Немного новейшей истории
     …1993 год. Вместе с начштаба 201-й дивизии мы едем на душанбинский хлебозавод, который охраняют наши солдаты и офицеры. В городе перебои с мукой, и если оставить этот стратегически важный объект без внимания, здесь может произойти что угодно, вплоть до вооруженного захвата каким-нибудь из противостоящих друг другу таджикских кланов.
     С хлебозавода, уже под вечер, направляемся на совещание в правительство республики. Присутствие на нем российского журналиста, прибывшего с представителем командования 201-й, вопросов ни у кого не вызывает. Значит, так надо. Разговор идет жесткий. Зампред кабинета министров отчитывает нерадивых чиновников, пеняет мэру столицы. И исключительно на русском языке. Чтобы «старший брат», благодаря которому в республике и появились ростки стабилизации, не чувствовал себя чужаком среди людей в красочных тюбетейках. Даже чай в замысловатых пиалах перво-наперво был предложен нам. Наверное, не столько в традициях восточного гостеприимства, сколько в осознании того неоспоримого факта, что мир в Таджикистане мог удержаться лишь на штыках 201-й мотострелковой дивизии. А значит, штыки эти надо уважать и почитать.
     В ту командировку мне довелось стать и свидетелем иного отношения к россиянам. Нападения на российских военнослужащих в тот смурной период происходили едва ли не каждый месяц. Многие из них заканчивались трагически. А уж кто за этим стоял – непримиримая оппозиция, которой наши войска были словно кость в горле, или обычный криминал, которому безразлично, кого грабить и убивать, история, как говорится, умалчивает.
     Да, уже в ту пору подобные рецидивы имели место. Но в нищей, не преодолевшей последствий гражданской войны республике, видимо, не могло быть иначе. Таджикское государство было слишком слабо, чтобы пресекать все противозаконные проявления на своей территории. Собственно, государство это только нарождалось.
     Рубли тоже не пахнут
     Но с течением лет многое менялось. Менялась прежде всего внутриполитическая обстановка в республике. И по мере ее стабилизации не могли не измениться роль и место российской силовой компоненты в Таджикистане.
     В отношении пограничной группировки это прослеживалось менее рельефно. Бывший директор ФПС Константин Тоцкий ни на одной из своих многочисленных пресс-конференций за последние годы даже намеком не обозначил, что официальный Душанбе стал прохладней относиться к «зеленым фуражкам». Показательно, что общению с главой российского погранведомства президент РТ Эмомали Рахмонов времени уделял гораздо больше, чем другим, даже более высоким гостям. И общение это было подчеркнуто доброжелательным.
     Руководство республики прекрасно сознает, что альтернативы российским пограничникам сегодня нет. Заменить их некем, а если они уйдут, страну сметет вал наркотиков. Именно поэтому Душанбе идет на то, чтобы бремя расходов по содержанию пограничной группировки делить с Москвой пополам. Хотя от идеи переложить это финансирование целиком на Россию здесь, похоже, не отказались.
     По большому счету альтернативы сегодня нет и 201-й дивизии, которой планируется придать статус военной базы. В принципе дивизия решает ту же самую задачу – прикрывает таджикско-афганскую границу. Ее батальонные тактические группы находятся во втором эшелоне. И в Душанбе об этом тоже прекрасно знают.
     Однако теперь здесь знают и о том, что иностранное военное присутствие способно приносить не только политические, но и вполне осязаемые финансовые дивиденды. Шутка ли сказать, если каждый взлет и посадка американского «Геркулеса» или французского «Миража», входящих в силы антитеррористической коалиции, пополняют таджикский бюджет 3-5 тысячами долларов. Поговаривают, что Штаты уже выделили более 2 млн. долларов на реконструкцию душанбинского аэродрома, которым пока еще безвозмездно пользуются российские ВВС. Аналогичная сумма якобы обещана и на реконструкцию военного аэродрома под Кулябом.
     С размахом подходят американцы и к своему политическому присутствию в центрально-азиатской республике. В СМИ появились сообщения о начале строительства в центре таджикской столицы комплекса посольских зданий на сумму 63 млн. долларов. Тем временем штаб 201-й дивизии вместе с отдельными частями по настойчивой просьбе местных властей оставил этот центр, передислоцировавшись в пригород Душанбе. Конечно, можно ссылаться на то, что подобное переселение планировалось еще в советские времена, а тяжелая бронетехника не должна утюжить асфальт. Все так. Но российской стороне, прислушавшейся к пожеланиям таджикских партнеров, никто не компенсирует значительные затраты, связанные с обустройством на новом месте. Между тем в городке «Гипрозем» предстоит построить современные казармы, жилые дома, парки для техники… Словом, всю войсковую и социальную инфраструктуру. И влетит это в копеечку.
     Более того, перспективы сохранения в республике российских военных объектов (это не только 201-я дивизия, но и станция космического слежения – оптико-волоконный комплекс «Нурек») Душанбе стал увязывать со… списанием своего 300-миллионного долга (в долларах США). Москва к такому повороту оказалась не готова, ибо предварительные переговоры проходили по иному сценарию. Не меньшим «новшеством» стала и беспрецедентная идея «переподчинения» российского мотострелкового соединения в каких-либо чрезвычайных ситуациях… руководству Таджикистана. Не может не вызывать недоумения и желание таджикской стороны распоряжаться по своему усмотрению движимым и недвижимым имуществом 201-й.
