– Борис Федорович, Войска ПВО в предыдущие годы прошли через серьезное реформирование, претерпев довольно сильные сокращения. Как сказалось это на выполнении ими задач?
     
- Да, с 1998 года Войска ПВО страны в составе нового объединенного вида ВВС охраняют воздушные границы и защищают наиболее важные государственные объекты от нападения с воздуха. И Военно-воздушные силы, и Войска ПВО прошли через сложное реформирование и, как вы правильно заметили, сокращение как численности, так и боевого состава. Это была вынужденная мера, которая наложила ограничения на выполнение задач силами и средствами ПВО. Но все же нам удалось сохранить основной состав боевых частей истребительной авиации, ЗРВ и РТВ.
     
– Сокращения были вынужденными из-за состояния нашей экономики, или здесь еще сыграли роль другие причины?
     
– С момента создания СССР вся система ПВО строилась таким образом, что основные наиболее сильные группировки были приближены к его Государственной границе. Поэтому, когда нам пришлось создавать структуру ПВО Российской Федерации, проводились в жизнь, что называется, непопулярные меры, связанные с передислокацией частей и частичным их расформированием. Необходимо было минимально-оптимальными средствами создать систему защиты особо важных государственных и экономических объектов страны. А это очень непросто. И когда нас обвиняют в том, что это делалось бездумно, то я хочу сказать, что все шаги досконально просчитывались. Может, и были ошибки, от которых никто не застрахован, но в основном новая система ПВО создавалась исходя из задач, которые должна была решать, ну и, конечно, тех возможностей, которые имелись у государства. Да, были передислокации. Да, пришлось расформировывать части и даже объединения и соединения. И не только на окраинах, но и в центре, в том числе и под Москвой. Но мы постарались свести до минимума сокращение боевых частей. А сейчас этот процесс и вовсе стабилизировался, боевой состав в последние годы практически не меняется. Видимо, некоторые сокращения еще пройдут, но они будут касаться обеспечивающих структур, которые напрямую не решают боевых задач. Мы принимаем все возможные меры, чтобы и в последующем этот минимально необходимый боевой состав сохранить, а при перевооружении на новую технику нарастить его возможности.
     Кроме того, создание Объединенной системы ПВО государств – участников СНГ дало значительный прирост радиолокационного поля и возможностей по охране государственных границ всего Содружества.
     И потом в этот период мы ведь не только сокращали части, но и возродили объединение ВВС и ПВО на Урале, а также ряд соединений на тех направлениях, которые сегодня наиболее важны в новой системе ПВО.
     
– Изменилась ли интенсивность боевого дежурства в новом составе?
     
– К сожалению, нет. Лишь за три месяца этого года нашими войсками проведено более
     40.000 воздушных объектов, из которых почти 21.000 - иностранные самолеты, в том числе боевые и самолеты-разведчики. Нашумевший уже пример - полеты стратегического американского самолета-разведчика U-2 в воздушном пространстве Грузии. Мы заявляли, что эти полеты нежелательны, и помощь, которую нам якобы оказывают при этом, вовсе не является необходимой. Мы справимся своими силами и средствами. Но американское руководство не посчиталось с такими заявлениями, и с согласия Грузии такие полеты уже стали неоднократными. Нами приняты адекватные меры, мы постоянно сопровождаем и видим их, поднимаем свои истребители-перехватчики параллельным курсом вдоль государственных границ. И не для того, чтобы кому-то грозить, а с тем чтобы в случае возникновения конфликта защитить свою Государственную границу.
     
– А какова ситуация на других участках воздушной границы?
     
– Там тоже часто приходится приводить в боевую готовность экипажи истребительной авиации, расчеты ЗРВ и РТВ. Так, за эти три месяца было вскрыто 8 нарушений Государственной границы в основном малоразмерными шарами, которые запускались с территории сопредельных государств. По каждому случаю мы разбираемся. Сейчас несколько облегчает задачу то, что у нас на северо-западе страны установлены прямые связи с соответствующими структурами Финляндии и Норвегии. Это помогает нам полностью владеть обстановкой и адекватно реагировать.
     
