С ОБРАВ в кулак бронемашины, вооружив бойцов гранатами, командир повел людей на прорыв. Им удалось пробиться через немецкие заслоны. Спустя неделю Покрышкин появился в родном полку, перевязанный, но в бодром настроении. На него смотрели так, точно он явился с того света. Друзья, решив, что он разбился, устроили даже вечер воспоминаний по этому поводу и на память о погибшем товарище разобрали кое-какие его вещи: пилотку, запасной планшет, книги.
     Снова Покрышкин стал летать на разведку. Эта на первый взгляд серенькая, скучная воздушная работа скоро увлекла его. Воздушная разведка учит точности, настойчивости, терпению, заставляет тщательно искать и хорошо видеть. Ведь иногда достаточно одного штриха, подмеченного летчиком на земле, чтобы раскрыть карты противника и свести на нет большую работу его командования и штабов.
     Долгое время он имел встречи с «мессершмиттами» только в бою. Но вот однажды генерал подвел его к захваченным у немцев самолетам и, зная страсть к исследованию, сказал:
     - Попробуй их в полете.
     К трофейной машине Покрышкина влекло не простое любопытство. Это был своего рода живой противник, которого нужно было исследовать со всей тщательностью. Летчики порой угадывают достоинства и отрицательные качества самолетов даже только по их эволюциям в воздухе. Это как бы знакомство издалека. Примерно так и он был знаком с «мессером», видя его в прицел или же увертываясь от вражеских трасс. Теперь же ему представилась возможность во всех деталях, вплоть до каждого шплинта, рассмотреть эту машину на земле, а затем испытать ее характер в воздухе.
     Пилотируя трофейный самолет, Покрышкин в сущности работал за двоих - за себя, советского летчика, и за немецкого пилота, нападавшего на него или же пытавшегося ускользнуть от его атак. К каждой выполняемой фигуре боевого пилотажа относился как можно внимательнее. «Мессер» должен был дать точный ответ, на что именно способна вражеская техника в бою. Он перекладывал машину из одного виража в другой, разгонял на горки и боевые развороты, круто пикировал, вводил в фигуры вертикального маневра. Каждую секунду полета мысленно представлял себе рядом с этой машиной наш советский истребитель и мысленно управлял им в примерной воздушной схватке.
     Один из полетов на «мессершмитте» чуть не стоил ему жизни. Пробуя выполнить на нем контрманевр, он набрал большую скорость и затем резко налег на управление. Советский истребитель довольно легко выполнял эту фигуру, как бы переламываясь из одного положения в другое. У «мессершмитта» эта фигура не вышла. Несмотря на все старания Александра, тот продолжал нестись вниз. Только у самой земли удалось выправить машину и ввести ее в горизонтальный полет.
     На земле летчик детально проанализировал свои действия и поведение самолета. Может быть, он попросту допустил ошибку в пилотировании немецкой машины, а другой, более опытный пилот выполнил бы этот маневр успешно? С утра вновь ушел в зону на «мессере» и, набрав для предосторожности большую высоту, попытался повторить фигуру. Она снова не получилась. Еще и еще раз. Все те же результаты. В этом положении «мессер» вел себя, как говорят летчики, «дубово».
     Для проверки своих наблюдений Покрышкин пересел на нашу отечественную машину. Она выполнила маневр, как и всегда, непринужденно. Вечером он принялся за расчеты. Положив рядом летные характеристики нашего и немецкого самолетов, он изучал графики их поведения в воздухе на различных режимах полета. Выводы говорили, что не только в одной этой фигуре, но и в некоторых других положениях «мессершмитт» уступает по маневренности советскому МиГ-3. Всесторонне изучив немецкий истребитель, зная его уязвимые места, легче было строить свои приемы воздушного боя.
     Нужно вспомнить, в какое время все это происходило. Шел сорок второй год. Немцы нажимали. Полк действовал на юге, летчики видели горящий Ростов. Немецкие «юнкерсы» сбрасывали на город бочки с мазутом и бомбили его через каждые 15—20 минут. Наши летчики ходили с красными от бессонницы глазами. Вылетали в бой по нескольку раз в день, делая все, что было в их силах.
     Чутье летчика-истребителя заставляло искать и вынашивать решающую формулу воздушного боя. Тактика воздушной войны не есть нечто застывшее, данное раз и навсегда. Она видоизменяется, совершенствуется на каждом этапе борьбы. Возникло естественное желание осмыслить накопленный опыт, разобраться во всем, чего они достигли, дать оценку росткам новой тактики.
     Землянка Покрышкина на полевом аэродроме шутливо именовалась «конструкторским бюро». Стены ее были увешаны схемами и чертежами воздушных маневров. Все самое ценное в тактике, что создавалось летчиками его эскадрильи, находило свое отражение в эскизах и схемах. Летчики-истребители приучались к мысли изо дня в день улучшать тактику маневра, искать, думать, творить...
     Все время кочевал с ним альбом воздушных маневров. Он пополнялся новыми фигурами, в которых отображались мысли, возникавшие в ходе боев. Альбом открывался девизом: «Истребитель! Ищи встречи с противником. Не спрашивая, сколько противника, а - где он?»
     В этот альбом уже был занесен маневр восходящей спирали. Позже возник новый маневр, связанный с уходом под трассу противника. История его такова. Соседи получили новую материальную часть. Пролетая над нашим аэродромом, они приветствовали нас каскадом фигур высшего пилотажа. Один из летчиков крутанул «бочку». Но вместо этой фигуры у него случайно получилась «полубочка» с зарыванием машины и потерей высоты. Так бывает иногда у начинающих летчиков.
