на главную страницу

15 Феврапя 2003 года

История Отечества

Суббота

Загадки «Дела Тухачевского»

Журналистское расследование

Александр ЗАХАРОВ.



Думается, что исследование обстоятельств «дела Тухачевского» может быть продуктивным только в контексте международных отношений того периода, равно как и в происходивших в самом Советском Союзе внутриполитических процессов. С судьбой красного маршала переплелись к тому же судьбы десятков исторических лиц в СССР и за рубежом.

     В начале 1920-х годов, еще при жизни Ленина, руководители Советской России взяли курс на укрепление отношений с Веймарской Германией, которая рассматривалась как противовес державам Антанты и поддерживаемой ими Польше. Кроме того, основательно пострадавшее в годы гражданской войны советское народное хозяйство остро нуждалось в партнере, сильном в экономическом и научно-техническом отношениях.
     Сотрудничество с СССР отвечало и интересам Германии, стремившейся обойти унизительные для немцев условия Версальского мира. На территории Советского Союза была развернута сеть немецких военно-учебных центров и военно-технических лабораторий. Советские и немецкие военные быстро нашли общий язык - их объединяли неприязнь к Западу и стремление к модернизации национальных вооруженных сил. Несмотря на противостояние в годы первой мировой войны, антагонизма между военными элитами двух государств не было: еще со времен первых Романовых прогерманские настроения были достаточно сильны в российском руководстве...
     Началу сотрудничества между Советской Россией и Германией по военной линии положило загадочное освобождение из немецкой тюрьмы в 1919 году большевика Карла Радека, которому позволили беспрепятственно вернуться в Москву. Радек способствовал установлению прямых контактов председателя Реввоенсовета Республики Льва Троцкого с руководством Германии, благодаря чему стало возможным подписание договора в Рапалло между Германией и Россией и развитие советско-германского военного сотрудничества.
     В 1921 году в германском военном ведомстве в обстановке повышенной секретности была создана «Зондергруппе Р» для налаживания военного сотрудничества с Россией. Так на территории СССР возникла довольно разветвленная сеть немецких военно-учебных центров и лабораторий, что позволяло рейхсверу обходить запреты, наложенные на Германию Версальским миром. Под Казанью, например, функционировала школа «Кама», которая готовила немецких танкистов. Ее неоднократно посещал Гудериан, ставший в годы Второй мировой войны одним из наиболее известных германских генералов. Под Липецком возник центр ВВС, где подготовку прошел и Герман Геринг. Немцам разрешалась даже разработка химического оружия, для чего в Саратове создали школу химической войны. Советские военные, включая Тухачевского, неоднократно выезжали в командировки в Германию, где не только выступали с лекциями в военно-учебных заведениях, но и сами учились у немецкого генералитета. Так, будущий командующий войсками Белорусского военного округа Иероним Уборевич провел среди немецких военных весь 1928 год.

     За десять лет сотрудничества между ведущими военными двух стран сложились достаточно доверительные личные отношения, которые не прервались после прихода к власти Гитлера и свертывания в связи с этим немецких военных центров в СССР. Часть представителей советской и немецкой военной элиты объективно сближали антизападные настроения. Известно также, что офицерский корпус Германии весьма настороженно относился к национал-социалистической идеологии и к самим вождям третьего рейха. В СССР же многие представители военной верхушки также без восторга воспринимали решения партийного руководства - особенно после проведенной с перегибами коллективизации и участившихся в начале 30-х годов политических судебных процессов.
     Очевидно, к числу военачальников, имевших свое видение будущего СССР, относился и Тухачевский – одна из самых ярких и амбициозных фигур в советской довоенной элите. Михаил Николаевич, любивший литературный труд и считавшийся в СССР военным теоретиком, одним из первых интуитивно осознал, что будущая война станет «войной моторов», не похожей ни на минувшую мировую, ни на гражданскую войну. Понятно, что его скептическое отношение к будущему кавалерии не могло не раздражать Ворошилова и особенно Буденного, командовавшего легендарной 1-й Конной армией.
     В 1927 году Тухачевский, будучи на должности начальника Штаба РККА, «столкнулся» с Климентом Ворошиловым в подходе к строительству Вооруженных Сил и управления ими. Нарком тогда не согласился с его предложениями по ускорению технического перевооружения армии, трактуя их как нереальные, а также воспротивился реорганизации Штаба РККА, который, по мнению начштаба, являлся тогда только техническим аппаратом наркомата.
     Предложения Тухачевского диктовались, возможно, не только и не столько интересами дела, сколько желанием обратить на себя внимание Сталина, доказать ему, что он знает военное дело лучше наркома. Ведь с точки зрения военной целесообразности оно было более чем дискуссионным: уже само предложение принять на вооружение 50 – 100 тысяч (!) танков носило в то время, учитывая состояние экономики государства, авантюристический характер. Хотя, признаем, само направление размышлений Тухачевского о будущем облике армии и новых способах боевых действий было, в общем-то, правильным.
     Конфликт с наркомом вынудил амбициозного начальника Штаба РККА написать рапорт об освобождении от должности – и в мае 1928 года Тухачевский оказался в Ленинграде, командующим войсками ЛВО. Последующие события показали, что позиция Тухачевского все же получила в целом поддержку на партийном Олимпе: 15 июля 1929 года было принято постановление ЦК ВКП(б) «О состоянии обороны СССР», в котором, в частности, шла речь об улучшении технического оснащения армии.
     Воодушевленный этим, Тухачевский направил в январе 30 года наркому Ворошилову докладную записку, где изложил свои предложения по реализации постановления ЦК - речь шла об увеличении числа дивизий, развитии бронетанковых сил, артиллерии и авиации. И хотя он вновь переоценивал экономические возможности страны, его предложения все же заслуживали внимательного анализа. Но осторожный Ворошилов предпочел отмолчаться.
     Не получив ответа, командующий ЛВО направляет в апреле 1930-го письмо Сталину - видимо, в расчете на его благосклонное отношение. Свое послание Тухачевский передал через благоволившего к нему Орджоникидзе, который приписал: «Coco. Прочти этот документ. Серго». Однако в те же дни на стол к Сталину легла и записка от Ворошилова, высказавшегося против данных предложений.
     Вождь предпочел поддержать Климента Ефремовича, политическая лояльность и личная преданность которого не вызывали сомнений. Тем более что для отклонения предложений Тухачевского были весомые экономические основания - государству требовались огромные средства на развитие тяжелой промышленности, да и дела в сельском хозяйстве обстояли, мягко говоря, неважно. На расширенном заседании Реввоенсовета СССР Ворошилов огласил ответное письмо Сталина Тухачевскому: командующий войсками ЛВО обвинялся в немарксистском подходе и выдвижении нереализуемых идей; генсек утверждал, что принятие его предложений приведет к свертыванию социалистического строительства и замене его системой «красного милитаризма». «Я думаю, - указывал Сталин, - что «план» т. Тухачевского является результатом модного увлечения «левой» фразой, результатом увлечения бумажным, канцелярским максимализмом... «Осуществить» такой план - значит наверняка загубить и хозяйство страны, и армию. Это было бы хуже всякой контрреволюции».
     Казалось, после унизительной публичной «порки» Михаилу Николаевичу следовало успокоиться и на время притихнуть. Но Тухачевский всю жизнь «искал бури» и рвался на первые роли...
     
