном так называемые «женьшеньщики», сборщики древесных лягушек, какой-то экзотической растительности. А большинство нелегальных мигрантов пересекают границу в пунктах пропуска на вполне законных основаниях. Предъявляют документы, приглашения наших турфирм. А приехав, оседают, занимаются незаконным бизнесом. То, что сейчас миграционная служба передана в состав МВД, на мой взгляд, абсолютно верное решение. Поскольку до этого мы никак не могли найти с ней общий язык. 114 постов иммиграционного контроля, созданных в пунктах пропуска, зачастую действовали неэффективно. А внутри страны мигрантами вообще всерьез никто не занимался. В прошлом году стали заниматься. И это нормально. Территорию надо чистить. Я не верю, что участковый милиционер не знает, кто и где нелегально живет, работает. Быть может, не надо всех выгонять, но надо выводить из тени, регистрировать и т.д. Так что опять-таки не границы надо закрывать, а создавать нормальные законы и добиваться, чтобы они работали.


Назад

Полное или частичное воспроизведение материалов сервера без ссылки и упоминания имени
автора запрещено и является нарушением российского и международного законодательства Rambler's Top100 Service Aport Ranker