     Эта ошибка летчика и натолкнула Покрышкина на мысль о маневре с уходом под трассу противника. А что, если применить «полубочку» в бою? Долгое время эта фигура занимала его воображение. Иногда он ловил себя на том, что ладонями рук делал «полубочку», разыгрывая воздушный бой. Известно, что летчики любят разговаривать руками. Самые замысловатые воздушные маневры они могут изобразить то плавным, то резким движением ладоней.
     По замыслу должно было получиться так: когда «мессер» зайдет в хвост его машине, он уходит под трассу «полубочкой». Показал свой чертеж летчику Фигичеву, но тот высмеял его: «Ерунда, детская фигура». Однако он верил в этот маневр. Поднялся в воздух и отчеканил «полубочку».
     Получилась она и в бою. Три «мессершмитта» пытались зажать его. Атакуя одного немца, он вдруг услышал по радио голос своего ведомого:
     «Вас атакуют сзади!» Не стал оглядываться, а почти инстиктивно сделал движение вниз и потерял высоту. Немец пронесся над его машиной. Это и был уход под трассу противника. Чувство огромной радости охватило Покрышкина: трое одного не смогли сбить! К этому ощущению присоединялось и другое, столь же радостное: маневр с уходом под трассу удался!
     Но уход под трассу был только одной стороной маневра. Вскоре они развили его, сделав орудием своей наступательной тактики. Схема в альбоме рисовала эту эволюцию: истребитель внезапно уходил из-под огня противника управляемой «бочкой», оказывался у него в хвосте и в свою очередь подвергал атаке.
     Все самое ценное в тактике, что создавалось самим Покрышкиным и летчиками его части, находило свое отражение в эскизах и схемах. Летчики-истребители приучались изо дня в день совершенствовать свою тактику, находить новые приемы борьбы, думать, творить. Покрышкин всегда резко восставал против тех летчиков, которые мало заботились о совершенствовании своего боевого мастерства, которые, достигнув нескольких побед, считали себя искусными мастерами воздушного боя, успокаивались на достигнутом.
     Д ух новаторства и творчества, живший в Покрышкине, быстро воспринимался всеми летчиками его эскадрильи. Она по праву считалась лучшей в полку, уже получившем за самоотверженные бои с врагом гвардейское знамя. Оттачивая индивидуальное летное мастерство пилотов своей эскадрильи, Покрышкин постепенно приучал их к групповым боям, к слаженным действиям всем коллективом, к тонкой военной хитрости.
     Не умаляя сил противника и известной эволюции его тактики, можно сказать, что, как правило, немцы в воздушных боях действовали по шаблону. Так, сражаясь на Северном Кавказе, Покрышкин как-то заметил, что вызовы в воздух полк получает в определенные часы. Между прочим, это случайно совпадало с тем временем, когда на аэродром к самолетам привозили обед. Только, бывало, нальют летчикам горячий борщ, как в небо взвивалась сигнальная ракета «Все в воздух!» Эскадрилья уходила на перехват немецких бомбардировщиков.
     Хотя вражеские самолеты по всем правилам воздушной тактики и старались использовать условия местности и погоды для более скрытного полета, их появление можно было предугадать с большой точностью.
     Изучив повадки врага, Покрышкин решил перенести момент вылета на перехват немецких самолетов. Причем осуществлял он этот вылет, используя так называемый метод истребительных засад. Этот метод нельзя было назвать совершенно новым. Упоминания о нем встречались еще и в старых учебниках воздушной тактики. Новое заключалось в том, что он применил истребительную засаду на весьма малопригодной для этого местности и тем самым не только озадачил врага, но и привел его в смятение.
     В первую засаду вылетела шестерка летчиков. Возле линии фронта, среди гор, была выбрана узенькая полоска земли. Для шестерки Покрышкина теперь эта полоска стала своеобразным полевым аэродромом. С большими предосторожностями летчики приземлили на ней самолеты, тщательно замаскировали их и стали дожидаться. Немцы должны были появиться здесь в 14 час. 30 мин. За несколько минут до этого срока Покрышкин приказал приготовиться к взлету и наблюдал за воздухом.
     Вот на фоне гор, между кучевыми облаками, мелькнули силуэты «хейнкелей». Это были немецкие бомбардировщики дальнего действия. Навстречу им поднялись с земли три советских истребителя. Покрышкин правильно сделал, что не вылетел всей шестеркой сразу. Пока трое советских истребителей атаковали первую группу «хейнкелей», на горизонте появился еще один отряд немецких бомбардировщиков. Наперерез им взлетело из засады второе звено. Таким образом, получилось своеобразное наращивание сил - прием, к которому позднее Покрышкин возвращался не один раз.
     Немцы никак не могли ожидать атаки здесь, в горной местности. Они знали наши основные аэродромы, которых было не так уж много, потому что горы - не степь, в любом месте посадочную площадку не устроишь. Поэтому они прокладывали свои маршруты так, чтобы обходить стороной наши аэродромы. Внезапной атакой летчики Покрышкина сбили несколько вражеских самолетов и заставили остальных сбросить свои бомбы на горы. Этот воздушный бой сильно подействовал на противника. С этих пор немцам всюду чудились засады советских истребителей.