В канун Нового, 1931 года Тухачевский прислал Сталину из Ленинграда довольно дерзкое письмо, заявив вождю, что оценка его предложений исключает дальнейшую «возможность вынесения на широкое обсуждение ряда вопросов, касающихся проблем развития нашей обороноспособности». Сталин от ответа воздержался. Казалось, карьера Тухачевского подходит к концу.
     Однако жизнь человека всегда полна неожиданностей и зависит от множества факторов, которые невозможно учесть. В мае 1931 года Тухачевский неожиданно получает письмо от Сталина, который приносит извинения (!) за неправильную оценку его предложений. «Ныне, - отмечал Сталин, - ...когда некоторые неясные вопросы стали для меня более ясными, я должен признать, что моя оценка была слишком резкой, а выводы моего письма - не во всем правильными... Мне кажется, что мое письмо на имя т. Ворошилова не было бы столь резким по тону и оно было бы свободно от некоторых неправильных выводов в отношении Вас, если бы я перенес тогда спор на эту новую базу. Но я не сделал этого, так как, очевидно, проблема не была еще достаточно ясна для меня. Не ругайте меня, что я взялся исправить недочеты своего письма с некоторым опозданием».

     В середине июня Тухачевский назначается начальником вооружений РККА в ранге заместителя наркома. Сегодня, по прошествии более 70 лет, трудно однозначно сказать, что повлияло на такое резкое изменение позиции Сталина, тем более что у генсека не было личных оснований с симпатией относиться к заносчивому военачальнику, потомственному дворянину, чей род уходил своими истоками в XII век. Генсек не мог не помнить, как в 1920 году он незаслуженно подвергся упрекам в том, что замедлил передачу 12-й и 1-й Конной армий Западному фронту под командованием Тухачевского и «сорвал» взятие Варшавы. Сталин тогда был освобожден от должности члена военного совета Юго-Западного фронта…
     Тухачевский в лекциях, прочитанных в 1923 году в Военной академии РККА, в качестве одной из причин происшедшего указал на отсутствие взаимодействия двух фронтов. Ответственность за это Михаил Николаевич возлагал на других, не считая себя одним из основных виновников поражения РККА на берегах Вислы, ставшего следствием реализации авантюристического плана прорыва в Германию через центральные районы Польши. Стремившийся зафиксировать для современников и потомков свою «правоту», Тухачевский сам взялся за редактирование трехтомника «Гражданская война. 1918 -1921».
     
С.И. ГУСЕВ, Г.К. ОРДЖОНИКИДЗЕ, М.Н. ТУХАЧЕВСКИЙ (слева направо) в штабе Кавказского фронта. 1920 год.
     
(Продолжение следует).


Назад

Полное или частичное воспроизведение материалов сервера без ссылки и упоминания имени
автора запрещено и является нарушением российского и международного законодательства Rambler's Top100 Service Aport Ranker