     Можете ли вы представить, чтобы американская военная база где-нибудь в Южной Корее в «особый период» перешла под командование Сеула? Наверное, с трудом. Такие «загогулины» тем более непонятны, что Россия и Таджикистан входят в ОДКБ – Организацию Договора о коллективной безопасности. И если в республике «запахнет жареным», не кто иной, как 201-я дивизия, станет на защиту ее национальных интересов. Как было это уже не раз. Кстати, по словам комдива 201-й генерал-майора Юрия Перминова, в дивизии сегодня служат около 12 процентов граждан Таджикистана. Это тоже о чем-то говорит.
     В случае чего вместе будем действовать мы и в рамках Коллективных сил быстрого развертывания, созданных под эгидой ОДКБ. Наше боевое взаимодействие постоянно оттачивается в ходе совместных командно-штабных учений, последние из которых завершились на днях на полигоне Самбули (Хатлонская область). Но учениями сотрудничество в военной сфере не ограничивается. В России обучаются около 600 таджикских курсантов и слушателей военных академий. Недавно принято решение об обучении у нас курсантов из государств – участников ОДКБ на льготных условиях и о таких же льготных поставках в эти страны российской техники и вооружения. На учебно-материальной базе 201-й дивизии безвозмездно осуществляется подготовка младших специалистов для вооруженных сил РТ. Наши военные советники трудятся в военном колледже, некоторых частях национальной армии. Как отмечал в ходе недавней поездки в Душанбе командующий войсками ПУрВО генерал-полковник Александр Баранов, при переходе к статусу военной базы «лишняя» техника 201-й дивизии будет передана таджикской стороне.
     Москва сознательно идет на это, понимая финансовые сложности своих партнеров по ОДКБ, в том числе Таджикистана. На этом и акцентирует внимание российская сторона, предложившая партнерам из Душанбе прийти к консенсусу в рамках двусторонней межведомственной комиссии.
     Торговаться придется
     Посол США в РТ Франклин П. Хадл на днях поспешил опровергнуть появившиеся в СМИ сообщения о том, что Вашингтон пообещал таджикским властям 1 млрд. долларов только за то, чтобы они отказались от идеи размещения российской военной базы. Но даже если это журналистские фантазии, нельзя не замечать некоторую трансформацию позиции официального Душанбе в ходе переговорного процесса. Ибо слова о курсе на стратегическое партнерство имеют вес лишь тогда, когда они подкреплены делами. Когда предварительные договоренности строго соблюдаются, а не происходит ужесточение позиции, напоминающее банальный торг. Все же это не восточный базар...
     В то же время полностью уйти от таких торгов вряд ли удастся. В Душанбе распробовали вкус «халявных» денег. Только в нынешнем году США по разным каналам окажут Таджикистану помощь на 108 млн. долларов. Мы подобных финансовых вливаний в экономику центрально-азиатских партнеров делать не можем. Мы даже не смогли пока нарастить товарооборот с Таджикистаном, который составляет около 100 млн. долларов. Во время недавнего визита в Душанбе президента Владимира Путина отмечалось, что цифра эта явно не соответствует уровню наших отношений в политической и военной сферах. Ни один серьезный экономический проект пока не заработал. И это серьезно мешает дальнейшему развитию российско-таджикского диалога.
     Тысячу раз правы аналитики, заявляющие, что положение российских военнослужащих в Таджикистане будет устойчивым лишь тогда, когда здесь будет присутствовать наш четкий экономический интерес. Как бы ни были актуальны вопросы региональной безопасности, надо признать: только на них «погоду» в межгосударственных отношениях уже не сделаешь, и ограничиваться ими нельзя. Потенциально слабого партнера не меньше волнуют вполне прагматичные вопросы экономического сотрудничества. А база для него, по словам российского посла в Таджикистане Максима Пешкова, огромна.
     Речь прежде всего о разработке богатейших месторождений природных ресурсов, совместных проектах по развитию энергетики. Если уж РАО «ЕЭС» пришло в Грузию, то почему бы ему не осваивать и Таджикистан? Однако ни у крупного российского бизнеса, ни у государственных экономических структур руки до этой страны не доходят. Пока в Москве лишь изучают возможность участия в завершении строительства Сангтуддинской ГЭС на реке Вахш. Можно было бы подумать и о реанимации ряда оборонных предприятий, построенных в Таджикистане в советские годы. В этой плоскости, кстати, ранее предполагалось решить и вопрос о реструктуризации таджикского долга. По схеме, отработанной в Армении, Россия могла бы получить акции некоторых местных предприятий, в частности высокорентабельного алюминиевого завода. Но вопрос «завис». Не проявили российские инвесторы особого интереса и к Канимансуру – крупнейшему в мире месторождению серебра. Вместо нас туда пришли западные бизнесмены. И можно не сомневаться, что средств на экономические проекты они жалеть не будут.