– Как существование в едином виде ВВС отразилось на боевой учебе войск ПВО?
     
– Есть множество сторонников и противников объединения двух видов, споры не затихают до сих пор. Но в условиях уменьшения численности и недофинансирования мы собрали в единый кулак силы и средства, которые решают задачи борьбы в воздушном пространстве. В условиях недостаточного обеспечения топливом решение задач боевой учебы только на тренажерах, которые есть в авиации, ЗРВ и РТВ, не обеспечивает полного уровня подготовки. Поэтому комплексирование задач ударной авиации и оборонительной составляющей при лимите топлива и материальных средств позволяет нам поддерживать уровень боевой подготовки и решать задачи с минимальными затратами.
     А потом, разве сегодня возможно оторвать ударную авиационную составляющую от ПВО? Ведь при выполнении задач ударной авиацией ее должны прикрывать силы ПВО. Поэтому их совместная подготовка позволяет нам достигать максимальной эффективности взаимодействия.
     
– Войска ПВО ведь не только защищают границы, но и прикрывают важные государственные объекты внутри страны. Усложнились ли задачи по охране этих объектов после событий 11 сентября в Америке?
     
– После этих событий ужесточены регламентные требования по использованию воздушного пространства. А это уже задача не только ВВС и Минобороны, но и государственных структур. К сожалению, уже в этом году имеется 5-6 фактов, когда авиакомпании нарушали установленный порядок: вылет без заявки, невыполнение требований во время полетов и т.д. Мы вынуждены приводить в боевую готовность силы и средства для предотвращения таких нарушений и возвращать нарушителей на аэродромы вылета. Беспокоят еще и хулиганы на легкомоторных самолетах, которые, как правило, летят без связи, не сообщая о своих намерениях. В условиях, когда в мире имеются факты терроризма с захватом судов, это не только вносит очень нервную обстановку в войска, но и ведет к большим материальным затратам. И если вычитать с подобных хулиганов суммы, которые мы тратим на то, чтобы пресечь такие выходки, думаю, что это образумило бы их. Мы сейчас обращаемся в соответствующие государственные структуры, с тем чтобы навести в воздухе жесткий порядок.
     
– Когда в ЗРВ поступят на вооружение новые зенитные ракетные системы? В последнее время звучали обвинения в адрес Главкомата ВВС, в том что «генералы тормозят» принятие их на вооружение...
     
– Все комплексы, которые есть у нас на вооружении, не только не уступают, а по многим параметрам и превосходят иностранные аналоги. А заделы, которые есть сегодня в нашей промышленности, в НИРах и
     ОКРах, позволят нам добиться того, чтобы не уступать наших позиций и в последующем.
     Недавно в СМИ прозвучали высказывания о том, что мы якобы тормозим финансирование завершения испытаний новой ЗРС «Триумф». Это не так. Из тех средств, которые нам выделялись бюджетом на вооружение и технику ПВО, значительная доля шла на «Триумф». Конечно, нам бы хотелось, чтобы испытания завершились быстрее, но мы не можем вкладывать деньги только туда, а все остальное бросить. У нас ведь еще есть и другие проблемы, например, в РТВ, где необходим парк новых станций. Здесь процент новой техники пока не превышает 30-35, а ведь это разведка! Конечно, нам требуется гораздо больше средств на разработку новой техники. Но, несмотря на финансовые проблемы, испытания «Триумфа» завершаются, и мы надеемся, что вскоре система поступит на вооружение.
     
– Вы упомянули о РТВ. В какой стадии сейчас работа по созданию единого радиолокационного поля?
     
- В годы реформирования очень серьезно понизились возможности РТВ. Есть серьезные проблемы с контролем воздушного пространства северо-восточной части России. Мы видим решение в объединении усилий средств РТВ ВВС и локационной системы управления воздушным движением, в том числе и гражданских структур. Сейчас все основные решения уже приняты. Но для их выполнения нужна программа доработки техники под новые задачи. Думаю, что в ближайших 3-4 года мы эту программу реализуем на основных направлениях, а в последующем продвинемся далее. Но, конечно, многое будет зависеть от финансирования.
     
