28 апреля 1986 года. Семипалатинский полигон. Шла плановая подготовка к очередному испытанию ядерного зарядного устройства. В тот период я был начальником радиохимической лаборатории Управления научно-исследовательских подразделений полигона.
     Неожиданно на площадку приехал наш начальник полковник Ф. Сафонов и отдал приказ отделу свернуть все работы.
     В тот же вечер из программы «Время» стало известно, что 26 апреля произошла авария на Чернобыльской АЭС.
     На следующее утро я приехал в расположение части и прибыл на доклад к командованию. Мне и полковнику Владимиру Ищенко было приказано готовиться к командировке в столицу.
     4 мая мы по приказу начальника полигона генерала А. Ильенко вылетели в Москву.
     В Главном управлении об обстановке нас проинформировал генерал Михаил Шмаков, пояснив, что произошла авария на Чернобыльской станции, но конкретные последствия еще неизвестны, поэтому нам ставится задача - работать в группе капитана 1 ранга Георгия Каурова, который находится на аэродроме Кубинка. Мы нашли Георгия Алексеевича на аэродромном диспетчерском пункте. Он сказал: «Вот самолет, и летите на блок. Самат, сам увидишь обстановку».
     В 10.30 мы вылетели на блок. Неизгладимое впечатление на меня произвела радиационная обстановка по мере приближения к эпицентру события. По нашим приборам на высоте полета они показывали от 1 до 10 Р/час, а что было на земле?
     По маршруту движения на высотах 800-1.200 м мы регистрировали различные радиационные формирования с мощностью дозы от 1 до 50 Р/ч, а в это время под нами на украинской земле люди еще и не знали об аварии, а потому занимались своими повседневными делами: пасли скот, работали в поле, дети играли около домов.
     Прилетев в район аварии ЧАЭС, мы поняли, что произошла ядерная катастрофа, поскольку увидели разрушенный 4-й энергоблок. В его эпицентре была зияющая яма - весь блок был взорван.
     8 мая в г. Арзамасе-16 нас вызвал к себе академик Юлий Харитон и сказал, что творится непонятное. Информация с места трагедии поступает самая противоречивая. До настоящего времени невозможно определить ее масштабы. Нам была поставлена задача: ответить на вопрос о причинах аварии, оценить ее масштабы и разработать прогноз радиоактивного загрязнения атмосферы и местности.
     ...На следующем этапе, уже в августе 1986 г., нас, специалистов полигона, собрали на совещание в институте нашего главка (г. Загорск). В нем под председательством начальника отдела Сергея Хмеля приняли участие вместе со мной Валерий Берберя и Лев Нефедов. Мы рассматривали все варианты аварии, в т. ч. варианты диверсии и ядерного взрыва. Одновременно была поставлена задача разработки долгосрочного прогноза радиационной обстановки и оценки последствий аварии на ЧАЭС.
     В сентябре 1986 г. я в очередной раз прибыл в зону аварии в г. Овруч, где размещался Научный центр Министерства обороны (НЦ). На совещании, которое вел генерал армии Валентин Варенников, мы с Анатолием Матущенко сделали доклад по результатам выполнения задач, связанных с анализом проб объектов внешней среды, выполненных в лаборатории Семипалатинского полигона.
     В ноябре 1986 г. я прибыл в НЦ Минобороны (г. Ирпень). При поездке в Чернобыль встретился с ведущими специалистами ИАЭ им. И.В. Курчатова академиком Валерием Легасовым и членом-корреспондентом Николаем Понаморевым-Степным.
     В очередной раз обсуждались причины аварии и самое главное, где топливо? Было решено обследовать подреакторную зону - бассейн-барботер. Цель этого обследования состояла в поиске основного количества топлива. Для этого была составлена комплексная экспедиция под руководством Владимира Шикалова. При обследовании бассейна-барботера удалось обнаружить значительную часть топлива. Отобранные пробы прошли различные виды анализов. В результате было установлено, что это смесь топлива, свинца и бетона.
     В результате поисков также были найдены отдельные фрагменты кусков графита с тепловыделяющими сборками, но при обследовании прилегающей к станции территории таких фрагментов не было обнаружено. Максимальное значение мощности дозы было зафиксировано на крыше «М» с северо-западной стороны около вентиляционной трубы, которое составило величину 10.400 р/ч.
     Помимо работ по радиационной разведке, на сотрудников НЦ была возложена задача оценки масштабов радиоактивного загрязнения региона аварии и отслеживание динамики ее изменения.
     В конце мая - начале июня 1986 г. на базе полигона был создан сводный лабораторно-методический комплекс (СЛМК). Научным руководителем был назначен доктор медицинских наук Аркадий Катков (г. Приозерск Ленинградской обл.), руководителем - лауреат Государственной премии СССР Ф. Сафонов, направлением радиохимии было поручено руководить мне.
     За период работы СЛМК (май 1986 г. - август 1987 г.) было проанализировано свыше 12 тыс. проб объектов внешней среды и биообъектов из района аварии. По результатам анализов разрабатывались рекомендации и предложения для Правительственной комиссии. Под непосредственным руководством А. Каткова были разработаны практические документы: Временные контрольные уровни - «ВКУР-ЧАЭС-1», «ВКУР-ЧАЭС-2», научно-практический отчет, выводы и рекомендации которого непосредственно использовались личным составом подразделений Минобороны.
     По результатам совместных работ многих организаций Минобороны, МСМ, МЗ Госкомгидромета и Академии наук стало возможным картографическое построение зон радиоактивного загрязнения.