– Недавно на Северном Кавказе прошли широкомасштабные учения. В них принимали участие силы и средства ПВО?
     
– В ходе командно-штабных учений, которые проходили под руководством начальника Генерального штаба в Северо-Кавказском военном округе, в полном объеме участвовала наша армия ВВС и ПВО. Проводились проверки по контрольным целям, с которыми наши войска успешно справились. В соответствии с планами командующего войсками округа под прикрытием этих сил выполняла задачи и ударная авиация.
     
– Можно ли сказать, что в последнее время войска ПВО ВВС стали теснее взаимодействовать с войсковой ПВО?
     
- Мы постоянно проводим совместные учения. Вот и на прошедших учениях в СКВО все силы и средства армейской, фронтовой авиации, средства ПВО ВВС и войсковой ПВО находились в единой системе планирования и применения.
     Кроме того, с войсковой ПВО мы давно перешли на территориальный принцип применения сил и средств. Это значит, что весь состав сил, находящихся на территории объединения ВВС и ПВО, выполняет задачи по ПВО и боевому дежурству под единым командованием и управлением. Этот состав сил включает, кроме ПВО ВВС, части войсковой ПВО и ПВО флота, а также силы и средства, выполняющие задачи разведки и радиоэлектронной борьбы.
     Подобная модель объединения сил – это аналог будущего построения воздушно-космической обороны. Ее не сможет обеспечить лишь один вид Вооруженных Сил, это должно быть сложение сил, применяемых в едином информационном пространстве, завязанных в единую автоматизированную радиолокационную разведывательную, навигационную управляющую, а потом и огневую систему.
     Должен сказать, что и руководство Минобороны, и Генеральный штаб, а также правительство и глава государства уделяют этой перспективе самое серьезное внимание. Сейчас делаются теоретические и практические наработки в этой области. Работа эта очень емкая и научно, и финансово. Но это перспектива, к которой мы, я думаю, придем в ближайшее время.
     
– Сейчас от некоторых военных специалистов иногда можно слышать, что якобы после анализа последних событий в Ираке опять надо будет разделять ПВО и ВВС...
     
– Что ж, я тоже слышал такие реплики. Вы поймите, я ведь не зря говорил о ресурсных ограничениях. Разве нам сегодня по карману создавать новые обеспечивающие инфраструктуры? Мы сейчас скомплексировали главное - систему обеспечения всех видов и за счет этого максимально сохранили боевой состав. И потом ведь мы не одни идем по этому пути. Вы посмотрите: все страны, где есть ПВО и ВВС, их объединяют. Потому что в воздушном, а в перспективе воздушно-космическом, пространстве не могут управлять и действовать отдельные командиры и начальники.
     Это касается и такой сложнейшей задачи, как организация использования воздушного пространства. У нас почему-то некоторые считают, что только самолеты летают в воздушном пространстве, а это не так. Ведь если из пушки кто-то стреляет, он обязан известить, где он это делает, в каком направлении и в какое время. А представьте, если идут боевые действия с массированным применением артиллерии и зенитного оружия, вертолетов армейской авиации, самолетов фронтовой и стратегической авиации, стрельбой ЗРВ... Таким процессом кто-то ведь должен управлять. Это сегодня в руках ВВС. Все стрельбы и мероприятия, связанные с использованием воздушного пространства, не проходят без нашего контроля.
     А что касается событий в Ираке, то, думаю, эта война наглядно показывает значение системы ПВО. Как видите, американцы в этот раз применили новую тактику. Начав с выборочных и одиночных авиационных ударов, из-за отсутствия мощной системы ПВО они все равно пришли к массированным бомбардировкам с воздуха. Вы знаете, что силы ПВО Ирака имеют на вооружении в основном устаревшую технику и сопротивление авиации противника оказывала в основном зенитная артиллерия. Поэтому противник уходил на средние высоты, которые эти средства не доставали, и продолжал действовать. Конечно, при наличии мощной системы ПВО никто не сможет воевать так бесконтактно и безнаказанно. Многочисленные потери авиационных средств, которые будет нести нападающая сторона, быстро охладят пыл любого агрессора.